Злые птицы с темными глазами
Шрифт:
В доме у бабушки мы перечистили два мешка картофеля точно. Конечно, были еще какие-то овощи, потому что варили на завтра суп, жарили мясо и рыбу с гарниром. Но в моей памяти отложился только бесконечный картофель. Спать мы ложились совершенно без сил – у нас, у всех троих внуков, руки были в мозолях от ножа. А ночью мне приснился сон: как будто я разговариваю с бабушкой, она стоит рядом со мной молодая, но я знаю, что это она. А вокруг солнце и лес. Я снова начала извиняться. А она мне говорит: "Я все слышала, все твои "знаешь-понимаешь". Ерунда это все. Нет у меня обид на тебя. Твоя жизнь будет долгой. Помогай отцу. Ты теперь у него единственная радость. А я тут буду за тебя просить". И как-то мы так с ней говорили и тихо шли. И вдруг я вижу, что мы подходим к черте, где лето заканчивается и резко начинается зима: лежат сугробы снега и метет вьюга. Я недоуменно оборачиваюсь к бабушке, она мне улыбается. Я оглядываюсь и вижу, что мы с ней стоим на деревенском кладбище. И тут она меня толкает рукой в спину и говорит: "Тебе пора,
А дальше начался долгий и печальный день. Через двадцать минут прозвенел будильник и все мы встали. Нужно было все еще раз проверить, еду унести в клуб, там была возможность ее подогреть. Расставить тарелки и разложить приборы на столах в клубе, чтобы желающие помянуть садились уже за накрытый стол. В клубе было прохладно, потому закуски из мяса и рыбы так же поставили на столы. Потом мы матерью вернулись домой. Гроб для прощания стоял в зале у бабушки. Уже начали сходиться люди, чтобы попрощаться. Не все они потом пошли с нами на кладбище. Рядом с гробом сидел мой отец и его брат. Люди старались вспомнить что-то хорошее. Но у всех выходили примерно одинаковые истории: им нужен был совет, бабушка его дала, и все получилось хорошо. Не скрывая слез, рядом с гробом встал дед Митяй. Он еле ходил, но не прийти не мог. Ему так же принесли стул. Так что у гроба сидело их трое: два сына с черными от горя лицами и плачущий дед Митяй.
Когда все желающие простились, то гроб закрыли и погрузили в автобус, который довез членов семьи и наиболее старых сельчан на кладбище. Когда гроб опустили в землю и по его крышке застучали комья земли, которые бросали все, кто пришел на кладбище, тогда до меня со всей кристальностью дошло: вот так выглядит конец. Вот теперь действительно все и дальше не будет ничего. Мне стало страшно.
В этот момент дед Митяй попытался броситься в яму на гроб. Но его успели схватить. А он орал и требовал, чтобы его отпустили к Коре, что он хочет к ней, потому что кончилась его жизнь. Я посмотрела на него, все его разговоры о женитьбе и любви к моей бабушке я всегда воспринимала скорее как шутку. А оказывается, он и правда ее любил. Почему же тогда у них все так получилось? Я знала, что бабушка в браке не была очень счастлива: она деда любила, а дед ее – нет. И женился он на ней потому, что она забеременела старшим сыном. А во времена их молодости без брака рожать нельзя и вот пришлось ему на ней жениться. Со временем дед начал гулять, что сильно било по чувствам бабушки, но сделать она с этим ничего не могла: выяснять отношения с любовницами деда было ниже ее достоинства. Дед был легкий и веселый человек, умел многое, не пил вообще, что в деревенской жизни не часто встретишь. Дома всегда все было отремонтировано, вся мужская деревенская работа была на нем и он ее делал. Но бабушку не любил. Жил с ней просто потому что, и не разводился, потому что: а что люди скажут. А она жить без него не могла, с ума по нему сходила. Для моего деда она всегда Калерией, а деда Митяя – Корушкой, Корой. И глядя на деда Митяя, я думала, почему же бабушка не заметила такой любви к себе, а выбрала равнодушного к ней человека и, фактически, вынудила его жениться на ней. Ответа не было, бабушка забрала свою правду с собой.
Поминки прошли, односельчане долго сидели в клубе и вспоминали Калерию Петровну. Убирать со столов мы стали почти в двенадцать часов ночи. Остатки еды раздали, а посуду замочили , оставив мытье на завтра. Сил мыть посуду сегодня не было. Собрали только все столов и вытерли все крошки. Домой вернулись почти в два часа ночи. Сразу легли спать. Мне казалось, что я только уснула, но резко проснулась как от толчка. Я спала на кресле-кровати, возле двери в комнату, передо мной на стене висели часы. У стены стоял шкаф, где хранилась бабушкина одежда. Недалеко стояла кровать, где спали моя тетя и двоюродная сестра. В окно светила яркая луна. Я не могла понять чего я проснулась . Вроде все в порядке, все тихо. Вдруг я поняла , что часы тикают с каждым движением стрелки все громче и громче. И это тиканье прямо ввинчивается мне в мозг. Внезапно под окном заскрипели шаги. Кто-то идет по направлению к крыльцу. Но ведь за окном ночь, все в деревне спят, к нам не может никто идти. Вдруг сквозь доски из подполья начал пробиваться свет. Этого точно быть не могло, доски на полу подогнаны так, что никакого света из подполья, которое находилось под всем домом, быть не может. Я почувствовала ужас. В этот момент в тишине я услышала, как скрипят ступеньки крыльца, как-будто по ним поднимаются. Скрипнула дверь, ведущая из крыльца в сени. Ведь дверь была закрыта на замок. Я была в стоянии ужаса. Холодный пот потек по спине. Все спят. Я попыталась закричать, но горло перехватило, и я не смогла издать ни звука.
