Золоченые шиповки
Шрифт:
Наблюдая бег по телевизору вместе с Ролле Хайккола, мы пришли к выводу, что бежать глупее, чем бежали мои соперники, невозможно. Прежде всего я имею в виду новозеландцев, которые одновременно пришли к финишной прямой. Если бы Диксон или Квокс на предпоследней прямой, за 300 метров до финиша, обошел меня, а второй бежал бы рядом, то один из них (а то и оба) могли бы меня опередить. Этого, однако, не случилось, и беговая дорожка оставалась свободной.
Теперь, когда события отходят все дальше в прошлое, появляются и другие мысли. Родней Диксон, Ричард Квокс или Джон Уокер – бегуны на разные дистанции, и каждому из них присуща своя манера и свой стиль бега. Новая Зеландия не проводит
Кроме того, олимпийские игры – это прежде всего состязания индивидуальные, в которых никто не помогает товарищам по команде, если, конечно, к этому не вынуждает естественное стечение обстоятельств. Никто не оценит, если я заблокирую кого-то на дистанции в ущерб себе. Скажут только: «Глупец». Я хорошо помню 5 километров на Олимпийских играх в Мюнхене, когда я спросил перед забегом у Юхи Вяятяйнена: «Что будем делать?» Юха ответил: «Будь как будет». В этом – суть олимпийского мышления.
Даже сейчас я не перестаю удивляться двум обстоятельствам. Почему Родней Диксон бежал долгое время по второй и даже по третьей дорожке, а Ричард Квокс старался идти грудь в грудь со мною уже с предпоследнего виража? Лично я попридержал бы силы для броска в начале финишной прямой. Эти лишние метры – а их может набраться несколько десятков – способны сыграть решающую роль в достижении победы, особенно в равной борьбе, которая в последнее время преобладает на олимпийских играх.
Возможно, в Монреале в беге на 5000 метров эти факторы и сыграли свою роль...
А мельница слухов все вертится
Слово тренеру Рольфу Хайккола
После победы на 10 километров у Лассе, естественно, было основание для небольшого торжества. Под руку с Пяйви, в сопровождении Тапани Илкка, Эро Уотила и председателя Спортивного союза Финляндии Юрьё Кокко Лассе отправился в самый шикарный ресторан Монреаля.
Настроение было праздничным, кухня отличной, а Лассе – голоден как волк. Прошло 14 часов с тех пор, как он ел в последний раз. В полночь Лассе и Пяйви ушли, остальные остались.
А уже во вторник начались будни. И эти будни несколько дней подряд не очень-то приятны. Даже я, человек по натуре спокойный, не раз терял самообладание.
Как по местному телевидению, так и в прессе поднялась шумиха вокруг так называемого «допинга кровью». Именно этим пытались объяснить успех Лассе, который для многих был непостижим. Прежде всего выражалось удивление, как он мог одержать победу на Олимпийских играх, если долгое время не принимал участия в соревнованиях.
Я изучил результаты Лассе и других лучших бегунов мира начиная с 1971 года. Эти данные с предельной ясностью подтверждают, что Лассе из года в год сохранял свое место в числе лучших в беге на 5000 и 10 000 метров. Очевидно, шум поднимали как раз те, кто был плохо осведомлен.
За эталон я взял Ричарда Квокса. В 1970 году он пробежал 5000 метров на 0,4 секунды хуже Лассе. В течение последующих трех лет еще слабее. В 1974 году Квокс пробежал эту дистанцию на 0,2 секунды лучше Лассе, а в 1975 году они показали одинаковое время. Так как же можно говорить о том, что Лассе «бездействовал» в предолимпийские годы?
За месяц до Олимпийских игр в Монреале Квокс пробежал в Стокгольме 5000 метров за 13.13,2, а в Монреале только за 13.25,16. Как он мог проиграть Вирену? Здесь-то и открывается простор для спекуляций и домыслов, ибо Лассе, не попав даже в десятку лучших сезона, на Олимпийских играх победил всех.
Аналогичная песня звучала по поводу всех прославленных мастеров, начиная с Пааво Нурми; обвиняли в допинге и Эмиля Затопека, и Владимира Куца, и Рона Кларка... Всегда кто-то из великих пользовался «волшебными средствами». Очевидно, люди никак не могут привыкнуть к мысли, что на свете действительно есть одаренные бегуны.
Все это приходило мне на ум, когда я размышлял о третьей победе Лассе на олимпийских играх. Сумеет ли он выиграть четвертую золотую медаль? – спрашивал я себя. Если у меня и были сомнения на этот счет, то их компенсировала уверенность, что Лассе находится сейчас в прекрасной спортивной форме. Даже при таком сильном составе участников он придет к финишу первым. И все же кто-то пустил слух, что Лассе Вирен не примет участия в финале.
Когда один из финских журналистов перед началом соревнований позвонил мне и сказал, что есть сомнения по поводу того, что Лассе побежит на 5000 метров, я чертыхнулся и ответил: «Побежит, непременно побежит, и интересно взглянуть на твою физиономию, если он и на этот раз выиграет». В это время по Олимпийской деревне о предстоящем забеге ходили слухи один фантастичнее другого. Кто-то принес известие о том, что новозеландские парни намерены в решающий момент перед финишем взять Лассе в «мешок». Другой сообщил, что Родней Диксон намерен повести бег на такой бешеной скорости, что Лассе наверняка отстанет, а если не отстанет, то его просто собьют с ног.
Слухи разрастались как снежный ком. Я ничего не говорил о них Лассе: тренер не должен перегружать психику своего подопечного. Кроме вреда, это ничего не даст.
До забега на 5000 метров я считал Роднея Диксона самым опасным соперником Лассе. Это быстрый, всегда готовый к рывку и одновременно выносливый бегун. Летом 1975 года он трижды участвовал в соревнованиях на 5000 метров и победил всех лучших бегунов на эту дистанцию. Такого соперника нельзя недооценивать.
И напротив, акции Брендана Фостера резко упали в моих глазах после забега на 10 000 метров. В его беге уже не было той легкости, которая у него была в Риме на первенстве Европы. Его бег стал напряженным; исчезли эластичность и ощущение полета. Не знаю, то ли у него были какие-то неприятности, то ли он слишком затянул усиленные тренировки и не успел восстановить силы до Олимпийских игр...
Во время финального забега его участники дали Лассе возможность делать все, что он хотел. Никто не запрещал им применить такой, например, прием, как высокая начальная скорость, которой Лассе мог не выдержать. Все хорошо знали, что за плечами у него уже три трудных забега. Последние 3 километра на дистанции 10 000 метров он прошел за 8.04, а это не могло не дать о себе знать. Соперники по забегу, очевидно, с большим уважением относились к Лассе, если позволили ему вести бег. По-видимому, в Монреале не оказалось ни одного бегуна, обладавшею достаточной спортивной формой и уверенностью в себе, чтобы попытаться сломить Лассе.
Что касается спортивной формы самого Лассе, то она была поистине превосходной. Это было непостижимо даже для врачей. Когда в Финляндии подбирали для Олимпийских игр марафонца, то тренерский совет получил от врачей заключение, в котором было сказано, что среди бегунов нет такого спортсмена, который был бы в состоянии принять участие в марафоне на другой день после забега на 5000 метров. Тем более если он в течение той же недели должен участвовать в предварительных забегах, а потом в финале на 10 километров.