Знатные распутницы
Шрифт:
Хитрая бестия слишком хорошо знала, что имела шанс выиграть партию, поймав Бенжамена на его снобизме и тяге к респектабельности. В сравнении с этим блеском постоялый двор с ножными ваннами был убожеством. Бенжамен согласился и вернулся к Шарлотте, чтобы убедить ее, что другого выхода нет. До смерти уставшая, она со всем согласилась. Однако несколько дней спустя, узнав, что ее муж вместе с баронессой и всем этим веселым обществом отбыл в Лион, она, полная ревности и ярости, тоже направилась туда.
Прибыв в Лион, молодая женщина в отчаянии в своем номере в отеле попыталась покончить жизнь самоубийством. Драма была великолепна.
У изголовья больной разыгралась наполовину трогательная, наполовину гротескная сцена (доза яда на этот раз оказалась несколько слабой). Жермена с удовольствием играла роль спасительницы.
– Я не хочу, чтобы вы умерли, дитя мое! – успокаивала она молодую женщину. – Я ухожу. Но оставьте мне вашего мужа еще на это лето, поскольку он является незаменимым украшением моего салона. А после этого, я вам клянусь, он будет принадлежать вам!
Шарлотта закрыла глаза и с облегчением вздохнула. Наконец, она победила. Ее Бенжамен будет принадлежать только ей, поскольку мадам де Сталь не из тех, кто не держит слова. Теперь он принадлежит только ей и навсегда…
Навсегда? Но это была иллюзия! Гроза миновала. Любезный Бенжамен Констан был теперь уверен, что жена его любит, и более или менее уверен в том, что, наконец, избавился от ненасытной Жермены. И он не нашел ничего другого, как мгновенно… влюбиться в мадам Рекамье!
БОЖЕСТВЕННАЯ ЭММА
БОЖЕСТВЕННАЯ ЛЕДИ
Доктор Грэхем был, несомненно, шарлатаном, но это не помешало тому, что его «храм Эскулапа», находившийся на Адельфи Террасе, пользовался в 1782 году большой популярностью. То, что обещала вывеска при входе, звучало действительно заманчиво: «Утраченную молодость и жизненную силу – вы обретете здесь вновь!»
У входа в заведение толпились знатные клиенты, разморенные после горячих и отвратительно пахнувших грязевых ванн, которым приписывалась волшебная целебная сила.
Лондонские аристократки приходили в вуалях. Они ожидали от грязевых ванн того же эффекта, что и парижанки от гипнотизера Месмера, у которых он в то время пользовался авторитетом.
Среди пациентов доктора Грэхема преобладали мужчины. Но их привлекало не столько возможное лечебное действие грязи, сколько в значительно большей степени «богиня здоровья», присутствовавшая на сеансах.
Это была ослепительная красавица семнадцати лет, скульптурную фигуру которой мог созерцать каждый.
Ее звали Эмилия Лайон. Красота ее лица не уступала красоте тела. У нее был нежный цвет лица, полные губы, сияющая улыбка ребенка, большие голубые глаза, лицо обрамляли черные с отливом волосы. В 14 лет она стала продавщицей в продуктовом магазине, потом служанкой на постоялом дворе. Прекрасная Эмилия в прошлом уже имела двух любовников. Первым был морской офицер, капитан Виллет Пейн. Он сделал ей ребенка, после чего навсегда скрылся в пучине моря. Вторым был состоятельный помещик зрелого возраста – сэр Гарри Фитерстонхог, подобравший ее в самый критический момент жизни. В его доме у нее родилась девочка.
Воспитание ребенка было доверено матери Эмилии, бывшей поварихе, жившей в Вайлер Хаварден, в то время, как красивая молодая мать была занята проматыванием
– Как только заработаешь достаточно, – сказал он ей, – сменишь имя и станешь знатной дамой. Черт меня побери, если не найдется старый герцог-миллионер, который в тебя влюбится.
Эта перспектива устраивала Эмилию. Она была интеллигентна, остроумна, ловка и дала себе слово больше не возвращаться к тому убожеству, с которым она столкнулась, работая у торговца продуктами и прислугой. Она была уверена в силе воздействия на мужчин своей красоты, а время, проведенное в доме сэра Гарри, она частично использовала для обучения чтению, письму и счету.
– Когда-нибудь я стану великой личностью, – говорила она себе, сидя в своей скромной комнате у Грэхема, – и все эти женщины, которые сегодня смотрят на меня свысока, умрут от зависти.
Она проработала в «храме Эскулапа» несколько недель. И тут полиция выяснила, что здесь под видом медицины процветало сводничество, а электризующее воздействие оказывала на мужчин «богиня здоровья».
Грэхем спасся бегством от судебного разбирательства, но у него хватило совести отпустить Эмилию до того, как нагрянула полиция.
Молодая женщина вновь оказалась на улице. Она вернулась в Хаварден к матери. Ей нужно было подумать, а спокойная сельская местность предоставляла для этого лучшую возможность. На деньги, которые она заработала у Грэхема, можно было продержаться некоторое время. Положительным было и то, что в Хавардене ни один человек никогда не слышал о «богине здоровья». Теперь надо было найти способ достойного возвращения в Лондон.
Растерянная Эмилия сначала подумала о сэре Гарри Фитерстонхоге. Она писала ему несколько раз, но не получила ответа. Затем она вспомнила молодого человека, с которым в свое время познакомилась у сэра Гарри. Он был влюблен в нее и даже предложил жить с ним… Теперь она сожалела, что не согласилась.
Сын графа Варвика по имени Чарльз Фрэнсис Гревил, являлся отпрыском знатной семьи. Он был не очень богат, но симпатичен. Эмилия на авось написала ему письмо: «Поверьте, сейчас я нахожусь в безвыходном положении. О сэре Гарри я больше ничего не слышала. Что мне делать, мой Бог, что теперь делать? Я послала сэру Гарри семь писем и не получила ответа. В Лондон я вернуться не могу, так как у меня нет денег…»
Она написала четыре страницы в этом же духе. И, о чудо! Гревил прислал ответное письмо и некоторую сумму денег, чтобы она могла вернуться в Лондон. «Вы должны взять другое имя, – писал он, – я представлю вас новому кругу знакомых. И если вы сохраните свою тайну, однажды можете стать уважаемой и вызывающей восхищение». Это письмо заставило сердце Эмилии биться чаще. О Гревиле у нее остались приятные воспоминания, как о высоком молодом блондине с утонченными манерами, очень элегантном, с узким лицом, глазами, выражавшими мягкость и мужество. Она была уверена, что он до сих пор испытывал к ней нежность, в ее ушах все еще звучали его объяснения в любви, сделанные в доме сэра Гарри. Она не сомневалась, что идет навстречу своему счастью. Иначе Гревил не ответил бы так быстро.