Знают ответ орхидеи
Шрифт:
К нему у них вопросов не было. Рита Аркофф встала и подошла к Селме, то же самое сделала и Фэнни Ирвин. Мужчины тоже на секунду задержались возле нее, потом направились в холл, куда проследовал и я. Они оделись и стали ждать своих жен. Те, наконец, появились, и я открыл дверь. Когда они уходили, Рита рассказывала мужчинам, что пригласила Селму в ресторан, но та категорически отказалась. «И в этом нет ничего удивительного», — заметила Рита, когда я закрывал за ними дверь.
Когда я вернулся в кабинет, Селме, похоже, вообще было ни до чего: она ссутулилась, опустила подбородок вниз и закрыла глаза. Вульф держал перед ней целую речь, в которой приглашал ее не только отобедать с нами, но и переночевать у нас. Он мотивировал свое приглашение тем,
— Это безнадежно, правда? — спросила она едва ли не с утвердительной интонацией. Я похлопал ее по плечу вполне профессиональным жестом и сказал, что мы еще не успели даже начать наше многотрудное дело.
Как только я переступил порог кабинета, Вульф потребовал:
— Кто такой Билл Лессер?
Я пересказал ему все дословно, вплоть до телефонного разговора с Дилией Брандт, а также пояснил, что кто-нибудь из этого квартета мог себя «засветить», когда я произносил его фамилию, на что и было все рассчитано. Он не слишком заинтересовался, но согласился, что копнуть стоит, и пообещал поручить работенку Фреду Даркину. Я спросил, звонить или нет сержанту Пэрли Стеббинсу, и он сказал, что не надо звонить — близилось обеденное время, а он еще хотел обдумать итоги собеседования с друзьями миссис Моллой.
— Черт побери, ни проблеска, — изрек он, испустив тяжелый вздох. — Ни единого факта, за который можно бы ухватиться руками и ногами. Даже аппетит пропал.
— Ваш аппетит меня меньше всего беспокоит, — фыркнул я.
12
Мне так и не пришлось связаться с Пэрли.
Во время обеда позвонил Фред Даркин и сказал, что и в театре, и в баре его ожидала такая же неудача, как и в расследовании, связанном с телефонными кабинами. Я велел ему подъехать к нам, что он и сделал, но это случилось уже когда мы вернулись в кабинет выпить кофе. Бедняга не раздобыл для нас ничего съедобного, и я был рад, что у меня оказалась для него косточка и чуток мяса. Ему предстояло собрать досье на Уильяма Лессера: адрес, род занятий и прочая чепуха, а также выяснить, где он болтался в среду вечером, именно в 11.48. Последнее мне казалось напрасной тратой сил и времени, ведь, как я понял, ни Аркофф, ни Ирвин слыхом о Лессере не слыхивали. Однако Вульф жаждал поиметь хотя бы маленький фактик, за который можно было бы ухватиться руками и ногами. Когда Фред уходил, появился Орри Кэтер.
Он принес небольшой сверток с бумажками, которые отобрал из картонных коробок в квартире Моллоя. Если предположить, что он собрал сливки, то в таком случае само молоко здорово смахивало на водопроводную воду. Он развернул сверток на моем столе, и мы на пару занялись изучением сокровищ, а Вульф читал книжку. Тут был перекидной календарь с единственной записью на 2 января: «Позвонить Б.», пачка буклетов, рекламирующих путешествия по Южной Америке, с полдюжины спичечных коробков из ресторанов, несколько копий писем, самым интересным из которых было адресованное Пирсон Эпплайэнз Корпорейшн, в котором говорилось, что мистер Моллой думает об их электрической бритве, и кое-что еще в этом роде:
— Прямо-таки не верится. Очевидно, ты прихватил не тот сверток, — предположил я.
— Клянусь Богом. Знал бы, что там осталось. Тьфу.
— И даже нет чековых корешков?
— Ни единого.
Я повернулся к Вульфу:
— Майкл Моллой был уникальным субъектом. Став,
— Я бы не сказал «в расцвете лет».
