Змеиный хвост
Шрифт:
Естественно, ее не захотели пускать. Ави стояла с термосом около закрытых дверей и двух охранников, как самая последняя дура на Канисиане. Мысль о том, что с ней не захотят разговаривать даже из приличия, совсем не зародилась в голове, потому что это было бы... совсем унизительно.
Ну и вот, дно под названием «ненужная невеста» почти пробито. Будущему супругу осталось только появиться перед ней под руку со своей пассией.
— Послушайте. Я не побеспокою вашего главного. Мне просто нужно передать ему чай. — Это даже звучало жалко! Как она могла поддаться на уговоры мамы и Финарэль!
— Наш атт занят. Нам не разрешено пускать никого, в том числе вашего короля.
— Повторюсь, это не займет много времени, — Ави старалась говорить спокойно, но в отражении начищенных до зеркального блеска дверей, она видела как на ее скулах выступили красные пятна злости. Будь проклята ее тонкая кожа! Ни разозлиться нормально, ни смутиться без «боевого раскраса»! И самое обидное, что ей было жизненно важно попасть внутрь. Очень жизненно и очень важно в виду подслушанного разговора. Как она еще сможет незаметно взять биоматериал нага на анализ?! Да никак!
— Мы не имеем права... — поставил на повтор ответ один из охранников, но тут случилось чудо — двери открылись, а в проеме появилась улыбающаяся Ларисс. Она еще что-то договаривала своему собеседнику, поэтому стояла вполоборота, но то, с какой легкостью она общалась — а тут сомнений у Ави не возникло — с ее женихом, задело за живое. Ощутимо царапнуло внутри. И ведь Ави знала, что Ларисс уже состоит в браке, и подруга никогда бы не перешла черту, но сердце все равно потяжелело от увиденного. Всему виной стал взгляд Эрсаха — открытый и заинтересованный. На Ави он так никогда не смотрел. Даже когда указывал своим перстом на нее, выбирая себе спутницу жизни.
«Недолгой, видимо, жизни», — напомнила себе Ави, сразу вспомнив все слова тех охранников. Холодная решимость взяла верх над эмоциями, и она с несвойственной ей наглостью вошла в покои нага.
Ларисс заметила ее и сразу же переключила свое внимание:
— Ави, как здорово, что ты зашла! А я только что рассказывала Эрсаху о том, как ты прекрасно плетешь макраме. Настоящий талант!
Ави была благодарна Ларисс за попытки выставить ее хобби, как достижение в жизни, но ей стало еще неуютнее. Вряд ли плетение панно — подходящее занятие для супруги атта Сареффа. Вот если бы она умела вести дипломатические переговоры или слыла лучшим казначеем на Канисиане...
— Спасибо, — вымученно ответила Ави подруге и подняла взгляд. Воздух застрял в легких, пальцы, что держали термос заледенели и разжались, и колба полетела на пол. Но не разбилась лишь от того, что ее словил хвостом сам Эрсах.
— Проходи, — прошипел он Ави, не сводя с нее холодного, злого взгляда, будто выворачивающего душу наизнанку. Вот уж действительно, в этих темных глазах не было ни грамма тепла.
Ларисс хотела что-то сказать, но улыбнулась и кивнула Ави, будто поддерживая и придавая ей сил. Молодая княгиня, наверное, и не догадывалась, что верховный атт другой расы, так мило беседовавший с ней, мог быть настолько жестоким.
Ави вошла в покои, как на эшафот, и передернулась, когда за ней закрылись двери.
Эрсах смотрел на длинные темные ресницы, на закушенную губу, на ключицы, что виднелись в вырезе, и заводился еще больше. От злости у него дергалась верхняя губа, открывая клыки. Так и хотелось наказать эту обманщицу, которая сейчас разыгрывала перед ним невинность. И ведь наверняка знала, что наги очень падки на чистоту избранницы. Да они с ума сходят от вожделения!
Он зашипел и прикусил эту чертову дергающуюся губу; на языке сразу появился вкус крови.
— Что тебе нужно? — раздраженно спросил у так и молчавшей около дверей Ави. Та испуганно дрогнула и подняла на него свои желтые глаза. Эрсах сразу же отвел свои — смотреть в них и вспоминать то невероятное тепло было больно физически. У ламий, в отличие от простых нагов, были прекрасно развиты псионические способности. Они все были менталами разного уровня и ранга. И, конечно, Эрсах-атт Сареффа обладал одним из самых высоких рангов.
— Я хотела угостить вас нашим семейным рецептом чая, — голос у Ави был спокойным и приятным, и Эрсах непроизвольно взглянул на нее. Дрожала ведь тут как лист на ветру, и древний наг ожидал, что девушка будет заикаться и мямлить. Но она опять обвела его вокруг пальца.
Да и взгляд уже изменился — Ави смотрела на него уверенно.
И это подкинуло дров в костер его злости.
Эрсах в одну секунду изменил хвост на ноги, схватил Ави за предплечье и дернул на себя, прижимая к мощному телу.
— А я думал, ты пришла приласкать своего жениха. Убедить меня в том, что я не ошибся с выбором, — хрипло прошептал Эрсах и зацепил клыком нежную кожу ушной раковины Ави. Пальцы сами побежали вниз к пояснице, опустились на приятные округлости, которые он сжал с огромным удовольствием. Ави выдохнула, но не дернулась. Эрсах чувствовал, как окаменели ее мышцы. Аромат от страха усилился, и атт Сареффа втянул его, наслаждаясь нежностью яблочно-медовых нот.
— Поцелуй меня, — вдруг приказал он. Ему безумно захотелось почувствовать в реальности прикосновение этих манящих губ. Отголосок ревности до сих пор не выветрился, и он совершенно не хотел уступать своему ментальному слепку.
Он будет единственным, кто присвоит ее тело и душу.
— Целуй!
Ави прикрыла ресницы и потянулась к тонким губам. Эрсах ждал, не шевелясь, не собираясь облегчать задачу. Но как только наг почувствовал чужое дыхание на лице, он вдруг резко встряхнул ее и прошипел:
— Не смей закрывать глаза! Смотри на меня!
Ави распахнула ресницы, и сразу же почувствовала жесткие губы, горячий язык и напор. Эрсах ее пожирал, царапал клыками и все больше и больше углублял поцелуй, крепко прижимая к себе. Ави завороженно смотрела в его глаза, следила за пульсацией тонкой полоски зрачка, которая сжималась и расширялась в такт стучащему в ее висках сердцу. Она думала, что у Эрсаха темные глаза, но они оказались кроваво-красными. Тонкие алые жилки расходились лучами от узкого зрачка и тонули в темной бордовой тени по краям. Ей не хотелось опускать ресницы, лишь следить за этой пульсацией, которая гипнотизировала и дарила странное удовольствие.