Знать. Книга IV
Шрифт:
— Насколько я понял из перевода Сыча, этот парнишка сообщил о том, что из рифта выскочил очень сильный монстр и уничтожил почти весь лагерь. Он действовал самоотверженно, представившись начальником лагеря. Вот только сам начальник к тому моменту уже был мёртв. Возможно, Германия настолько боится этого рифта, что готова на всё, лишь бы он закрылся. Но нам предстоит очень долго объясняться за произошедшее.
Над нами прозвучал рёв истребителей.
— Еврофайтеры здесь, — Гриша нервно сглотнул слюну и посмотрел назад. Послышался гулкий свист ракет, а ещё спустя буквально пару секунд — громкие взрывы. Я увидел через заднюю бойницу, как лагерь и территория в радиусе ста метров рядом с ним превращается в ад. Выжить там нереально, и я надеюсь, эта сука там и подохла. Через ещё где-то секунду нас настигла взрывная волна, и джип подтолкнуло вперёд, едва не перевернув. Немец, сидящий спереди, громко выругался на немецком. Жаль, что Сыч наверху, хотелось бы узнать, что он там произнёс. — Знатно громыхнуло! Надеюсь, эта сука погибла.
— Как и военные… — меня не покидала мысль, что военные погибли зря. Не думаю, что та безумная девица так просто даст себя убить. Но, с другой стороны, а вдруг?
Глава 12
Пятью минутами ранее.
Красный рифт.
Что?! У этого пацана тоже есть пространственный клинок?! Откуда?! Постойте, что это?! Не успев понять, как группа рифтовиков юркнула в открытый рифт, Жасмин чуть не угодила под завал, который наглец устроил в самый последний момент.
— Сволочь! Да я тебя! — оскалившись, она уже собралась выпрыгнуть следом за ними, чтобы придать всех суду, но в её ухе вдруг прозвучал голос её господина.
— Жасмин, успокойся, — это был Нулевой собственной персоной, говоривший с девушкой при помощи артефакта. В отличие от своего предшественника, она не умеет так искусно использовать пустоту для коммуникации. Для этого ей требуются артефакты. В своём роде, она уникальна, но это упущение открывает для неё много других дверей, которые закрыты для остальных. — Не делай поспешных выводов. Как ни крути, он — Знатный. Мы уже потеряли одного из наших, и он больше не переродится. Ведь именно эту цену платим мы, чтобы получить силу пустоты. Ты сильна, но недостаточно. Я чувствую от него странную ауру даже через связующий артефакт. Будь аккуратна, убивай всех, но старайся его не трогать. Что-то мне подсказывает, что это и в самом деле может быть Первый. Не старайся его подавить, у тебя это не выйдет. Когда выберешься из рифта, убивай всех, кроме этого парня и его команды. Пускай думают, что им повезло. Дадим им время забыть про нас, но так, чтобы они ничего не заподозрили. Они должны думать, что ты просто вошла в кураж и забыла про них. Дай им уйти.
— Дать уйти? — Жасмин не смела говорить с господином в строгом тоне, но в этой ситуации она не могла позволить себе не возмутиться. — При всём уважении, господин, но…
— Жасмин, ты — моя самая любимая ученица. Делай так, как я говорю. Не смей мне противиться, — Нулевой произнёс последние слова с напряжением в голосе. — Я надеюсь, ты чётко поняла мой приказ. Конец связи, жду тебя в замке через двенадцать часов. Не задерживайся, у тебя будет новое поручение.
— Сделаю всё так, как Вы и сказали, мой господин, — Жасмин ощутила, как энергия артефакта, установленного ей в ухо, ослабевает. Значит, разговор окончен. — Поиграюсь с вами напоследок, детишки! Ха-ха!
На пути к военному аэродрому.
Наше время.
