Змей Искуситель. Исцеление
Шрифт:
— Знаешь, что?
— Что?
— Ты меня бесишь, вот что! Пойдем, поговорим, — Рид не выдержал и встал. Вот теперь он разозлился. Куда девалась мягкость и учтивость?
— Я никуда не пойду! — возмутилась Селин.
— Хорошо, тогда поговорим здесь при Натали и Джоне и обсудим, что же такое «ничего» в твоем понимании, — пригрозил он.
— Не посмеешь! — Селин побледнела.
Рид наклонил голову с выражением маньяка. Он не создавал впечатление деликатного и знающего границы мужчины.
— Да вы не стесняйтесь. Мы же почти семья, — успокоил их Джон, улыбаясь. Натали закрыла лицо руками,
— Селин, пожалуйста, засунь свое эго в задницу и иди с Ридом. Послушай меня, как человека, старшего тебя на час, — Натали на самом деле переживала за свой аппетит. И если эта парочка начнет делиться своими интимными секретами, он пропадет до конца дня.
— Ладно! — Селин бросила салфетку на стол и отправилась вслед за Ридом. Он помог надеть ей пальто, хоть она и отпиралась, и вышел с ней за пределы ресторана.
В зале ресторана стало заметно тише. Натали выдохнула. Официант тоже расслабился. Джон как был спокоен, так и остался.
— Вы можете убрать это, — Джон кивнул подбородком на полные тарелки с едой со стороны Рида и Селин. — Они не вернутся.
— Почему ты так думаешь? — Натали начала переживать за сестру.
— Уверен, что Рид проведет для Селин обучающее мероприятие, — Джон покачал головой. — Матери и сестры было мало для сводничества? Решила еще и за друга взяться?
— Вообще не при делах. Не-а, ты не вызовешь у меня чувство вины. Кьяра и Лилиан — это непреднамеренно, а у Селин и Рида кое-что случилось до сегодняшнего обеда.
— Или не случилось, — Джон смотрел, как она ест и попивал коктейль. — Я так понимаю, что мы с тобой теперь воздерживаемся до брачной ночи, м?
— Хочу послать врача к черту. Какой стресс может быть от занятий любовью? — проворчала Натали. Джон провел ладонью по ее ноге, успокаивая.
— Тебе правда нужна передышка, Нэтти. Ты мало спишь, плохо ешь, переживаешь из-за всего, все время плачешь. Давай я все-таки буду тебя оберегать. Обещаю не провоцировать.
— Я такого не обещаю, — заявила она.
— Милая, не сопротивляйся. Доверься мне, — попросил Джон. Он явно тревожился. Натали кивнула, сдаваясь.
— Обрати внимание, мы с тобой вот так, как они не ругаемся, — вдруг вспомнила она.
— По-моему, если мы ругаемся, все гораздо масштабнее и больнее, — согласился Джон. — Поэтому лучше не ругаться.
— Я не способна злиться на тебя. И ты этим умело пользуешься, — Натали вытянула губы, подставляя под легкий невесомый поцелуй любимого.
— А я не могу ругаться и кричать на тебя. Даже когда злюсь. Не значит, что ты не бесишь и не выводишь меня из себя, но смотрю на тебя и хочу целовать, а не ругаться.
— Только целовать? — Натали обиженно надула губы.
— До свадьбы только целовать. Доктор запрещает. Тебе нужно восстановиться, Натали.
Глава 49
Джон впервые за долгое время пришел в ночной клуб-бар. В последний раз он сидел в подобном заведении до встречи с Натали, как ни странно. И сейчас ощущал дискомфорт. Женщины то и дело клеились к нему, писали номера телефонов на салфетке и даже пытались угостить напитками. Джон думал лишь об одном — черта с два он снимет в будущем обручальное кольцо. Когда был женат на Джесс, он его
С Натали совсем другие желания просыпались. Он мечтал поскорее назвать ее своей женой. Им безмерно хорошо друг с другом, они достигли какого-то единения, общности. И правда, стали одним целым. Сегодня даже видел, как ругаются Рид и Селин и не представлял такого с Натали. Он физически не мог на нее кричать и ругаться. Смотрел в ее глаза, и даже когда внутри все закипало от гнева, молча выжидал, когда снова сможет заговорить с ней спокойно. Ни за что не обидит ее. Любое слово в приступе эмоций вылетит без предупреждения. Потом придется долго его залечивать и стирать ту боль, которую причинил. Два раза он кричал и ругался на нее, за что ему до сих пор стыдно, но она неизбежно его прощала, не таила злости или обиды, и сама приходила к нему. Первая. Так непохожа на современных женщин. Плюет на свою гордость, самооценку, характер. Знает, что важнее их друг для друга нет.
Натали — его тихая гавань. Если вокруг будут рушиться стены, она возьмет его за руку и продолжит идти рядом. Даже когда он не выдерживал, она неизменно сохраняла стойкость духа. Была его корнем. Опорой. За ее любовь он готов на все.
И вот сейчас он сидел в этом месте и не понимал, что он вообще здесь делает. Он должен быть рядом с ней, обнимать и массировать спинку, носить на руках и целовать до потери рассудка.
— Странно, когда непьющий друг приглашает тебя в бар, — хохотнул Рид и хлопнул Джона по плечу, отвлекая его от романтических мыслей.
— Я уже сходил с тобой в ресторан, помнишь? — подколол его Джон, вспоминая бурю, вспыхнувшую в обед. — Я, кстати, купил ту квартиру. Месяца через два будешь приходить к нам в гости, когда ремонт закончится. Сейчас у меня даже тихого места в доме нет.
— Но ты, я смотрю, ни о чем не жалеешь? — Рид понимающе кивнул. — Совсем не похож на того Джона, которого я знал.
— Я счастлив, Рид. Я до сих пор не знаю, как умудрился заполучить внимание Натали, но эта женщина перевернула мой мир, — Джон никогда не испытывал ничего подобного. Да, он переживал за исход дела Андерсена и де Сантиса, все время думал, как еще больше обезопасить семью. Но вот это чувство бесконечного счастья он испытал в полной мере сегодня, когда держал Натали за руку и слушал сердце их общего малыша. То, о чем он мечтал в Палермо, Натали исполняла шаг за шагом. Как всегда.
— А как твой папаша отнесся к твоей предстоящей женитьбе?
— Я посажу его или убью, — пообещал Джон. — Он заставил Натали жить в страхе и инсценировать свою смерть. Она до сих пор дрожит, стоит ей услышать его имя
— Она ведь агент ФБР, да? — Рид заказал у бармена бурбон для себя и бокал вина для Джона. Друг тоже не большой любитель алкоголя, заказанного хватит им на весь вечер, но все же предпочитал напитки покрепче.
— Она очень крутой и специальный агент ФБР, да, — Джон безмерно гордился Натали, хоть и никогда не показывал ей этого. Втайне от нее переживал, что она ушла с работы ради него и семьи. Дело не в самой работе, а в ее глазах. Они загорались живым огнем тогда, когда вытаскивали Мишель со склада, или когда обсуждала дела с Джоном. Сейчас ей этого не хватает, а он чувствовал себя ужасно виноватым за то, что она бросила свое призвание.