Знаковые бренды

Соловьев Александр

Спортсмен

К началу нового тысячелетия Фредерик Смит был – и остается сейчас – президентом холдинга FDX, объединявшего шесть компаний. Это FedEx (срочная доставка корреспонденции в 211 стран мира), RPS (наземная доставка небольших отправлений), Roberts Express (наземная доставка особо срочных и хрупких грузов), Viking Freight (региональная экспресс-перевозка), Caliber Logistics (разработка комплексных программных решений в области логистики, включая управление транспортными потоками и складскими операциями).

Смит все время на виду. Его часто видят на Капитолийском холме. Но он остается очень замкнутым человеком (кстати,

в его чрезвычайно редких интервью по-прежнему проскальзывает южный акцент). У него 10 детей от двух браков, и не исключено, что будут еще. Он по-прежнему полон сил и энергии. Может, поэтому он так и не научился хорошо играть в гольф, любимую игру престарелых американских миллионеров. Он предпочитает теннис, на который уходит значительно меньше времени.

А сэкономленные в результате 3-4 часа можно потратить на то, чтобы придумать еще что-нибудь новенькое.

Ангелина Сирина

(ДЕНЬГИ № 9 (69) от 13.03.1996)

18 STORY: Sotheby’s против Christie’s: шаткое равновесие

Служащие Sotheby’s и Christie’s друг с другом не разговаривают. По крайней мере, на людях. Хорошо налаженная вражда двух самых известных мировых аукционов имеет весьма уважительную причину: борьба идет за рынок, скромный годовой оборот которого – $2,5 млрд.

Парад планет

С 15 по 18 мая 1990 года мировой художественный рынок пребывал в состоянии своеобразной эйфории. Дважды за трое суток состоялось нечто, аналогичное одновременному затмению Солнца, Луны и еще, пожалуй, Юпитера.

Первая серия разыгралась в помещении аукциона Christie’s в Нью-Йорке. Взглядам почтенной публики предстал портрет работы Ван Гога, изображающий врача Поля Фердинанда Гаше.

После непродолжительного «разбега» стало очевидно, что в зале происходит нечто неслыханное: суммы, которые якобы равнодушно повторял аукционер (так и хочется сказать «крупье») Кристофер Бердж, мчались вверх со сверхзвуковой скоростью. Прибавляли сразу по миллиону.

Мировые рекорды рушились, рушились, рушились... Картина на помосте на глазах превращалась в самое дорогое в мире произведение живописи.

Торговля замерла на цифре $82,5 млн. Что было ровно вдвое дороже предыдущего мирового рекорда. Последовавшая овация была адресована в равной степени Christie’s, Ван Гогу и неизвестному покупателю.

Сорок восемь часов спустя сцена повторилась, как навязчивый сон. Только уже в зале Sotheby’s. А вместо Ван Гога на помосте стоял полотно Пьера Огюста Ренуара Au Moulin de la Galette le Bal ou («Бал в Мулен де ла Галетт»). Окончательное предложение составило $77,1 млн.

Женщина, предложившая эту сумму, услышав, что молоток опустился в третий раз, разразилась истерически-счастливыми рыданиями. Которые, вероятно, и помешали публике воспроизвести овацию двухдневной давности.

Самым занимательным в истории оказалось то, что обе картины были куплены по поручению одного и того же покупателя. Разумеется, японского, по имени Риоэи Саито. Однако, с точки зрения руководства обоих аукционов, это-то как раз было совершенно несущественно. Много более волнующими представлялись им два следующих обстоятельства.

Во-первых, в течение сорока восьми часов мировой рекорд цен на живопись был побит дважды. Во-вторых, на земном шаре существуют по крайней мере три человека, готовых заплатить за художественное полотно почти $80 млн (как за Ван Гога, так и за Ренуара сражались как минимум трое покупателей).

Перспективы для художественного рынка вырисовывались совершенно безграничные... В зал Sotheby’s торжественно внесли десять ящиков шампанского.

Через несколько месяцев стало очевидно: то, что в мае 1990 года казалось прелюдией к нескончаемому триумфу, было в действительности лебединой песней.

«Две равно уважаемых семьи...»

Различие между двумя фирмами было сформулировано и стало афоризмом задолго до описанного всплеска конкуренции.

«Christie’s – это джентльмены, которые стараются казаться аукционерами. Sotheby’s – аукционеры, которые стремятся казаться джентльменами». Отчасти брезгливая интонация, которая ясно слышится в этом определении, разумеется, европейского происхождения. Брезгливость адресована главным образом Sotheby’s.

Sotheby’s

1744 – основатель Sotheby’s Сэмюэль Бэкер провел свой первый аукцион, на котором была выставлена библиотека из 457 книг сэра Джона Стэнли (ушла за ?826).

1823 – на аукцион выставлена библиотека Наполеона.

1913 – после выставления работ Франца Хальса Sotheby’s переключился с продаж книг на продажи произведений искусства в целом.

1958 – на аукционной продаже коллекции Голдсмита американский миллионер Пол Меллон приобрел Garcon au Gilet Rouger Сезанна за $618,2 тыс. – то есть в семь раз больше, чем когда-либо и кто-либо платил за произведение искусства XX века на английских аукционах.

1977 – Sotheby’s пустил свои акции в свободную продажу. 1983 – Альфред Таубман возглавил консорциум, который скупил акции Sotheby’s. Это снова превратило аукцион в частное предприятие.

1987 – драгоценности герцогини Виндзор были выставлены на аукционе в Женеве. Элизабет Тэйлор купила украшенные драгоценностями копии английской королевской короны и шлема принца Уэльского за $623,3 тыс.

В дирекции Christie’s холили имидж аристократического заведения с благородно сдержанными ценами и эксклюзивным качеством. Конкурентов из Sotheby’s здесь выразительно презирали.

Конкуренты между тем бурно завоевывали клиентуру в послевоенные годы и довольно бесцеремонно обращались с концепцией святых художественных ценностей. Вместо таинственной музейной атмосферы в Sotheby’s спешно насаждали нечто, более напоминавшее универсальный магазин для долгосрочных инвесторов.

В пятидесятые-семидесятые здесь распродавали не только искусство, но и любые предметы роскоши – автомобили, вина, драгоценности, поместья.

И даже... образование. Одной из первых выпускниц художественных курсов при Sotheby’s была Каролина Кеннеди, дочка Джона и Жаклин Кенеди. Утверждают, что именно поэтому Sotheby’s получил главную «призовую игру» 1996 года – право на распродажу коллекции Джекки О.

Впрочем, к середине восьмидесятых годов XX века никакой (почти) разницы между Монтекки и Капулетти уже не было. Так как у руководства Christie’s в какой-то момент оказалось всего лишь две возможности. Либо превращаться в европейский захолустный аукцион, либо открывать офис в Нью-Йорке и начинать торговать всем, что привлекает коллекционеров. Иными словами, «аукционным арикстократам» предстояло с опозданием на полтора десятка лет отправиться по стопам конкурентов.