Знаковые моменты
Шрифт:
Между тем ученое сообщество смотрело на френологов со все большим подозрением. Превратившись в машину для зарабатывания денег, френология перестала развиваться как наука и стала прибежищем для всевозможных шарлатанов и самозванцев вроде Фаулеров. Проблемы, которые когда-то были обозначены френологией, перехватывали физиологи, психологи и другие специалисты, которые реально изучали мозг и нервную систему, а не определяли характер по шишечкам на лбу. Вскоре со стороны ученых на френологию посыпались обвинения в шарлатанстве, а со стороны священников – в бесовщине, и в 1860-х годах популярность науки о черепах пошла на убыль. Впрочем, были еще некоторые всплески френологической активности. Так, в 1862 году основатель Британского антропологического института Джон Беддоэ, сличив черепа представителей разных народов, составил так называемый индекс
Некоторое оживление в рядах френологов было связано с деятельностью все того же Чезаре Ломброзо, но статус уважаемой дисциплины френология уже не могла вернуть, если не считать ее ренессанса в гитлеровской Германии, где обмер черепов был возведен в ранг государственной политики. Именно из-за своей связи с нацистами после 1945 года френология окончательно маргинализировалась. Вместе с тем, как и в случае с физиогномикой, рациональное зерно этой дисциплины было сохранено. Так, наука под названием «краниология» существует до сих пор. Правда, изучает она не взаимосвязь между строением черепа и личными достоинствами его обладателя, а закономерности эволюции черепов животных, человека и его доисторических предков. Судмедэкспертиза без краниологии тоже обычно не обходится, равно как и модное ныне восстановление облика древних людей по методу Герасимова.
Забытые запахи
Множество научных дисциплин, будучи широко разрекламированными, впоследствии стали уделом маргиналов. Помимо френологии и физиогномики в этом печальном списке находятся и хирология, которая на поверку оказалась слегка подновленной хиромантией, и евгеника, объявленная чуть ли не измышлением фашистов, и педология, которая, взявшись изучать детей, так и не смогла объяснить, чем она может быть им полезной.
Одной из самых многообещающих наук в свое время считали осмологию – науку о запахах. Объяснялось это тем, что роль запахов в жизни человека переоценивалась; по крайней мере, большинство ученых середины XIX века были убеждены: эпидемии случаются исключительно из-за того, что в городах плохо пахнет. Следовательно, нужно было вести научные разработки в двух направлениях: с одной стороны, искать защиту от болезнетворной вони, а с другой – придумать такие запахи, которые имели бы целительную силу. Эти задачи и должна была решить осмология. Однако вскоре выяснилось, что причиной болезней являются микробы, а вонь всего лишь следствие дурной санитарии, при которой эти микробы активно размножаются. Поэтому осмология в том виде, в каком она была задумана, не состоялась. Однако, несмотря на отсутствие самой дисциплины, люди, решившие назвать себя осмологами, все же нашлись.
Первые осмологи появились еще в конце XIX века, хотя ни один университет мира не готовил специалистов в этой области. В действительности это были обычные парфюмеры, которые в целях саморекламы объявляли себя учеными. Но много позднее, в середине ХХ века, об осмологии вновь заговорили благодаря деятельности швейцарского инженера Ганса Лаубе, который провозгласил себя «всемирно известным осмологом». В конце 1930-х годов Лаубе изобрел аппарат, позволявший быстро проветривать большие аудитории, и сумел продать некоторое их количество. После своего первого успеха изобретатель решил создать устройство с обратным эффектом, которое позволяло бы закачивать в помещение нужные запахи. В 1940 году во время Всемирной ярмарки в Нью-Йорке Лаубе продемонстрировал публике свою «аромадраму» – 35-минутный фильм, сопровождавшийся обонятельными эффектами. Лаубе прикрепил к каждому креслу в кинозале трубки, через которые закачивались ароматические вещества, передававшие зрителям запахи розы, персиков, свежего сена и т. п. При этом система вентиляции отвечала за то, чтобы запах выветривался к тому моменту, когда будет пущен новый. Идея американцам понравилась, и одна из газет писала, что машина Лаубе «создает ароматы так же быстро и легко, как звукозапись воспроизводит звуки». В сущности, в изобретении Лаубе не было ничего осмологического, поскольку запахи синтезировались вполне обыкновенные, а вовсе не исцеляющие. Агрегат изобретателя тоже не представлял собой ничего революционного. Это был барабан с банками, содержащими благовония. Всякий раз, когда нужно было выпустить очередной аромат, банка прокалывалась специальной иглой.