После того, как прогремел взрыв, я не до конца поверил в то, что мы оторвались. Ведь как ни крути, но та девушка была чертовски сильна и навряд ли случайно забыла про нас. Но к моему удивлению, прошло уже получаса со взрыва, мы почти добрались до военной базы, а за нами никто не следит. Сыч бдит и от него до сих пор никаких вестей. Уверен, если бы та бешенная помчалась за нами, он бы уже во всю использовал свой пулемёт. Но раз этого не происходит, значит, мы в относительной безопасности.
Говорить, конечно, пока что рано, но, когда мы сядем в самолёт и взлетим, можно будет немного расслабиться. Она же не настолько сумасшедшая, чтобы забираться следом за нами в самолёт?
Ехали мы молча. Ребята не хотели ни о чём говорить, пока мы не останемся одни. Не думаю, что нас водитель поймёт нашу речь, но чем чёрт не шутит? Уверен, у ребят много вопросов, да и сам я много чего не понимаю, но, кажется, придётся поделиться с ними некоторыми тайнами, которые до этого приходилось тщательно скрывать. И как рассказать всё так, чтобы они узнали ровно столько, сколько должны?
Да и с Гришей разговор не закончен. По глазам вижу, он многое не успел спросить. Ладно, сейчас это неважно. Главное — поскорее отсюда убраться. Работу мы закончили, а значит, впереди меня ждёт вознаграждение. Надеюсь, Соколов не врал, и я смогу выкупить земли Рода. У меня всего три месяца, чтобы начать заняться её строительством и закончить его, ведь платить дальше за особняк «Щита» я не намерен. Даже с пятидесятипроцентной скидкой сумма выходит огромная. Уж лучше заплатить побольше, но заиметь в личное владение уже собственный дом, где я могу делать, что хочу, и не переживать, что меня прослушают.
Кстати, а девочки решили вопрос с Егерем? Очень надеюсь, что да. Раз скоро будут земли и поместье, значит, и гвардия мне тоже пригодится. Да и судя по тому, что произошло в этом рифте… Врагов у меня куда больше, чем я предполагал изначально, и они намного сильнее.
Добравшись до аэродрома, мы тут вышли из джипа. К нам направилась группа военных на таких же джипах. Сыч выступил парламентёром, рассказав всё или часть того, что произошло. Много вопросов нам задавать не стали. Рыжего тут же погрузили на носилки и понесли в самолёт. Его уже подготовили, ведь пока мы возвращались назад, я сообщил о закрытии рифта и случившемся Марку Шольцу. Он распорядился, чтобы нас как можно скорее вернули в Российскую Империю.
Признаюсь, я считал, что нас будут чуть ли не пытать, дабы узнать обо всём, что произошло, но, похоже, Германии было на это плевать. Они хотели как можно скорее избавиться от этого надоедливого рифта, и я их понимал. Но, чтобы настолько опасаться раскрытия информации о том, что дело за них решила РИ, это уже какая-то паранойя.
В любом случае, хорошо всё то, что хорошо кончается. И когда мы садились в самолёт, военные старались не смотреть нам в глаза. Я их прекрасно понимаю, ведь в том лагере они потеряли товарищей. Многих из них они могли даже знать лично, но интересы страны превыше всего, и никто из них не станет осуждать нас в открытую. Хотя, уверен, многие очень сильно хотят это сделать.
Тот немец, что довёз нас сюда, был, пожалуй, единственным, кто с нами разговаривал. Точнее, с Сычом. Болтали они минуты две перед вылетом, и нам пришлось его ждать. Когда они договорили, молодой военный махнул нам рукой, улыбнулся и побежал к своему джипу. Не знаю, что им движет, но он точно изменил своё мнение о нас, если изначально и относился к нам скептически. Помню я, как он чуть не пристрелил меня из своего пулемёта. Все тут какие-то параноики!
Самолёт взмыл в небо уже через минуту. Мы даже толком усесться по местам не успели, но оно, как оказалось, было нам и не нужно. Немного энергии в ноги, и ты уже можешь стоять в самолёте так, будто он не взлетает вверх под углом в сорок пять градусов. Удобно, что ещё сказать.