Змеиная зона
Шрифт:
– А откуда вы так знаете украинский? Это же теперь иностранный?
– У нас тут приблудился один западэн, - сказал Митя.
– Он трекал, что его Галычина отойдет к Германии. Якобы они с германцами одной культуры. Трекал, что и Каменный Корж тоже будет германским.
– На каком основании?
– "На каком..." И ежу ясно!
– воскликнул Митя.
– Немцы-то возвращаются! Вот вы спросили про колонию, про этот Фейергрот. Там хозяйка - немка. Графиня, Луиза Вильгельмовна. И хозяйство ведет по-немецки : скупает козью шерсть. А шерсть у неё расчесывает
– А если и наши купят машины?
– А где у нас валюта? Луизе Германия помогает. Она же - графиня.
– При чем тут титулы? Нашим хуторянам может государство помочь.
– Ха!
– Митя громко рассмеялся.
– Догонит и ещё раз поможет.
Чутье Семену подсказывало, что ферма графини Цвях хозяйство загадочное. В поселке ходили слухи, что якобы Сергей Данькин , будучи у родителей в Жабокрюковке - дело было в начале марта, чистил овчарню и наткнулся на клубок гадюк, стал острой лопатой им рубить головы. Все село сбежалось смотреть. А вечером на вездеходе приехал муж Луизы, собрал в брезентовый мешок битых и недобитых гадов, увез с собой.
Сельчане обратили внимание, что по-русски он говорил не так, как иностранцы, без акцента, но каждое слово произносил медленно, отчетливо, будто диктовал.
Отец Сергея, Ермолай Никитич, когда отмечали девять дней сыну, шепотом намекнул :
– За гадюк отомстили.
Вроде и произнес это шепотом, но вскоре и Мергель и Жабокрюковка кипели злобой: вот и тронь гадюку.
Все эти разговоры дошли и до слуха москвичей и само собой напрашивалось: кто же такие графиня Цвях и её четко говорящий по-русски супруг? Расспрашивать того же Митю или Прасковью Никитичну не следовало чтоб у тех не закралось сомнение: тем ли занимаются аспиранты?
Внести ясность мог Павел Петрович. Но он не появился в Мергеле ни на следующий день, ни на следующую неделю.
А время торопило. За три весенних месяца в Каменском районе произошло уже пять убийств: троих Данькиных, капитана Довбышенко и каменского экспедитора.
– Кто он, этот экспедитор и как он связан с Данькиным?
– На этот резонный вопрос лейтенанта Давлетовой капитан Полунин ответил :
– Надеюсь, в милиции знают.
– Ну раз надеешься, едем в Каменку. Завтра же.
– Поеду я один.
– сказал Семен.
– У меня есть повод: забрать папку для гербария и сообщить в "Автосервис" о поломке. Ты по-прежнему работаешь с Прасковьей Никитичной. Сделай так, чтоб она посоветовала нам посетить Жабокрюковку. Я уверен, что жабокрюковские видели убийцу капитана Довбышенко.
Гюзель напомнила:
– А Митя пусть не сомневается, что реле вышло из строя.
– Сделаю.
– А может, все-таки дозвонишься до Павла Петровича?
– Попробую.
Семен опять наведался в контору, но уже без проводника. Пахомыч открыл ему кабинет как старому знакомому.
– Входи, аспирант, - показал жестом руки.
– Слышал, слышал... Вот и возьми напрокат. Эти предприниматели-работодатели подешевке нахапали старья и делают навар. Нынче техника - вся донашивается... А что там с реле? Может, я взгляну?
– Спасибо, Пахомыч... Был бы мотоцикл мой... В чужое лучше не заглядывать.
– И то правда, - согласился бывший бульдозерист.
В этот раз Семен дозвонился почти сразу. Но опять Ишутина дома не оказалось. Элла Юрьевна просьбу передала, когда муж звонил из области. Павел Петрович ставил в известность, что в Мергель заедет на обратном пути.
– Ну что?
– полюбопытствовал Пахомыч.
– Обещают. Будет сам главный.
Сторож безнадежно махнул рукой:
– От главных проку мало... У нас тут убили нашего знакомца. Всю его семью. А потом и милиционера. Понаехали главные. На фуражках пудовые хищники.
– И нашли убийцу?
– А он что, убийца, будет ждать, когда на него нацепят браслеты? После Данькина таким же макаром уложили Усманова. Слышали, небось?
– Нет, не слышал. Да и когда нам прислушиваться?
"Ах, вот оно что! Митя говорил об Усманове".
– А уложили Усманова под Луганском, - продолжал Пахомыч.
– Ему хотелось высказаться.
– Никак не возьму в голову, как он там очутился? Может, решил взглянуть на гривню? У них там в ходу древнерусские монеты.
О подробностях убийства Усманова Сергей расспрашивать не стал. Уже через два дня об этом убийстве знал весь Мергель.
Рустам Усманов, житель татарского селения Табеев Стан, был на Каменном Корже человеком известным, работал в одной бригаде с Данькиным, Ситником, с Остапцом. Уже напрашивался вывод: кто-то отстреливал бригаду. Но зачем? Тогда уж надо было начинать с бригадира. Но бригадир - Валерий Шут - житель Барановки, недальнего села, вдруг куда-то выехал, никому не оставил адреса.
На второй день после повторного посещения конторы Семен был встречен сторожем. Тот шел с ночного дежурства.
– Вы историк?
– Историк.
– Я всю ночь думал, как бы вам сообщить одну любопытную вещь.
Семен насторожился: любопытной вещью могло быть разве что очередное убийство.
– Вы к бабам интерес имеете?
– Смотря к каким.
– Семен усмехнулся. От души отлегло:
никого больше не убили.
– К бабам каменным.
– К этим - да.
– Ну так вот, - продолжал Пахомыч.
– Наш учитель насобирал этих самых баб целый гарем. Они у него были в саду, как статуи на острове Пасхи. Ей бо.
– А где живет ваш учитель?
– Учитель умер. А каменных баб купила графиня.
– Луиза Цвях?
– Вы с ней уже знакомы?
– Митя рассказывал.
– И про каменных баб?
– Про каменных баб не рассказывал.
– Это на него похоже. Шельмец.
– Пахомыч покачал волосатой головой. В прошлом месяце мы ещё одну откопали. Она у Мити. Хочет продать, а не знает кому. Может, вы, как человек ученый, найдете ему покупателя?
– А что графиня?
– А ну её. Те уже в Германии. А может, она вам, ну эта баба, приглянется?