Золотая бабочка

Вуд Алекс

Тогда понятно, почему Питер настаивал, чтобы Элли все время находилась под присмотром, догадался Даниэль. Моя бедная малышка…

– А как Мона отреагирует на появление Элли? – спросил Даниэль, втайне надеясь на то, что воинственная супруга Питера не позволит, чтобы с ней под одной крышей жила другая женщина.

– Да, Мона это проблема, – признал Питер. – Но ей придется потерпеть. К тому же это недолго, еще буквально неделька – другая, и Элли сможет вернуться домой.

В Сакраменто… Это же так далеко!

– Пит,

если хочешь… чтобы не создавать себе дополнительных проблем с женой… – неуверенно начал Даниэль, – Элли может пожить еще немного у меня. В конце концов, неделей меньше – неделей больше… какая разница…

– Нет, Дан, это было бы совсем безобразно с моей стороны, – искренне возмутился Питер. – Ты и так очень выручил меня, когда я повесил на тебя Элли. Я не могу пользоваться твоей добротой вечно. Нет, это исключено.

Идиот, выругался про себя Даниэль. Может быть, счастье всей моей жизни зависит от этой недели, а он про принципы не вовремя вспомнил.

Но настаивать Даниэль не решился. Кто знает, как отреагирует Питер на то, что за эти две недели он успел влюбиться в его племянницу…

– Питер! – раздался громкий крик позади них, и Элли повисла у дяди на шее.

Даниэль ощутил беспричинную ревность. Он представил себя на секунду на месте Питера и пожалел о том, что не настаивал на своем предложении. Как он сможет видеться с Элли после того, как она переедет к Питеру?

Не отпущу ее, мрачно размышлял он. Просто запру в квартире и все.

– Даниэль не обижал тебя? – шутливо спросил Питер.

– Нет, – протянула Элли. – Это я его обижала…

Она адресовала Даниэлю одну из самых лукавых своих улыбок. Девчонка даже не переживает из-за предстоящей разлуки, с горечью подумал он. Мне страшно представить, как я буду жить без нее, а ей все веселье.

– Ничего, теперь он от тебя отдохнет, – в том же тоне продолжал Питер.

Даниэль чуть отвернулся. Он боялся, что выдаст себя, если хотя бы еще минуту понаблюдает за этой счастливой семейной сценой.

– Ладно, зайдешь потом ко мне, хорошо? – спросил он Питера и пошел в свой кабинет. Надо прийти в себя.

Впрочем, так будет лучше. Элли уедет, и я забуду про нее. Чем скорее это произойдет, тем легче мне будет…

Даниэль сидел на подоконнике в своем кабинете и размышлял. За окном бушевала самая настоящая гроза, напоминая о том, что уже осень и до радостной весны еще далеко. А значит, придется жить лишь приятными воспоминаниями и надеждами на будущее. А как ему быть, если все воспоминания связаны с некой золотоволосой красавицей и никаких надежд на будущее с ней нет?

Может быть, мне стоит поговорить с Элли? Она взрослый человек и вполне способна ответить мне определенно. Но при одной мысли о том, какими глазами на него могла бы посмотреть Элли, если бы он осмелился заговорить с ней о чувствах, Даниэлю

становилось страшно. Нет, лучше молчать…

Последнее время между ними явно ощущалась неловкость. Элли неохотно болтала с ним по вечерам, старалась приходить с работы позднее его, чтобы избежать совместного путешествия в машине, и всячески пряталась от него в «Хьюстон Эдвертайзинг».

Либо я стал ей противен, мрачно говорил себе Даниэль, но вроде бы я не сделал ничего такого, чтобы вызвать подобные чувства. Либо…

Но он не позволял себе думать о втором варианте. Слишком хотелось ему поверить в то, что Элли испытывает к нему симпатию. Даниэль был здравомыслящим человеком и прекрасно знал, как сладок самообман. Ведь больше всего на свете он желает, чтобы она полюбила его, так почему бы не заставить себя поверить в это? Это было бы так приятно… Но зато каким тяжелым стало бы пробуждение от сладкого сна… Нет, он привык оперировать фактами и не позволит глупому сердцу одержать победу над разумом.

Эти внутренние метания были прерваны самым беспардонным образом. Даниэль настоятельно просил секретаря, чтобы никто его не беспокоил, но В дверь все равно постучали. Дан молчал в надежде, что непрошеный посетитель уйдет, но не тут-то было. Дверь распахнулась с грохотом, и в кабинет вошел не кто иной, как первоисточник его нынешних переживаний – Питер Дестен.

– Я же просил меня не тревожить, – произнес Даниэль резко.

Если бы Питер не вернулся раньше, он бы, может быть, нашел в себе силы переговорить с Элли. Если бы Питер не оставил на его попечение свою племянницу, он бы не влюбился в нее. Если бы… Так можно было продолжать до бесконечности.

– Но к тебе это, естественно, не относится, – поправился Даниэль, видя замешательство в глазах Питера.

– Слушай, Дан, мне так неудобно, – замялся Питер. – Я знаю, что совсем обнаглел…

– Что я должен сделать на этот раз? – вежливо осведомился Даниэль, стараясь унять сердцебиение. Неужели очередная просьба Питера будет вновь связана с Элли?

– Понимаешь, только что звонила Мона и…

– Она категорически против того, чтобы Элли поселилась у тебя, – закончил за него Даниэль.

– Да… то есть нет. Она, конечно, очень рада, что Элли поживет у нас некоторое время, но сегодня вечером она устраивает небольшой прием для близких подруг по случаю нашего возвращения, и присутствие Элли, по ее мнению, может все испортить.

Даниэль нахмурился. Дурной нрав Моны не давал ей права оскорблять Элеонору.

– Ты же знаешь этих нервных дамочек, Дан, – взмолился Питер. – Начнут чаи гонять и ахать над открытками. Элли обязательно переругается с этими кумушками.

– В твоей племяннице гораздо больше здравого смысла, чем кажется на первый взгляд, – резонно заметил Даниэль. – Зря ты ей не доверяешь.