Знамя эльфов
Шрифт:
Стражники переглянулись.
– Пегасу вашему совсем худо, – осторожно сказал Рейнар. – Если вы хотите спасти своего коня…
В сапфировых глазах Бенедикта отразилась боль.
– Они позовут к нему лекарей? – Желудок Эстель сжался, предчувствуя то, что сейчас должно случиться, но она все же задала этот вопрос, хватаясь за него, словно за спасительный канат, с надеждой.
Бенедикт взял из рук Рейнара острый осколок унакита.
– Прости, Ант… Но я не могу бросить тебя умирать. Лучше так, чем…
Принц обнял пегаса за шею, а потом оцарапал его поврежденную ногу осколком унакита.
Эстель казалось, что кровь в ее венах заледенела. Происходящее
– Холод ему больше не страшен. Вы можете оставить его здесь до тех пор, пока не выйдете из шахты, – сказал Рейнар, старательно маскируя ободряющие нотки в голосе.
– А если не выйдете, то такой темный пег нам самим пригодится. Не волнуйтесь, в случае вашей смерти мы будем обращаться с ним даже лучше, чем вы.
Бенедикту захотелось съездить кулаком по наглой физиономии второго стражника, но он сдержался.
Глава 3
– А можно как-то обратить эффект обратно, чтобы Антуриас вновь стал пегасом, а не темным пегом? – спросила Эстель тихо.
– Если унакит вдохнуть или проглотить, и не сделать этого во вторые сутки подряд, то эффект обратим. Но когда песчинки унакита попадают сразу в кровь, то и трех суток ждать не нужно. Достаточно одной царапины… – Бенедикт вздохнул и покачал головой. – Гвил исследовала унакит, она пыталась… – начал Бен и сразу осекся, оглянувшись на стражников.
Совсем скоро все четверо подошли к клети для спуска.
– Советую обойтись без Светинок, – кивнул вниз Рейнар. – Узники унакита не такие сдержанные, как свободные темные эльфы…
– Узники унакита – это заключенные фойна? – почти шепотом поинтересовалась Эстель.
– Хуже. Они – рабы Роршарха, короля темных эльфов, – объяснил Бенедикт.
– Подожди, то есть Улрой и Зангара…
– Сын и дочь короля фойна, да, – закончил за Эстель Бен.
«Постарайся не пораниться внутри шахты. Там полным-полно острых осколков унакита», – в сознание ворвались взволнованные мысли принца.
Они вчетвером простояли у лифта минут пятнадцать, пока вдруг Рейнар не стукнул себя по лбу.
– Этот спуск ближайший, но он не работает, запамятовал, – пояснил он.
Второй стражник ругнулся, и им пришлось идти по холоду ещё минут двадцать до следующего лифта вниз. Когда Эстель ступила в клеть, лучше не стало: ледяной ветер хлестал со всех сторон еще беспощаднее, сопровождаясь сильным гулом, а сам спуск вниз напомнил девушке американские горки, которые она не любила.
– Двести двадцать метров, шестой горизонт, – произнёс Рейнар сквозь шум, который стал здесь постоянным, и кивнул стражникам, стоящим внутри.
После спуска стражники вели Бенедикта и Эстель по тоннелям ещё минут двадцать. Девушке казалось, что ее легкие сжало в тиски и не отпускало. Дышать в этой темноте ей становилось почти мучительно больно, если бы не Бенедикт, который крепко сжимал ее руку, она бы начала метаться в поисках света, воздуха и выхода. Кожаные сапоги Эстель можно было после этого похода просто выкинуть: пол состоял исключительно из жидкой грязи.
Но то, что она увидела дальше,
– Почему они не излечили ее унакитом? Ведь, как я поняла, темные эльфы исцеляют все раны именно им, а здесь его предостаточно, – вопрос сам сорвался с ее губ.
– Очевидно, не смогли. Унакит на нее не подействовал, – заключил Бенедикт. – И тогда у меня возникает вопрос, – Принц обратился к страже: – Если вы считаете, что ее убил светлый эльф, то это нарушение договора о мире. А значит, этот случай будет предан гласности – все узнают, что теперь унакит на темных эльфов по какой-то причине не действует. В войне для нас это – невероятное преимущество, поэтому ваш король, скорее всего, захочет замять случившееся. Поэтому в ваших интересах сделать вид, что ничего не произошло, и выпустить принца рода Сапфиров и принцессу рода Ирилисов отсюда живыми и невредимыми.
Бенедикт блефовал и надеялся, что этот блеф пройдет незамеченным.
– Но ведь светлые эльфы не хотят войны, – неуверенно начала Эстель. – Но и темные, получается, не убивали Лейану, ведь объявлять войну из-за этого случая для них невыгодно…
«Поговорим об этом наверху», – мысленно передал ей Бенедикт, а вслух сказал:
– Только фойна видят унакит, а значит – могут его добывать. Первые темные эльфы открыли портал в другой мир и поселились там. На планете, которую они заняли, унакита было даже в избытке: они построили свой быт так, что ничего не обходилось без него. По прошествии времени становилось ясно: экология планеты ухудшается, все живое изменяется из-за применения камня, а сами темные эльфы все больше уходят от реальности в мир голограмм. Они попросту перестали замечать все, что происходило вокруг. Постепенно запасы унакита на Тельте начали иссякать. К тому времени фойна уже правил наследник Пируса – Бердир. И тогда он исследовал записи своего отца и узнал о нашем мире. Он отправил сюда своего правнука – тогда еще лишь принца – Роршарха, так началась столетняя война. Затем светлые эльфы заключили с Роршархом соглашение: он добывает здесь унакит до тех пор, пока его запасы не окажутся на уровне пятидесяти процентов. А в это время светлые эльфы не должны убивать фойна. Роршарх оставил здесь часть армии и узников унакита, а также своих детей – сына и дочь, которые смотрят за тем, чтобы условия договора соблюдались. Он вернулся к себе в мир, убил своего прадеда, деда и отца и завладел троном.
– Какой интересный экскурс в историю, – иронично заметил Рейнар. – Пусть уходят, – он махнул рукой в их сторону.
Эстель подняла только что отлетевший в ее сторону кусочек породы и повертела в руках: зеленый, с красно-розовыми крапинками… На вид обычный камешек. А на самом деле – ничего обычного в нем нет.
«Я вижу унакит потому, что мы с тобой вдохнули его порошок? А сколько ещё продлится эффект? Когда моя Светинка вновь станет Светинкой?», – заволновалась Эстель.