Тем временем кто-то начал ходить в сенях. Я слышала, как скрипят доски. От ужаса я заплакала, я слышала как кто-то из сеней дергает ручку двери уже ведущей в дом. Между мной и этим неведомым посетителем оставалась только кухня и одна дверь. В этот момент раздался крик "ПРИМИ! ПРИМИ ИЛИ УМРЕШЬ!", часы тикали все громче и быстрее. Мне казалось, что от ужаса мое сердце сейчас разорвется, как- будто в него вгоняют иглу. Я попыталась перекреститься, но поняла,
Утром я проснулась от звона посуды в кухне. Тетя и моя мама уже встали и готовили завтрак. В окно светило солнце и ничего не напоминало о том ужасе, что я пережила ночью. Видимо я переволновалась, и сильно расстроилась, поэтому мне приснился кошмар. Я встала., оделась и пришла на кухню. Села за стол и , получив свою порцию завтрака, принялась за еду. Родители и дядя с тетей обсуждали что будут делать сегодня. в планах была раздача вещей, оставшихся от бабушки. Вчера всем желающим было предложено прийти и выбрать себе что-то на память. Договорились к одиннадцати часам. Тем временем обсуждение перешло на то, что кто из братьев получит. Отец подтвердил , что на дом претендовать не будет. Но дядя Витя попросил оставить ему еще и инструмент деда, все равно он ему в городе не нужен, а дяде Вите пригодится. На что мой отец сказал, что как мать сказала, так и поделим. И еще бабушка обещала мне сережки, которые он не может найти. Тетя и дядя переглянулись. Стало понятно, что сережки уже у них. Отец сказал, что если брат хочет получить дом и, чтобы в дальнейшем он получал финансовую поддержку от него, то сережки сейчас же лягут на стол. В противном случае все будем делить совсем не так как дяде Вите хотелось бы. Дядя с тетей пытались спорить и требовать, взывали к совести моего отца, что нам эти серьги не нужны, а им такое никогда не купить, но отец был тверд : или все выполняют волю матери, или никто. В итоге тетя принесла серьги и бросила их на стол. Отец посмотрел на это и сказал:
– А теперь снова взяла в руки и передала мне как положено.
– Подумаешь – фыркнула тетя и сделала то, что он просил.
В общем, серьги были отданы. Какое-то время помолчали. Тут распахнулась дверь и в кухню вошла моя сестра Виктория. В одной руке у нее были часы, а в другой стрелки от них.
– А что с часами случилось? Я хотела узнать который час, а часы сломаны: стрелки вырваны и на полу валяются? – сказала она.
Тут меня снова прошил холодный пот.
– Не знаю, кто из вас это сделал. Но когда я проснулась, то на часы не обратила внимание, а вот платяной шкаф бабушки был открыт и зеркало в нем треснуло. Я аккуратно прикрыла, чтобы осколки не выспались, думала, когда все встанете, то тогда и уберем. Алина это не ты опять лунатизмом страдала? – спросила тетя.
Мое сердце колотилось о грудную клетку как сумасшедшее. Я только и могла помотать головой. Значит, ночью что-то случилось. Бежать из этого дома как можно скорее. Такие мысли проносились в моей голове. Я понимала, что ни за что больше останусь в этом доме.
Я с трудом проглотила кусок оладьи и попросила отца помочь вернутся мне в город. Я сослалась на то, что у меня очень много занятий, и мне нужно в институт. Родители пытались меня убедить остаться еще на одну ночь, чтобы завтра уехать всем в месте, но я просто умоляла, чтобы мне позволили уехать. Я просто бежала от этого дома и пережитого в нем ужаса. Я еще не понимала, что это только начало моих проблем.
Глава 2
Мне с большим трудом удалось убедить родителей отпустить меня обратно в город. Отец пошел искать того, кто увезет меня к железнодорожной станции к электричке. В итоге, на вокзале я оказалась только поздно вечером. Ехать в город пришлось не на электричке, а на поезде. Это было дороже, но не ночевать же на вокзале. В моей голове все время вертелись подробности сна. Мне хотелось найти этому рациональное объяснение, но оно не находилось. Добравшись домой, я с ужасом поняла, что сейчас мне придется ложиться спать. А дома я одна. Все, что сейчас вспоминалось – это произведение Н.В. Гоголя "Вий", там Хома Брут, спасаясь от нечистой силы, чертил круг мелом, чтобы в нем прятаться. Мела в доме нет. Интернет дал подсказку, что мел можно заменить солью. А вот это уже дома было.
Я с большим трудом отодвинула кровать от стены и вытолкала ее почти в самый центр комнаты. Из объяснений на сайтах я поняла одно, что чем ровнее круг, тем лучше защита. Круг – это древнеславянский сакральный символ солнца, а солнце, как известно, разгоняет тьму, а значит всю нечистую силу. То есть кровать должна быть в центре круга, а круг из соли обезопасит меня от всякого зла. А еще при начертании не должно быть допущено пропусков, линия круга должна быть сплошная. Если этого не сделать, то через дыры в круге прорвется нечисть и все будет напрасно. И главное, нужно верить в то, что это все поможет. Откровенно говоря, это все звучало настолько бредово, что я старалась не задумываться над своими действиями. Меня гнал страх. Где-то в дальнем уголке сознания мелькало. что если родители это увидят, то им все это не понравится и покажется очень странным. Но это будет потом, главное ночь пережить. Как же я сейчас понимала гоголевского Хому Брута.