Знай, что я люблю тебя
Шрифт:
— Подруга, подруга, — сказала она наконец по-испански. — На тебе baraka,подруга. Я не сомневаюсь в этом.
Знакомство заняло почти час. Аза представила Монтсе всю свою многочисленную семью, живущую в Эдчедерии. Монтсе, в свою очередь, представила Лейлу. Две африканки долго разговаривали о чем-то на местном диалекте. Брагим оставался снаружи. Все происходящее скоро начало напоминать беседу добрых соседей. Хозяйки дома предложили Монтсе чай. Они принесли гостьям освежающий лосьон, чтобы те обтерли себе руки и лица. Девочки подарили им бусы, наручные часы, затейливые
— А ведь ты мне не рассказывала, что у тебя был жених легионер! — сказала она, внимательно выслушав историю Монтсе.
— А ты и не спрашивала, — отшутилась испанка и рассмеялась. — Но это не важно, правда.
Аза и Лейла тоже заулыбались. Монтсе почувствовала, что пришло время откровенно поговорить про Сантиаго Сан-Романа, но ей вдруг стало страшно неловко, что она разболтала всем свою историю. После стольких событий, что произошли с ней за последнее время, все, что было связано с Сантиаго, казалось ей далеким и нереальным.
— Думаю, что я нашла человека, о котором ты рассказывала, — объяснила ей Аза, ожидая ответной реакции. — Здесь живут такие испанцы, как он, но большая часть из них уже умерли или перебрались в Мавританию.
— Кажется, тебя очень зацепила эта история. После всех тех страданий, что тебе пришлось вынести, ты не забыла ничего из моей болтовни.
— Абсолютно ничего. Мне очень мама помогла. Она старенькая, но у нее отличная память. Именно она навела меня на след.
— Я вообще не уверена, что хотела бы сейчас с ним встретиться.
Аза и Лейла удивленно на нее уставились, явно не ожидая такой реакции.
— Ты потеряла надежду, — осуждающе сказала медсестра. — Теперь-то ты уж точно должна убедиться, что он помнил о тебе все эти годы.
Монтсе улыбнулась. Ей казалось, что для двух ее африканских подруг вся эта история — нечто вроде любимого сериала.
— Ладно уж, — решительно тряхнула головой она. — Рассказывай, что тебе удалось выяснить.
— В Ауссерде есть один испанец, который сбежал из-под расстрела. Он был солдатом. И тоже живет в квартале Ла-Гуэра, как и я.
— Ты знаешь его имя?
— Настоящее — нет. Но сейчас, как мне кажется, его зовут Юсуф или Абдурахманн, как-то так, я не уверена.
— Ты его видела?
— Да, я знакома с ним, но не знала, что он испанец. Он похож на одного из наших. Я очень давно не видела его. Его дети ходили в мою школу.
— Так ты учительница?
— Да.
— Сколько же еще секретов ты от меня скрываешь?
Аза промолчала и лишь улыбнулась. Лейла прищелкнула языком.
Пока они ехали по пустыне, где не было не только дороги, но и следов других машин, Монтсе все пыталась представить себе, что могло побудить человека, который родился в другой стране, провести столько лет в этом богом забытом месте. Ей казалось, что красота окружающей природы и приветливый и гостеприимный характер местных жителей не были достаточным оправданием. Даже любовь не представлялась ей решающим аргументом за то, чтобы остаться.
Брагим вел машину молча, держа руки на самой верхушке руля. Три женщины тесно сжались в кабине грузовичка. Путешествие казалось
Они ели вместе со всей семьей. Брагима пригласили в соседнюю хижину. В течение праздничного обеда Монтсе узнала очень много об Азе и ее родне. Ее отец был мэром старой Виллы Чиснерос и депутатом в испанском парламенте. Когда город был взят войсками Марокко и Мавритании, он вместе с семьей был захвачен мавританскими солдатами. Аза тогда еще была совсем маленькой. В плену они провели больше десяти лет. В конце концов, как и большинство сахарави, их депортировали в алжирскую провинцию. Мать Азы с большим достоинством вспоминала своего умершего мужа, потом вдруг снова начала объяснять дочери, как им разыскать того испанца.
Монтсе была страшно взволнована. Угощение встало у нее поперек горла. Временами все происходящее казалось сном. Она столько раз представляла себе, как встретится с Сантиаго Сан-Романом, проигрывала самые разнообразные варианты. Но теперь она знала, что это не будет похоже ни на один из ее снов. Неожиданно в дом вошла группа мужчин, которые сказали что-то Азе. Один из сахарави протянул руку Монтсе и поприветствовал ее на испанском с сильным арабским акцентом. На нем был черный тюрбан и голубая derraja.Его кожа была темной, как у каждого из присутствующих. Глаза, как и у них, красны от ветра, а зубы покрыты темными пятнами от постоянного употребления чая. И взгляд его был таким же, проникающим в самую душу. Возраст его было невозможно определить, как и у большинства мужчин после тридцати. Монтсе чувствовала жар от его ладони, сжимавшей ее руку. Аза заговорила с ним по-испански, и он начал отвечать, мешая испанские и арабские слова.
— Да, я был легионером, — сказал он, обращаясь к Монтсе. — Но это было очень давно.
Монтсе была почти на сто процентов уверена, что мужчина перед ней не может быть Сантиаго Сан-Романом, но, когда он замер, глядя ей в глаза, на несколько секунд ее охватили сомнения.
— Меня зовут Монтсе. Мне рассказывали про вас и я не хотела уехать, не познакомившись.
Бывший легионер, казалось, был очень польщен таким вниманием, он постоянно улыбался, но в то же время внутренне удивлялся странному капризу этой женщины. Он пригласил всех троих к себе домой на чашку чая, но Лейла извинилась, объяснив, что им надо вернуться в Смару. Мужчина настаивал. Теперь Монтсе окончательно уверилась, что это не он, но не могла сдержаться и задала мучивший ее вопрос: