Знак Единения
Шрифт:
ГЛАВА 1
Край мира. Маслянисто-перламутровая пленка Перепонки мягко пульсирует в сером вязком нутре Межмирья. Впрочем, нет, не пульсирует – дышит.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох…
Перепонка осторожно заигрывает с Гранью: то жаждет приблизиться, то отпрянет в испуге. Снова потянется…
Грань между Светом и Тьмой. Она острым лезвием Бытия покоится в руках Вечности. Чем станет для Мира этот клинок? Оружием справедливого возмездия? Карающим мечом? Или, быть может, орудием самоубийства?
Ей решать.
Вдох. Выдох. Вдох…
Ночь
Если бы поблизости оказался случайный наблюдатель, он мог бы хорошенько присмотреться (благо полнолуние позволяло это сделать) и разглядеть в спустившемся с крепостной стены мужчину с двумя заплечными мешками. Черты его лица скрадывала тень от потрепанной шляпы с большими обвислыми полями. В правой руке он держал длинный кинжал, который, судя по темным пятнам на блеснувшем в лунном свете лезвии, недавно пускали в ход. Странный незнакомец огляделся, спрятал оружие в ножны, поправил сумки и бесшумно скрылся в лесу.
Если бы поблизости оказался случайный наблюдатель, он мог бы, разумеется, все это разглядеть. Но выжить – уже вряд ли…
Дождь влажной лапой стучался в юрту, изредка пробираясь внутрь тяжелой прелой сыростью, если жильцы ленились плотно привязывать к колышкам кошомную дверь. Почти не рассеивая тьму, у самого потолка мягко покачивался и светился наполненный водой высушенный бараний желудок. Жидкость булькала, когда бабка Апаш всхрапывала особенно громко и как-то очень недовольно. Сегодня она встала затемно и навешала таких заговоренных «шариков» в каждой юрте. По замыслу шаманки, сдерживающая воду емкость должна была обеспечивать и непромокаемость жилища даже в самый сильный дождь.
Непогода обрушилась на дарстанские степи внезапно. Вечером накануне небо радовало взгляд облачными замками, чьи башенки закатные лучи выкрасили в нежно-розовый. А наутро, благодаря непрекращающемуся дождю, земля превратилась в чавкающую топь из раскисшей глины, где намертво застревали как сапоги, так и лошадиные копыта. Провидческий дар старухи Апаш не сплоховал. Племя, кочующее к месту зимовки на предгорных пастбищах, подготовилось к сюрпризам погоды и загодя раскинуло стойбище.
Пока мужчины сооружали временные загоны для скота, женская половина племени не покладая рук устанавливала юрты. Споро потрошились войлочные тюки, врывались в землю деревянные столбы, разворачивались решетчатые складные стены, раскатывались узорчатые циновки.
Получившиеся остовы заботливые женские руки укрыли тяжелыми кошмами, обтянули поверх тканью, и на широкой мозолистой ладони степи выросли двадцать и одна юрта рода Шарип-тош-Агай – именно так звучало исконное название клана. В вольном переводе со стародарского это значило «Конь, чья шкура белее шапок великих гор, вершины коих попирают небо».
Мать вождя, Айзуль-алым, [1] почтила своим присутствием каждое жилище. Со словами «будь Домом, приносящим счастье» эта крепенькая пожилая женщина, с осторожностью и уважением заходила внутрь, бросала на расстеленную у входа кошму пару-другую горстей медовых шариков и шла благословлять следующую «новостройку».
1
Алым – почтенная женщина, мать взрослых детей. – Здесь и далее примеч. авт.
К слову, мужское участие в процессе установки юрт свелось к поднятию обода
– Посмотри, Рель-абы, [2] разве не я первая красавица клана? – обратилась ко мне сидящая напротив девочка.
Вообще-то в моем паспорте написано «Каховская Аурелия Иннокентьевна», да вот незадача – с удостоверяющим мою личность документом мы теперь находились в разных мирах. А все из-за одного маловразумительного Пророчества: за последние полгода я успела сменить место жительства, профессию, семейный и социальный статус, а также кучу имен и прозвищ. Собственно, в степь меня занесло как раз в поисках способа вернуться домой, в родной мир.
2
Абы – обращение к молодой, незамужней девушке.
Скитания по просторам Империи Тилан проходили не в одиночестве – компанию мне составили две представительницы местного феминистического движения. Девушки были полной противоположностью друг другу. Кирина – уроженка независимого Нерана – невысокая, гибкая, темноглазая, с копной темно-каштановых кудряшек и нравом мелкого деспота. Эона – избалованная купеческая дочка родом из Тении [3] – рослая, фигуристая, светловолосая, тихоня и паникерша. Впрочем, различия в характере и воспитании нисколько не мешали их дружбе. Меня в этот тандем включили далеко не сразу, а после неоднократных проверок на прочность и лояльность.
3
Тения – одна из центральных провинций Империи Тилан.
Благодаря отдаленному родству Кирины с матерью вождя в клане нас приняли как дорогих гостей. Обласкали вниманием и заботой. Даже принарядили: бабка Апаш покопалась в бездонных закромах и нарыла там явно попахивающее Первым Пришествием тряпье. Каждую оделили шароварами, длинной рубахой-платьем и невразумительно-бурого цвета стеганым халатом, расшитым по манжетам и горловине тамбуром (про головной убор, помесь тюбетейки с платком, я вообще лучше промолчу).
Одежда, оказавшаяся мне одновременно широковатой и коротковатой, сидела просто «изумительно». Эона с Кириной чуть животы не надорвали во время генеральной примерки. А уж ехидных комментариев неранки я на год вперед наслушалась…
«Что-то подсказывает, в долгу ты не осталась». Еще бы собственному внутреннему голосу меня не знать! Разумеется, оторвалась по полной.
Подругам тоже мало шли изыски местной моды. Особенно Эоне. Хотя мой вкус здесь, похоже, не являлся эталоном – вон к светловолосой уже четверо местных джигитов посватались.
Мои успехи у противоположного пола были не столь впечатляющими. Только лишь вчера один чабар (то бишь пастух) преклонных годов позвал меня младшей женой: так его впечатлили юрто-установочные работы в моем бойком исполнении.
«Мало что так побуждает мужчину к предложению руки и сердца, как вид вкалывающей по хозяйству женщины». Очень похоже на то.
«Да неужели ты не согласилась на такое заманчивое предложение?» Пришлось скрепя сердце отказаться. Как-никак я все-таки уже замужем.
«Так выдвинула бы встречное предложение – берешь чабара в младшие мужья». Он не прошел конкурс в супруги по возрасту, увы. Кроме того, хватит с меня мужей. Спасибо, накушались: от одного благоверного Императора проблем столько – не знаю, как расхлебать.