Змеиная пустошь. Сокровище змеелова
Шрифт:
В следующую минуту воздух наполнился тошнотворным зловонием: змеи-падальщики вскрыли живот мертвеца. Мику чуть не вырвало.
Второй раз Мика обернулся, только когда неистовое безумие пирующих существ совсем стихло. Кровавую сцену скрыл от него низкий горный хребет, но где-то вдалеке, ему казалось, он смог разглядеть очертания зубчатых крыльев, снова хлопающих в небе. Он остановился, согнулся пополам, переводя дух, и уставился на свои прекрасные новые ботинки.
Он знал: его собственная фляга почти пуста.
Глава вторая
Всё
– Соберись и работай, Мика, – проревел Калеб. – Или твоя спина встретится с моим кнутом!
Мика опустил голову и сжал рукояти плуга так крепко, как только мог своими стёртыми до волдырей пальцами, и когда вол побрёл вперёд, он силился удержать тяжёлый плуг, чтобы тот двигался как можно ровнее. Он смотрел, как лезвие врезается в твёрдую почву и как чёрную землю отбрасывает слой за слоем, пока плуг идёт по линии.
Мика поднял голову и снова уставился в туманную даль; за поля, сквозь дрожащий жар пыльных равнин, далеко-далеко в сторону недосягаемого горизонта.
Где-то за плоскими безликими равнинами лежали горы высокой страны – земли невообразимо высоких скал и низких зеленеющих равнин, грохочущих водопадов и кристально чистых озёр; земли, где зимы сурово холодны, а летом стоит испепеляющая жара, где льют проливные дожди и бушуют пыльные бури; земли, где столько дорогих металлов и бесценных камней. И змеев.
Глаза Мики вспыхнули. Змеи!
Он никогда не видел их здесь, в долинах, хотя немало слышал о них. Многие уходили в высокую страну, и каждый из немногих возвратившихся приносил с собой сокровища – богатства вернувшихся, – и рассказы о странных, жутких существах, которых он там повстречал…
– Мика!
Мика вздрогнул от взревевшего у него над ухом голоса, и тяжёлая оплеуха, которая последовала за криком, с такой силой пришлась по его голове сбоку, что парня отбросило от плуга, и он растянулся во свежевскопанной грязи. Мика поднял глаза.
– Я тебя предупреждал? – резко спросил Калеб, его брат; его лицо пылало, на шее вздулись вены. – Разве я не говорил, что линия должна быть прямой?
Мика сглотнул и кивнул.
– Говорил, – покорно ответил он.
– И вот что ты натворил, – ревел Калеб; он указывал на борозду, которую вскопал Мика, и его рука рисовала в воздухе волны, напоминая движения плывущей рыбы. – Я не позволю тебе всё тут портить, парень. Понял? Хозяин велел мне хорошо вспахать поля, – он кивнул в сторону. – А это – не хорошо, – сказал он, целясь грязным ботинком в грудь Мики. – Держу пари, ты слишком занят мечтами о хозяйской дочке, – усмехнулся он. – Клянусь, одна её улыбка – и ты такой же влюблённый, как упёртый осёл, и почти такой же бесполезный!
Калеб схватил Мику за волосы и грубо поднял его на ноги.
– А теперь за работу!
Мика снова встал между изогнутыми рукоятками плуга и с новой решимостью схватился за них. Вол обернулся и смерил его печальным взором карих глаз. Мика дёрнул поводья, вол отвернулся от него и побрёл вперёд.
На сей раз Мика старался смотреть только на линию между виляющим задом животного и его массивными рогами, и следил, чтобы борозда, которую он прокладывает, оставалась прямой. Он пытался очистить свой разум от мыслей – и думать только о вспашке.
Но ничего не получалось. Благодаря Калебу всё, о чём мог думать Мика, – это была Серафита, дочь хозяина.
Глава третья
– Назад дороги нет, – выдохнул Мика.
Глотая обжигающий воздух, он цеплялся за отвесную скалу забинтованными руками. Пот струился по его скулам и капал на камень, оставляя тёмно-серые лужицы, которые испарялись и исчезали за считаные мгновения. Где-то внизу стихал стук и грохот камнепада, который он вызвал.
Даже не думай смотреть вниз, говорил он себе, – и тут же посмотрел. От подступившей тошноты и головокружения Мика застонал.
Один неверный шаг – и он полетит навстречу неминуемой гибели на зубчатых валунах далеко внизу. Обломок камня, чуть позже остальных набравший скорость, упал, и Мика успел досчитать до десяти, прежде чем раздался резкий треск, означавший его приземление.
Мика вытянул шею. Немногим выше серую породу сменяла коричневая. Он был уверен, что она гораздо надёжнее, чем та расслаивающаяся скала, за которую он цеплялся, – дряблая и вся в трещинах от ветра и солнца. Даже с такого расстояния коричневая скала казалась прочной, и, похоже, там были ниши, где можно остановиться и дать телу долгожданный отдых.
Только не спешить. По шажочку, твердил он себе. По чёртову шажочку…
Мика осторожно приподнялся и просунул кончики пальцев в узкую щель; затем, стараясь не делать резких движений, переставил сначала одну, затем другую ногу чуть выше. Дышал он с трудом. Его потускневшие глаза щурились. Ощущение было такое, будто он карабкается по разбитой черепице крутой покатой крыши.
Он остановился, взялся за край своей шляпы и потянул её вперёд. Полоса желанной тени скользнула по лицу.
Изогнувшись, он потянулся к расщелине, за которую хотел ухватиться, – и закричал от ужаса и неожиданности, когда из этой самой расщелины высунулась рычащая голова бородатого камнезмея. Мика отнял дрожащую руку. Подошвы грозили соскользнуть. Камнезмей, размером не больше зайца, визжа, выскочил из укрытия и понёсся прочь, задрав хвост и расправив чешуйчатые крылья.
Внезапно всё вокруг пришло в хаотическое движение. Серая порода зашевелилась; повсюду вокруг скользили и падали плиты, большие и маленькие. Мика отчаянно хватался руками и ногами, пытаясь найти опору на ходящей ходуном скале. Он до крови ободрал кончики пальцев и порезал подбородок. Стук и грохот от стремительно падающих камней эхом разносился среди высоких горных утёсов.
В этот самый момент носком ботинка он нащупал трещину и просунул в неё ногу; от такой позы бедро пронзила боль, зато держался он, кажется, крепко. Он закрыл глаза, прижался щекой к горячей скале, поднял дрожащую руку над головой в надежде, что она защитит его от камней, которые проносились мимо него с дикой скоростью, и стал ждать. Когда камнепад наконец прекратился, Мика снова открыл глаза.