В то же время идея Лаубе долго оставалась невостребованной. Лишь через 20 лет вышел в прокат фильм «Запах тайны», снятый продюсером Майком Тоддом-младшим в содружестве с Лаубе. Кинотеатры были оборудованы улучшенной «осмологической» машинерией, которая стоила продюсеру немалых денег. Реклама «аромавидения» также обошлась недешево. Итогом был полный кассовый провал: фильм был посредственным, а запахи больше мешали дышать, чем помогали смотреть. Карьера «всемирно известного осмолога» после этого подошла к концу, а осмология так и не пробила себе путь в серьезные научные дисциплины. И вновь причиной забвения науки оказались деньги, а точнее, невозможность найти осмологии применение, которое бы их приносило.
Люди, называющие себя осмологами, есть и сейчас, но это либо специалисты по ароматизации офисного воздуха, либо сотрудники парфюмерных фирм, либо простые шарлатаны, обещающие исцелить от всех болезней с помощью приятного запаха. Хотя осмология не стала наукой, ее судьба, в сущности, похожа на судьбу френологии и физиогномики, поскольку идеи, заложенные в ней, продолжают жить под другими «вывесками». Просто химики, синтезирующие ароматизаторы, предпочитают изучать вещество, а не то, как оно пахнет.
В истории были и случаи, когда перспективные научные направления забывались по чистой случайности, а потом о них вновь вспоминали. Так случилось с генетикой. Статью Грегора Менделя, заложившего основы науки о наследственности, просто никто не заметил, а монаху-доминиканцу, каковым был Мендель, не пристало заниматься саморекламой. Хотя труд монаха был опубликован в 1856 году, законами наследственности заинтересовались только в 1902-м, когда англичанин Арчибальд Гаррод привлек внимание к этой теме.
Современный мир, как и прежде, время от времени становится свидетелем появления «научных дисциплин», которые явно обречены на забвение со дня своего рождения. Чего только стоят калиология – наука о птичьих гнездах; афнология – наука о богатстве; пиргология, изучающая башни; филематология, исследующая поцелуи; гелотология, на полном серьезе анализирующая смех. Каждая из подобных «дисциплин» берется за исследование микроскопической проблемы, которая не может быть изучена без связи с другими. Так, вряд ли кому-то удастся изучить богатство без экономики и социологии, а птичьи гнезда – без орнитологии, которая занимается теми, кто эти гнезда строит. И все же для многих соблазн создать собственную науку, где не было бы светил и корифеев, кроме них самих, оказывается непреодолимым. Многих также, очевидно, прельщает надежда стать наконец-то свободным от критики коллег, ведь вряд ли кто-нибудь станет тратить время на разбор опусов, посвященных общей теории поцелуев. Остается лишь надеяться, что деньги, как всегда, скажут свое веское слово и эти «науки» будут преданы полному и окончательному забвению.
Кирилл Новиков
Технологический надрыв
85 лет назад чешский писатель и драматург Карел Чапек написал пьесу «Рур – Россумские универсальные роботы», после чего весь мир выучил слово «робот» и привык думать, что разумные машины со временем станут верными друзьями или заклятыми врагами человека. Однако, несмотря на триумфальные успехи кибернетики и компьютерной техники, автономные мыслящие машины до сих пор не созданы. Впрочем, это далеко не единственная научно-техническая революция, которая пока не свершилась, проигнорировав все обещания ученых, фантастов и футурологов.
Человечество до сих пор не дождалось появления хоть сколько-нибудь разумных роботов
Дефект разорвавшейся бомбы
XX век видел достаточно революций в сфере науки и технологий, которые мало кто был в состоянии предвидеть. Разочарований тоже хватало: многие идеи, которые, казалось, вот-вот будут воплощены и кардинальным образом изменят жизнь на планете, остались на бумаге; многообещающие проекты либо неожиданно сворачивались, либо их реализация откладывалась на неопределенный срок. Так, человечество до сих пор не дождалось появления хоть сколько-нибудь разумных роботов, колонизации Солнечной системы, а также существенного продления жизни, победы над болезнями и ликвидации голода.