Змеиный камень
Шрифт:
– Он назвался Ши Шелалом, господин, – еще раз поклонился приказчик, – говорит, что ты его знаешь.
2. Прекрасная вертихвостка
Шейх Чилли отлично знал Ловкача Ши. Однажды этот невзрачный человечишко с крысиной мордочкой помог ему в неком деле, где фигурировал заброшенный дом, мнимый призрак и ухо одного жадного ювелира, намертво приклеившееся к створке дверей. Ши тогда получил причитающуюся ему долю и решил стать почтенным торговцем: закупил в Аренджуне кучу разной посуды и домашней утвари и открыл лавку. Дела
Когда посланный в баню Шахмура приказчик доставил Шелама в дом своего господина, Ловкач выглядел довольно жалко. Полы старого халата волочились, словно крылья подстреленной птицы, острый носик поник, волосы всклокочены.
Ши рухнул на подушки и стал ломать пальцы, вращая при этом зрачками, что делал всегда, когда был чем-то до крайности огорчен или озабочен.
Хозяин дома хранил молчание, ожидая, пока гость заговорит.
– Не иначе как сам Бел лишил меня разума, – воскликнул наконец Ловкач, потирая узкий свой лобик. – Ты был прав, Чилли, когда утверждал, что женщина создана нам на погибель.
– Ты женился?
– Чуть было. Я стоял в десяти шагах от пропасти.
– Какая точность! Почему именно в десяти?
– Ровно столько было между кустами и той вертихвосткой, которая дважды меня надула.
– Второй раз, надо полагать, сия особа похитила твою одежду. А первый?
– Еще хуже! Она вывезла на шести мулах почти все содержимое моей лавки!
Настала очередь Чилли потирать лоб. Это однако не помогло, и хозяин дома на набережной вынужден был признать, что ничего не понимает.
Тогда Ловкач, которого дважды надули, поведал ему о своих заключениях.
Три дня назад явилась к нему некая госпожа. Четверо слуг несли ее в резных носилках, а еще трое гнали следом мулов. Процессия остановилась возле лавки Ши, женщина вошла; следом, сгибаясь под тяжестью сундука, появились слуги. Госпожа желала купить посуду, много посуды.
– Точнее говоря, – рассказывал Шелам, – она хотела приобрести все, что у меня было. Сказала, что справляет поминки по отцу и ждет много гостей. Лицо ее прикрывала черная накидка, и когда она откинула покрывало, я… она…
– Она была прекрасна, как майский цветок, – подсказал Чилли.
– Как благоухающий куст, покрытый тысячью цветов!
– Как тысяча кустов, покрытых миллионом роз.
– Да, и еще лучше! Если бы ты ее увидел, не стал бы меня подначивать. Глаза, как… как…
– Озера, – снова вставил Чилли.
– Губы, как…
– Кораллы.
– Да, кораллы! А волосы чернее воронова крыла! Юная и прекрасная…
Ши замолчал и причмокнул.
– И она тебя обокрала, – снова подал голос хозяин.
Шелам застонал.
– Я потерял голову! Сам помогал грузить мулов. Когда пришло время платить, девушка хотела открыть свой сундук…
– Да ключ забыла дома, – перебил Чилли.
– Ты откуда знаешь? – изумился Ловкач.
– Догадываюсь. Скажу больше: она предложила оставить у тебя сундук, пока мулы отвезут посуду и она сможет вернуться с ключом. И ты, дурень, согласился.
– Так ведь я посмотрел, что в сундуке, – обиделся Ши. – Если бы не посмотрел, не так обидно.
На этот раз удивился Чилли.
– Как же ты смог в
– А вот так! Сверху было небольшое слюдяное окошко, смотрю – блестит что-то, я и поверил, что золото.
Хозяин дома расхохотался.
– Одно меня удивляет, – сказал он, отсмеявшись, – то, что провела тебя женщина. Ты хоть имя ее узнал?
– Она говорила, да я запамятовал. Говорю, потерял голову!
Ловкач сердито надул губы и нахохлился, словно курица на насесте.
– В сундуке, конечно, были обычные камни, а сверху несколько начищенных медяшек, – продолжал рассуждать Чилли. – Ты ждал до вечера, потом взломал крышку и смог в этом убедиться.
– До утра я ждал, – буркнул Ши, – и не медь там была, а настоящее золото. Десять монет, цена одного хорошего кувшина.
– Щедрая женщина, – заключил его собеседник, – и, видимо, не бедная. Не верю, что она сама додумалась до такого, видать, подучил кто-то. Трюк, в общем-то, старый, но на некоторых простаков отлично действует. Ну, а как же ты второй раз купился?
Ловкач немного посопел и рассказал, как он купился во второй раз.
Было это вчера на закате. Весь день Ши бродил по городу, разыскивая пропавшую покупательницу, но, так как позабыл ее имя и не мог толком описать наружность девушки, нисколько не преуспел. К вечеру он оказался на пустыре возле городской стены, где росли чахлые кусты и несколько кривых вязов. Ловкач присел возле дерева, оплакивая свою лихую судьбу. Однако он даже мысленно не смел проклинать обманщицу, чье прекрасное лицо маячило перед ним подобно яркой лампе, рассеивавшей мрак горестных размышлений.
– Слезы застилали глаза мои, – несколько высокопарно, как все влюбленные, повествовал Ши, – когда же пелена спала, увидел я, что красавица стоит передо мной и грустно на меня смотрит. Оказывается, она тоже искала меня, испытывая муки совести и желая вернуть украденное. Я думал, что схожу с ума, и все это мне мерещится, но она дотронулась до моих щек и утерла мне слезы… Можешь угадать, что было дальше?
– Не могу, – признался внимательно слушавший Чилли.
– Она предложила мне жениться! На ней. Сказала, что покойный отец ничего не оставил, и только это заставило ее пуститься на хитрость, чтобы достойно справить поминки. Но, если меня не смущает ее бедность, и я кое-чем докажу свою любовь, она немедленно отдаст мне самое дорогое, что есть у женщины.
– О боги! – не удержался Чилли. – И ты поверил?
– Да! – взвизгнул Ловкач, вскакивая. – Поверил! Она околдовала меня! Я скинул одежду и пустился к кустам, вопя во все горло: «Я люблю, я люблю!», Как она просила… Вертихвостка! Обманщица!
И он забегал по комнате в крайнем возбуждении, сметая полами халата подушки и опрокидывая бамбуковые этажерки.
Хозяину пришлось ждать, пока Ловкач угомонится. Когда тот немного успокоился и снова уселся, Чилли сказал:
– Не стоит так расстраиваться, не ты первый, кому женские чары вскружили голову. Женщины подобны прекрасным птицам, под пышным оперением коих таится змеиная сущность. Митра сотворил их, дабы испытывать стойкость мужей. Но как ты оказался в бане?