Знак Пути
Шрифт:
– Вскипел аки котелок на огне… Погоди, головой подумай, а не сидячим местом. Ну загинешь ты за две сотни монет, хватит их на год твоей вдове и детишкам, а дальше что? Им кормилец нужен, дурья твоя башка!
– Я не могу не плыть! На что тогда вообще семейство кормить? Ничего, подожду нанимателя побогаче вас, кроме меня выйти в море никто все равно не осмелится.
– А если мы предложим дело получше?
– Например?
– Пойти задаром. – серьезно сказал Ратибор.
Ромей совершенно опешил, заготовленное возражение прилипло к похолодевшим устам.
– Ну, не задаром конечно, – продолжил довольный собой стрелок. – Но за обычную плату. Зато мы поможем тебе разузнать из-за чего корабли не проходят. Узнав это, заработаешь куда больше
– Да кто вы такие? Проходимцы… С чего я должен поверить, будто вы любое лихо одолеть можете? Ступайте откель пришли!
Ратибор широко усмехнулся, глубина серых глаз осветилась искристым озорным светом.
– Доказать, значит? Это мы могем. Витимушка, давай покажем на что мы способны.
– Перед ромеем хвастать? – воевода даже покраснел от злости. – Хрен вам без соли!
– Ну не заради денег. – усмехнулся Ратибор Теплый Ветер. – Заради справедливости!
– Иди ты… Хотя ладно, пусть знают кого ободрать решили. Давайте, други, вспомним ту штучку, которую показали хазарскому хану. Кажется она ему по нраву пришлась, по крайней мере от набега он тогда отказался. Начали!
Изумленный такими словами ромей и вовсе остолбенел, когда в мгновение ока Ратибор остался на деревянном причале один, а его соратники словно просочились сквозь плотно пригнанные доски. Огромный лук будто сам прыгнул в руки, трижды щелкнула тетива, хлыстом разорвав полденный зной, стрелок закинул оружие за спину и прыгнул с пирса, но вода не отозвалась всплеском, только высоко в небе кувыркались три скрещенные стрелы, пробившие одна другую. Они падали прямо на доски причала, свистя в воздухе перьями, но в миг, когда поравнялись с головой ромея, из под причала ветром рванулся Сершхан. Сверкнула кривая сабля, разрубив одно древко вдоль на равные половины. Они с треском разлетелись в стороны, но не упали. Совершенно одновременно причал вспучился двумя проломами – из одного появилась, схватив обломок стрелы, могучая рука воеводы, а из другого сверкающий неземным светом меч Волка. Обломок стрелы коснулся лезвия и замер, наколовшись на отточенный булат. Тут же меч и кулачище Витима скрылись из виду, а все четверо как ни в чем ни бывало выскочили на причал и стали друг возле друга пред очами ромея. На лицах играли довольные усмешки, одежда сухая, словно не прыгали тут, а вяло прогуливались по улицам жаркого города. Даже не запыхался ни один…
Хозяин поглядел на брошенные к ногам обломки стрел, вытер со лба холодный пот и медленно сел, опершись рукой о просмоленный корабельный борт.
– Варвары… – только и вымолвил он непослушными губами.
До этой минуты он считал, что самой грозной силой во Вселенной является слаженное, работающее словно машина, Имперское войско, ведомое мудрыми, опытными стратигами. Но это… Грязные, ободранные, пропахшие потом, страшные, как лунная ночь на болотах и быстрые, как сама смерть. Кормчий побледнел даже не столько от увиденного, хотя и представить такого не мог, сколько от жуткой мысли – что же будет с этим миром, если подобные варвары перестанут грызться между собой, объединятся и удумают немножко расширить владения. Просто так, от невостребованной удали, заради восхищенных взглядов женщин и на зависть друзьям. Не ради власти, не ради денег, что самое страшное… Все же мудрости Господней нету предела! Эти звероподобные и живут словно звери – грызутся меж собой больше, чем кусают других, а мирятся только когда враг уже в двери стучится. А грызутся из-за чего? Друг убивает друга из-за прекрасных девичьих глаз, словно баб в округе мало… Зверье… Только вид человеческий, да и то не очень.
– Эй, ты там живой? – тронул его за плечо Ратибор. – Ну что, согласен отплыть с нами? Деньги у нас с собой. Ну?
