Золоченая цепь
Шрифт:
— Именем Короля, сэр Эвермен, я приказываю…
— К черту жирного Амброза.
Волкоклык даже зашипел от такого святотатства. Эвермен рассмеялся.
Призыв к совести ни к чему не привел, призыв к долгу — тоже. Отступник, похоже, готов был прервать беседу. Стоит ему нырнуть в толпу, и им его не найти. Все, что оставалось попробовать Дюрандалю, — это применить силу.
— Нас трое, брат, а ты всего один. Мне кажется, мы можем одолеть тебя.
Эвермен пристально посмотрел на него, потом горько покачал головой.
— Брат, говоришь? Ох, брат, брат! Глянь-ка туда.
Все разом обернулись. Трое юнцов стояли, прислонясь к противоположной стене. Средний был Герат. Он улыбался.
— Вот кто теперь мои братья, — сказал Эвермен. — Ступай домой, сэр Дюрандаль. Ступай домой, сэр Волкоклык. В Самаринде нет ничего ни для вас, ни для Короля. Какие бы тайны не хранил монастырь, они не сработают в Шивиале, обещаю вам. Вы найдете здесь только смерть, а это слишком далекое место от дома, чтобы умирать. — Он скривил губу. — И забирайте с собой своего ручного инквизитора. Передайте привет Айронхоллу. Жнец — единственный меч, который никогда не будет висеть в зале, но вам не обязательно говорить там об этом.
7
— МНЕ КАЖЕТСЯ, Я ПРОСТО БОЛВАН. САМОЕ СЛОЖНОЕ В РАБОТЕ КОРОЛЯ — ДА И ЛЮБОГО РУКОВОДИТЕЛЯ — ЭТО ЗНАТЬ, КОГДА ОТСТУПИТЬСЯ. ТЫ РАНИЛ ДИЧЬ…
Нет, подумал Дюрандаль, это дичь ранила его. Дичь заставила его бежать из города, поджав хвост. Он вернется домой, чтобы доложить о провале.
Солнце жгло как топка. Утро было еще довольно ранним, но воздух уже прогрелся, и далекие вершины растаяли в зыбком мареве. Пять лошаденок тащились за своими тенями по пыльным холмам — три с сидящими на них всадниками, две запасных. Вряд ли они передвигаются быстрее, чем караван; значит, пять дней до Кобуртина. Никто не произнес ни слова, пока они не перевалили за гребень холма, и Самаринда не скрылась из виду.
— Где мы допустили ошибку? — произнес наконец Дюрандаль. — Конечно, Волк прав, и у них есть потайные выходы, но как они смогли отыскать нас так быстро?
С минуту остальные молчали, потом заговорил Кромман:
— У них замечательно поставлена разведка. Должно быть, братья наводят справки о чужаках — кто такие, где остановились. Мы задавали странные вопросы… А может, это колдовство — как знать? Должно быть, у них есть кто-то вроде наших нюхачек, чтобы проверять, не заговорены ли соискатели.
— Мало кто из хороших мечников не пользуется заговорами, инквизитор. Мы с Волком, например, точно заговорены. Герат тоже наверняка. Думаю, даже Гарток пользовался какими-то заклинаниями.
— А может, нас предали? — предположил Волкоклык. — Откуда Эвермен узнал, что среди нас есть инквизитор? — Лицо его по обыкновению ничего не выражало. Уж не замыслил он снова убийство?
— Ты имеешь в виду меня? — фыркнул Кромман. — Что такого я сделал, чтобы заслужить обвинение в измене, сэр Клинок? Если ты хочешь обыскать мою поклажу на предмет золотых слитков — прошу, начинай.
— Вы бы не стали говорить им, что вы инквизитор, — сказал Дюрандаль. — Не в вашем это характере. Сколько из рассказа Эвермена соответствует истине?
Кромман потеребил неряшливый ус.
— Трудно сказать. Вы позволили ему говорить на людной улице. Обыкновенно мы допрашиваем людей с глазу на глаз. Если при этом и присутствует кто-то, он должен по крайней мере молчать. Нет хуже обстановки для того, чтобы почуять обман, чем улица, полная идущих туда и сюда людей.
Правду он говорил или лгал? С чего Кромману лгать? Этого Дюрандаль не знал, но доверял своему союзнику-инквизитору не больше, чем Эвермену. Клинку или латнику, находящимся при исполнении служебных обязанностей, приходится порой убивать, но убийство, лишенное цели, простить нельзя.
— Ваши предположения?
— Он лгал, говоря о смерти Полидэна. В этом я уверен.
— А позже, когда он утверждал, что вступил в эту шайку добровольно?
— Нет… по крайней мере он говорил так не потому, что эти три головореза смотрели на него. Возможно, он утаивает что-то другое.
Дюрандаль посмотрел на своего Клинка — тот ехал слева от него, чтобы прикрыть его с уязвимой стороны.
— Никаких возражений, сэр. Мне показалось точно так же.
— Пожалуй. Мне тоже.
Что толку в инквизиторах? Однако если он лгал насчет своего подопечного, его надо спасать. С другой стороны, братья теперь, похоже, совершенно неуязвимы, и любая наша попытка будет чистым самоубийством. Хотя нас послали сюда за этим. Но… но… но! Что делать — убираться восвояси или вернуться, не обращая внимания на опасность? Смотрите-ка: тень! Поехали, посмотрим, нельзя ли туда забраться?
Он повернул свою лошаденку направо и погнал ее к скальной расселине, разрезавшей пейзаж подобно рваной ране. Перебиравший неподкованными копытами косматый жеребчик, похоже, одобрил его выбор, и бодро затрусил вверх по склону, остановившись через несколько минут у полоски тени от нависающей скалы. Поднимающееся солнце скоро лишит их и этого укрытия, но пока что оно казалось им райским блаженством. Не спешиваясь, повернулся Дюрандаль к своим спутникам.
— Нам не справиться с чарами без собственных чар. Вы не все договариваете, Кромман. Мы все понимаем, что у инквизиторов имеются в запасе приемы, которые они предпочли бы не обсуждать, но сейчас нам нужна ваша помощь. Что у вас с собой такого, о чем мы не знаем?
Кромман хмуро потеребил редкую бороду.
— Это правда, что меня снабдили кое-какими средствами, которые могут пригодиться, — вы и сами убедились в действенности заговоренных повязок, сэр Дюрандаль, — но Отдел Государственной Безопасности не распространяется о своих возможностях каждому встречному. Мне запрещено раскрывать их до тех пор, пока не будет крайней необходимости. Если вы поделитесь со мной своими планами, я с радостью сообщу, как именно смогу помочь. Но не ожидайте слишком многого.
— Как насчет волшебного ключа?
— Вы шутите! — в отчаянии простонал Волкоклык.
Инквизитор сухо улыбнулся, сжав губы.
— Разумеется, он не шутит.
— Пробраться в монастырь? Как?
— Вам нужно потренировать наблюдательность, сэр Волкоклык. Когда люк на арене открывался вчера утром, ваш подопечный шел по площади до тех пор, пока не оказался прямо против него, и потом оглянулся. Сегодня утром он оставался на восточной стороне площади, пока люк не открылся снова, — и пошел вокруг арены, поглядывая на дома, мимо которых проходил. Теперь у него имеется привязка люка к двум точкам, так что он сможет найти его. Должен признать, для мастера размахивать мечом — это просто выдающееся мышление, но совершенно очевидно, он уже тогда задумал пробраться в монастырь тайком.