Змеиный хвост
Шрифт:
И вот одна из самых новых и красивых космических станций появилась на видимом горизонте. Чем-то она напоминала юлу — маленькую игрушку из детства, которую мама раскручивала одним движением ручки.
Станция Эдесс также имела центральную ось, вокруг которой находились около десяти колец разного диаметра. Они медленно вращались, создавая гравитацию внутри жилых зон, и в свете соседних звезд блестели как драгоценность.
Лей посмотрела на Рон-Тана и увидела улыбку на его губах. Правитель радовался возвращению домой. В груди все сжалось от тоски по дому. Как же ей сейчас хотелось поговорить с Ларисс, но перед глазами сразу всплывал недавний эпизод и желание пропадало.
Оцелот аккуратно и плавно, словно настоящий хищный зверь, пристыковался к платформе, которая представляла собой внутренний проход в ангар станции. Команда Рон-Тана поклонилась своему господину, а потом поклонилась и ей. Это смутило, но Рон-Тан привычно взял ее за руку и ласково погладил пальцы.
— Они выражают почтение моей икбал.
Лей не очень хорошо знала вархский этикет, но точно помнила, что в гарем царя вход посторонним мужчинам запрещен и, возможно, поэтому ее статус являлся не таким и низким, как она думала изначально. Но в любом случае она — собственность, хоть и на короткий срок. И об этом не стоит забывать.
Когда команда покинула корабль, Рон-Тан попрощался со своим оцелотом, погладив того по внутренней обшивке, и повел ее к выходу. Они вышли в тот же отсек, что и остальные, становясь на антигравитационную платформу, которая приподнялась и двинулась вперед по заданному курсу. Лей рассматривала внутренний облик станции и продолжала поражаться технологиям. Вот если бы заиметь вархов своими союзниками, а лучше членами семьи, тогда никакие грокки им были бы не страшны.
«Удивительно, что мама не занялась этим вопросом», — подумала Лей, но додумать мысль не успела, потому что платформа замерла перед переборками, которые сразу же раскрылись, а внутри оказался большой светлый зал, полный вассалов, которые сразу же поклонились.
Впереди стояла необыкновенная красавица. Темные черные волосы струились по груди и по спине, собранные лишь наверху драгоценными заколками. Длинное платье обтягивало тонкую фигуру и казалось таким воздушным, почти невесомым, что казалось, будто красавица парит на землей. А светлый песочный оттенок гармонировал с идеальной кожей незнакомки. На ее тонких запястьях поблескивали золотые браслеты, а в ушах висели длинные серьги с драгоценными рубинидами.
Вне всяких сомнений это и была Дениз-Султан.
— Приветствую тебя, мой повелитель, — склонила она на свою голову и присела в уважительном поклоне.
Рон-Тан сразу же отпустил руку Лей и протянул их к девушке, а та радостно прижалась и обняла его. Лей приказала себе не реагировать, хотя девушку хотелось оттолкнуть.
Когда ее взгляд остановился на лице Лей, она открыто улыбнулась.
— Ты наконец-то привез ее с собой? — ласково спросила она у Рон-Тана, и тот счастливо улыбнулся ей в ответ.
— Это было непросто, но мы пришли к соглашению, — ответил он. — Дениз, покажи моей икбал ее новые покои и помоги познакомиться с правилами в гареме.
Дениз дернула бровью, хитро прищурившись.
— Все-таки я не смогла убедить тебя.
— Мое слово — закон, — ответил Рон-Тан. — И не болтай лишнего, — это он уже шепнул на ухо Дениз, склонившись к ней совсем близко. Со стороны казалось, что Рон-Тан милуется со своей супругой, хотя ведь в этом не было ничего удивительного — они давно не виделись. Но ревность снова неприятно царапнула сердце.
— Хорошо, мой господин, слушаюсь и повинуюсь.
Основная делегация последовала за Рон-Таном — своим падишахом. А Лей осталась с Дениз и двумя охранниками. И хоть супруга вела себя исключительно вежливо и прятала глаза, от Лей не укрылось то, как красавица посмотрела на одного из приближенных Рон-Тана, и как тот высокий варх ответил девушке влюбленным взглядом.
Дениз отвела Лей в закрытую часть так называемого дворца падишаха, но на поверку то было отдельным кольцом на огромный станции, проход, в который был возможен только по биометрике подданного. Но если снаружи кольцо имело привычный облик для космических объектов, то внутри Лей не знала куда девать глаза от царившей там роскоши: резные изгороди из драгоценного дерева, водные системы, открытые фонтаны и пение райских птиц, а на полу настоящая дорогая керамика виде больших разрисованных плит. Она в своих военных сапогах боялась даже наступать на дорогой пол. Неудивительно, что Дениз была одета так воздушно, а на ногах у нее были мягкие тапочки. Она словно являла собой отражение самой сути вархской красоты: экзотичная, яркая, страстная и внеземная.
Лей отвела взгляд от спины Дениз-Султан, на которую золотой пудрой был нанесен красивый рисунок. Глядя на столь прекрасное создание, княгиня эс Бунгар совершенно не могла понять Рон-Тана. В своей нагской военной форме, в высоких сапогах, с аккуратно убранными волосами в высокий хвост она выглядела здесь насмешкой, вором, преступницей, посмевшей войти в запретный райский сад.
— Твою биометрику сделают сегодня. Я уже распорядилась, поэтому не переживай — посещать остальные ярусы станции в сопровождении охраны ты сможешь уже завтра, — мелодичным голосом сказала Дениз.
Лей удивилась такому ответу:
— А я думала гарем нельзя покидать?
Дениз обернулась к ней. Красивые чайные глаза с веселыми искорками прошлись от ее лица до сапог.
— В такой форме ты сможешь пройти даже на главный мостик, — ответила она и подмигнула. — Тебе очень идет.
Лей напряглась еще больше. Что она помнила из информации про ранги у вархов, то дружелюбность Дениз ее удивляла. Разве она не понимает, что ее супруг привез к себе любовницу?! Тем более из другой расы, что вообще вроде как являлось неуважением к традициям.
— Спасибо, — еле вымолвила Лей. Дениз не заметила замешательства и звонко рассмеялась.
— Не переживай. У нас гарем уютный.
Лей переживала сейчас только за-за поступка сестры. До себя ей и дела не было. На поддержку девушки она лишь кивнула. Наверное, пока охрана следовала на почтительном расстоянии за ними, ей бы стоило спросить Дениз о различных нюансах, ведь девушка оказалась на редкость милой и дружелюбной. Но ничего путного в голову не шло — все мысли то и дело возвращались к поступку Ларисс.