Знамение
Шрифт:
Кусая губы, девушка обреченно расстегнула пуговицу джинсов и спустила вниз замок «молнии». Гуров в этот момент заметил движение справа от себя – Стас начал медленно привставать, видимо что-то задумав.
– Не двигайся! Я сам! – одними губами сообщил Крячко и, бесшумно поднявшись, через мгновение столь же бесшумно оказался рядом с террористом.
Тот сальным взглядом рассматривал девушку, которая снова замерла, видимо, не в силах переступить через саму себя и подчиниться воле подонка. Почувствовав чужую сильную руку, которая легла поверх его пальцев и сдавила их как тисками, не позволяя разжать гранату,
Террорист тут же обвис и стал валиться на пол. Крячко подхватил его под мышки, удерживая на весу.
– Где чека? – быстро спросил Гуров, продолжая изо всех сил сжимать кисть руки террориста.
– Вот, возьмите! – Женщина, сидевшая рядом, подобрала с пола кусок толстой медной проволоки, один конец которого был прямым, а другой скручен в кольцо.
– Занятная чека. – Гуров вставил ее на место и загнул конец. Затем пальцами левой руки прижал скобу гранаты к ее корпусу и, высвободив из руки террориста, удивленно объявил: – Граната-то, похоже, липовая. В буквальном смысле – это крашеная деревяшка. Никакой это не теракт, а всего лишь дешевый шантаж…
Девушка, безмолвно наблюдавшая за происходящим, внезапно переменилась. Ее лицо исказила гримаса отвращения и ненависти, и с криком:
– Мразь! Тварь! Дрянь проклятая! – она накинулась на грязноволосого, оказавшегося не более чем наглым шантажистом, и вцепилась ногтями в его лицо.
Салон переполнил хор яростных голосов:
– Выкинуть эту гниду из самолета!
– Убить его мало!
– Уничтожить эту падаль!!!
Испытав ужас близкой авиакатастрофы и всеобщее унижение, люди ринулись к безвольно лежащему шантажисту с явным намерением растерзать его в клочья.
– Стойте! Всем успокоиться! – Гуров вскинул руку, остановив бушующую толпу. – Самосуда не будет. Он обезврежен и теперь предстанет перед судом.
– Да отпустят его менты! Как пить дать отпустят! – откуда-то сзади раздался молодой, сипловатый тенор.
– Не отпустят, – строго уведомил Гуров, доставая из кармана служебное удостоверение. – Мы с товарищем – сотрудники Главного управления угрозыска. Так что можем дать гарантию: мы лично позаботимся о том, чтобы он пожизненно сел или в тюрьму, или в психушку.
Вытащив из брюк «террориста» ремень, Лев крепко стянул его кисти. Сосед «террориста», поймав взгляд Гурова, встал со своего кресла и, брезгливо морщась, предложил:
– Сажайте его сюда. Я перейду в другое место. Сидеть рядом с этой грязной сволочью не желаю.
Крячко без усилия кинул тщедушного гомункулуса в кресло и пристегнул его ремнем, чтобы тот не имел возможности встать. Постепенно отходя от пережитого, люди взволнованно обменивались мнениями о событиях последних минут.
– Ой, большое ж вам спасибо! – промокая глаза платочком, обратилась к операм женщина, все еще прижимая к себе ребенка, словно никак не могла поверить в то, что опасность уже миновала. – Вас как зовут? Я сейчас же напишу благодарность в газеты и на телевидение.
– Лучше давайте все вместе напишем коллективную благодарность, – предложила ее соседка, импозантная дама в модной шляпке.
– Поддерживаю! –
– Я тоже!.. – утерев слезы, к операм с признательной улыбкой обернулась девушка в белой кофточке.
Судя по этим и другим репликам, большинство пассажиров эту идею немедленно взяли на вооружение.
– Друзья мои!.. – Гуров поднялся с места и огляделся по сторонам. – Нам это кажется несколько излишним… И прежде всего потому, что специфика нашей работы не терпит какого-то шума, привлечения чрезмерного внимания к нашим скромным персонам. Нам достаточно сказанного вами лично. Мы рады, что смогли вам помочь. Спасибо за вашу признательность, но прессу и телевидение давайте подключать не будем.
– И вы совершенно правы, – с каким-то язвительным подтекстом неожиданно вмешался в разговор сухопарый гражданин с плешью на затылке, в больших, «директорских» очках и с бесформенными, оттопыренными ушами. – Вы ведь прекрасно понимаете, что совершили серьезную ошибку, действуя именно так. Ведь вы, по сути, будь граната настоящей, подвергли смертельному риску жизни всех нас. Не так ли? А это, разумеется, может иметь для вашей карьеры очень серьезные последствия. Так что с благодарностями и восторгами и впрямь лучше погодить…
– Это что же получается?!! Этой гнусной твари нужно было позволить глумиться над людьми, куражиться, издеваться, творить черт знает что? – звенящим от возмущения голосом, вскочив с кресла, вскричала девушка в белой кофточке. – Вы что несете?! Он же выдернул чеку из своей гранаты, и если бы она была настоящей, то могла выпасть из его руки в любой момент. Мы бы погибли в любом случае! И еще… Да по мне, лучше бы он меня убил, чем я досталась бы этому дефектному уроду!
– Вот! – Плешивый гражданин назидательно воздел палец. – Вот она, причина того, что сегодня здесь произошло. В этом повинны такие, как вы. Это был протест человека, душа которого уязвлена несправедливыми ярлыками, навешанными на него окружающими. И если бы к нему относились не свысока, а гуманно, с пониманием…
– Я бы, конечно, отнесся к этому чмо с пониманием, – откликнулся со своего нового места бывший сосед гомункулуса по креслу, – но только пусть он сначала в баньку сходит, отпарится как следует. Около него ж сидеть невозможно! Я не знаю, когда последний раз он мылся, но то, что от него прет, как от немытого борова, – факт законный. Чего он на женщин обижается, если им и последняя синюха побрезгует?! А ты, пустобрех хренов, чем трепаться про гуманизм, вон лучше рядом с ним посиди минут десять. Я посмотрю, что после этого запоешь!
– Слышь, умник?! – с места поднялась пожилая женщина в деревенском цветастом платке и заговорила, яростно тыча пальцем в сторону плешивого. – Ты, часом, не из таких вот «правозащитничков», которые не людей защищают, а бандитов отмывают от крови? Это ж такие, как ты, выгораживали Басаева, Радуева и всяких других, кто над людьми измывался, да от них за это деньги большие получали. Я ж сама из тех краев и хорошо помню, как бандиты девчонок наших на бесчестье и смерть уводили в горы сотнями! И хоть бы одна шкура за них вступилась. Куда там! Только и приезжали за доллары главарям бандитским жопу лизать. Так что сядь и примолкни! А то я за себя не ручаюсь!..