— О'кей. Разве что он знал, что его убьют…
Раздался звонок в дверь.
Я вышел в прихожую, подошел к двери, включил свет на крыльце и взглянул сквозь прозрачную с нашей стороны панель.
— Кремер. Один, — доложил я Вульфу.
— Ага. — Он поднял глаза от книги. — Орри, пожалуйста, пройди в переднюю комнату. И все это забери с собой. Когда мистер Креймер зайдет сюда, ты можешь идти. Завтра утром жду с докладом.
Я постоял, пока Орри собирал наши сокровища и шел к двери в переднюю комнату, потом вышел в прихожую и открыл входную дверь. Не раз и не два, увидев на нашем крыльце массивную тушу и круглую красную физиономию инспектора Креймера из Отдела расследования убийств, я накидывал на дверь цепочку и разговаривал с ним через узкую щелку, но сейчас я широко распахнул перед ним дверь.
— Добрый вечер, — любезно поздоровался я.
— Привет, Гудвин. Вульф у себя?
Это было нечто вроде шутки. Креймер прекрасно знал, что Вульф у себя, поскольку он никогда никуда не выходил. Будь я в ином настроении, я бы непременно подхватил его шутку. Я бы сказал: нет, Вульфа нет, он катается на коньках в Рокфеллеровском центре, но то дерьмо, которое притащил Орри, атрофировало мое чувство юмора, вот я и пригласил Креймера войти и взял у него пальто. Он не стал ждать, пока я провожу его в кабинет. К тому времени, как я туда вернулся, он уже сидел, развалясь в красном кожаном кресле, и они с Вульфом не отрываясь глядели друг на друга. Это у них вошло в привычку. Потом они будут либо обмениваться информацией, либо оскорблениями — зависимо от ситуации. На этот раз Креймер пошел с нейтральной карты, а именно: он попросту заметил, что Гудвин пообещал перезвонить сержанту Стеббинсу, но так и не перезвонил. На это Вульф, хрюкнув, сказал: он никогда не поверит, что Креймер явился собственной персоной за информацией, которую мистер Гудвин мог дать мистеру Стеббинсу по телефону.
— Но ведь он не перезвонил, — проворчал Креймер.
— Он перезвонит сейчас, — буркнул в ответ Вульф. — Вы хотите, чтобы он это сделал?
— Нет. — Креймер устроился поудобней в кресле — Теперь здесь я. Есть еще кое-что помимо Джонни Кимза, но я начну с него. Что он делал для вас вчера вечером?
— Расследовал один из аспектов убийства Майкла Моллоя, имевшего место третьего января.
— Так я вам и поверил. Я всегда считал, что к моменту суда над убийцей и вынесения приговора всякое расследование заканчивается.
Вульф кивнул.
— Но только не в том случае, если судят и приговаривают невиновного.
Похоже, они собирались пойти путем взаимных оскорблений. Но пока Креймер успел найти подходящее, Вульф заговорил снова.
— Разумеется, вы спросите, есть ли у меня доказательства, опираясь на которые я смог бы установить невиновность Питера Хейза? Нет, у меня таких доказательств нет. Причины, согласно которым я считаю его невиновным, не могут быть рассмотрены в качестве доказательств, да и на вас они не произведут никакого впечатления. Но я намереваюсь откопать убедительные доказательства. Вчера вечером Джонни Кимз именно этим и занимался.
Острые серые глазки Креймера в паутине мелких морщин сверлили Вульфовы карие глаза. Он был вовсе не удивлен. Вульф не раз сидел у него колючкой в заднице и болью в пояснице, но до сих пор ему приходилось иметь с ним дело до вынесения решения жюри. Сейчас же…
— Я знаком с доказательствами, подтверждающими виновность Хейза, — возразил он. — Я сам их собирал вместе с моими людьми.
— Фу! Их не нужно было собирать. Они там сами лежали.
— Ну, мы их подняли. Каким именно аспектом занимался Кимз?