Знахарь. Путевка в «Кресты»
Шрифт:
Я уж было решил, что пришли забрать назад миску и кружку, но ошибся.
— Разин, на выход!
Детина-прапорщик, который накануне топтал меня ногами, видно, сменился, и теперь на его месте я обнаружил незнакомого мне мента — с погонами старшины, с кустистыми брежневскими бровями и с уровнем хамства не меньшим, чем у его предшественника.
— Рожу в стену! — Стоило мне чуть замешкаться, выйдя из камеры, как он без предисловий огрел меня своей дубиной по почкам. Я натужно всхлипнул и послушно принял нужное положение.
Потом, ничего не объясняя, бровастый старшина отконвоировал меня в небольшую клетушку, примыкающую к комнате,
Вот таким было первое впечатление о том, куда меня привели, и о тех, кого я там встретил, после того, как окинул комнату первым беглым взглядом. И подспудно почувствовал, что в этом взгляде уже отчетливо прослеживается та настороженность, та закрытость, что свойственна почти всем заключенным… и мне в частности. Я уже начинал становиться озлобленным загнанным волком.
— Присаживайтесь, гражданин Разин, — прокурор кивнул на грубый деревянный табурет возле стола. — Свободны, — сказал он моему конвоиру. устроился за столом с другой стороны от меня и уперся мне в переносицу долгим змеиным взглядом, дожидаясь, когда я отведу глаза в сторону. Возможно, это являлось частью ритуала предварительной обработки подозреваемых. А возможно, Владимир Владимирович просто обладал такой гнусной привычкой.
Это была уже вторая наша с ним встреча и, как потом оказалось, далеко не последняя. С ним и с другим, который представился Живицким Борисом Наумовичем, — моим адвокатом, которого мне назначило следствие. Впрочем, мне сразу же объяснили, что если я хочу нанять кого-то другого вместо этого зажеванного еврея, то сделать это могу без проблем. Я хотел — Живицкий мне не внушал никакого доверия. Но вот «без проблем это сделать» было никак. Как минимум, две проблемы встали стеной перед этим моим желанием, и я никогда бы не смог через них перебраться. Во-первых, у меня не было денег на адвоката. Во-вторых, я не знал никого из их адвокатского цеха, ни разу не сталкивался с подобным вопросом и не был уверен, что в результате не поменяю шило на мыло.
— Нет, — решив, что лучше с первых минут казаться покладистым, сказал я. — Меня совершенно устраивает Борис Наумович.
Кажется, Муха в этот момент облегченно вздохнул. И начал увлеченно бубнить что-то о моих правах и обязанностях. Вводить, так сказать, в курс дела… Я его совершенно не слушал.
«В курс дела» меня ввели уже нынешней ночью, объяснив, что прав у меня ноль, а обязан я в первую очередь держать руки за спиной, постоянно тыкаться рожей в стенку и безропотно сносить все издевательства, какие только могут прийти в голову мусорам.
— Жалобы, замечания по содержанию есть? Я горько хмыкнул и ответил:
— Нет.
— Хорошо. — Муха водрузил себе на колени пухлый портфель и извлек из него на стол лист бумаги. Один-единственный лист…
— Ознакомьтесь, гражданин Разин…но как же много я из него узнал.
Следователем
Установлено:
Следствием собрано достаточно доказательств для предъявления гр. Разину Константину Александровичу, прож. по адресу: г. Санкт-Петербург, ул. Будапештская, д. 43, кв. 376, рожд. 14 июня 1966 г. в том, что он совершил убийство, т. е. умышленное причинение смерти другому человеку из корыстных побуждений, а именно 15 августа 1996 г. в период с 3-00 по 4-30 пришел по адресу: г. Санкт-Петербург, п. Лисий Нос, ул. Репинская, д. 26, где из корыстных побуждений кухонным ножом нанес один удар в жизненно важный участок груди и причинил телесные повреждения, повлекшие смерть потерпевшей, после чего завладел имуществом потерпевшей, а именно: часы женские из желтого метана марки «Лонжин» с браслетом, серьги парные из желтого металла в виде сердечек, перстень из желтого металла с камнем красного цвета, перстень из желтого металла с камнем синего цвета, после чего с места преступления скрылся и похищенным имуществом распорядился, сокрыв (закопав) на своем дачном участке по адресу: г. Санкт-Петербург, пос. Лисий Нос, ул. Репинская, д. 28, совершив преступление, квалифицирующееся ст. 105, ч. 2, п. «а».
Текст настоящего постановления доведен до моего сведения путем личного прочтения. Мне разъяснены в устной форме мои права в качестве обвиняемого.
— Распишитесь внизу, что ознакомлены. — Дождавшись, когда я дочитаю весь этот бред, слегка переведу дух и подниму на него выпученные от удивления глаза, прокурор протянул мне дешевую ручку.
Я едко хмыкнул, но решил, что сейчас не время для споров, и лишь бросил вопросительный взгляд на продолжавшего молчать адвоката — не подстава ли это? Я сейчас опасался всего чего угодно. Живицкий несколько раз кивнул и впервые за всю нашу встречу проскрипел несколько слов:
— Рекомендую поставить подпись, Константин Александрович. Она ничего не решает, но поможет мне скорее решить вопрос с переводом вас из ИВС в СИЗО. А там, поверьте мне, на порядок лучше условия содержания.
Уж в этом-то я был уверен. Хуже, чем здесь, быть нигде не может. Я взял ручку…
Довольный прокуроришка запихал в свой неподъемный портфель постановление с моей подписью и взамен его извлек на свет Божий другую бумажку.
— Еще одна формальность.
— Что еще? — недовольно пробурчат я.
— Ознакомьтесь. Это ваша расписка в том, что вы подтверждаете свои вчерашние показания, которые давали еще в качестве свидетеля.
Я снова бросил вопросительный взгляд на адвоката. Он снова кивнул головой, и я снова взялся за ручку, старательно припоминая, а не наболтал ли вчера перед видеокамерой и понятыми чего-нибудь лишнего. Вроде бы ничего. Так и черт с ним, с этим прыщавым Мухой, пусть подавится еще одним документиком. Не зря же он приперся сюда…
Прокурорский следак засунул в портфель и эту, подписанную мною, бумажку, удовлетворенно вздохнул и поднялся из-за стола. — Гражданин Разин, я с вами на сегодня закончил. Встретимся снова, когда будут готовы результаты дактилоскопической экспертизы. Возможно, завтра уже. У вас ко мне есть вопросы?