Ромей медленно поднял взор.
– К Днепру? Да. По крайней мере пиратов с вами можно не опасаться. Меня зовут Константин, я и владелец, и кормчий этого судна. С вас полсотни монет, еду берите свою.
– Сколько ходу до Днепра на твоем корабле?
– При добром ветре доберемся к завтрашнему вечеру, а если не повезет, то не позже следующего полдня.
– Тогда еда у нас с собой. Тащи своих гребцов!
3.
Попутный ветер туго надул прошитый суровой нитью парус, мачта скрипнула и корабль, слегка накренясь, рассек носом ласковые невысокие волны. Мягкая бурливая пена вскипела вдоль позеленевших от сырости бортов, зашипела тысячей искристых пузырьков, стараясь каждым поймать ясный солнечный свет, но не могла, распадалась, становилась все тоньше и тоньше, неуловимо превращаясь в водную гладь, из которой и родилась. Вода наполнилась хрустальной прозрачностью, став невесомой, будто чуть подсиненный воздух. Сказочный мир морской глубины открылся во всем великолепии удивительной необычности – бурая морская трава тянула вверх колышущиеся мохнатые руки, растущие прямо из бугристых от ракушек камней, над сияющими песчаными прогалинами порхали стаи пестрых рыб, а странный квадратный рак без хвоста, тащил в клешнях кусок мяса, покрытого чешуей. На белоснежном, волнистом как в пустыне песке, лежала жутковатая плоская рыбина, черная, неподвижная, с огромным острым шипом на тонком и длинном, словно у крысы, хвосте. Завидев длинную тень от лодьи, она дернулась и неспешно отплыла в густую морскую траву, махая краями тела, будто крыльями. Но постепенно все затуманилось густой синевой возрастающей глубины, а там и вовсе скрылось в темнеющей бездне. Кормчий, скрипнув рулем, пустил судно на искрящуюся дорожку, нарисованную по воде склонившимся к западу солнцем, а гребцы отдыхали, шепотом прославляя крепчающий ветер.
Со стороны моря Херсонес выглядел еще величественнее и богаче, чем с суши, но теперь, когда на всем протяжении взора раскинулись поросшие лесом холмы, в этом величии угадывалось что-то откровенно чуждое исконно русской земле. Ромеи строят свои города словно вызов Богам, хотя в их жилах давно иссякла горячая кровь богоборцев и потомков Прометея. Русичи же стараются строить из дерева, оставляя города частью волшебной, диковатой природы, но кто как ни они действительно могут померяться силой с Богами?
Солнце еще не село, а последние признаки берега уже растворились в безмерной дали, даже следа не осталось. Теперь корабль резал водную рябь в совершеннейшем одиночестве, словно мир состоял из одного только неба и моря, разлившегося на весь земной диск. Закат уронил в безбрежную воду первые струйки крови, даже плескавшая у бортов пена обрела розоватый оттенок, восток потемнел едва уловимо, а соленый ветер принес долгожданную прохладу.
Витим стоял на самом носу, отражая в темных омутах глаз все это великолепие.
– Вот и кончилась цивилизация, будь она не ладна… – полной грудью вздохнул он. – Теперь на тысячи верст только дремучие леса, быстрые реки да высокие горы… Русь, одним словом. Никогда тут не было и во веки не будет ромейской власти, разве что коснется одним лишь краешком и раствориться без остатку. Эти леса сожрут, не подавятся, и орды печенегов, и толпы закованных в булат рыцарей. Тайная волшба, крепкие руки и звериная хитрость всегда будут в этих краях сильнее любой человечьей придумки, вроде самострела и греческого огня. Сама земля так устроена… Наша земля. И кому как ни нам она будет подмогой?
Волк встревожено перегнулся через корму, вглядываясь в быстро темнеющую воду.
– А… Далеко эта ммм… земля нунечку? – слегка запинаясь спросил он.
– Версты полторы под ногами. – улыбнувшись одними глазами, ответил Сершхан.
– Полторы?! – отпрянул от кормы витязь. – Ну и дела… Ой, что это?
Справа по борту, в четверти версты, выпрыгнула из воды стая дельфинов, плюхнулась в кроваво-красную воду, сорвав с нее хлопья розовой пены.
– Дельфины. – бегло взглянул Ратибор. – Не видал?