Золотая гирлянда, Ранние учителя Кагью в Индии и Тибете
Шрифт:
чем так; Таким образом, Это выше предметности. Поэтому нет ни малейшего различия Между пространством, умом и последней реальностью; Такие различия и названия - только временные обозначения, Бессмысленные и ошибочные выражения. Все дхармы - это собственный ум. Понимающий изначальный не-ум Открывает конечную мысль Победителя трех времен.
Это известно как "шкатулка Дхармы". Это свободно от ошибочных дхарм. Поскольку природа этого - изначальное одновременно-проявляющееся, Это не может быть продемонстрировано. Не могущее быть выраженным, кем оно могло бы быть понято? Только если бы существовал владелец, могло бы существовать
имущество. Так как могло бы существовать лишенное владельца нечто сущее
во всей вечности? Где ум не существует, кем могли бы быть начаты дхармы? Когда ты ищешь ум и появление дхарм, Ни они, ни ищущий не могут быть найдены. Несуществующее среди трех времен, ни появляющееся,
ни прекращающееся,
великое блаженство, Дураки с ошибочными идеями испуганы, Но волосы достойного щетинятся от радости. КЬЕ ХО! Будь непоколебим в наблюдении ума. Когда его природа понята им самим, Колеблющийся ум возникает как махамудра, И особенности освобождаются сами собой в великом блаженстве. Счастье и скорбь суть сон, Поскольку по пробуждении они - беспочвенны. Мысли, надежды и стpахи оставлены позади. Кто может представить себе завершение или остановку? Поскольку все дхармы самсары и нирваны Увидены как бесприродность И идеи ожидания или беспокойства полностью исчерпаны, Что можно стараться признавать или отвергать? Все формы и звуки нереальны Как волшебные иллюзии, миражи и отблески. Сам ум, волшебник, подобен пространству, Без центра или края. Кем это может быть узнано? Точно как Ганг и другие реки Приобретают один вкус в соленой воде океана, Так и многообразие ума и сознательных функций Узнается имеющим один вкус в дхармадхату. Кто исследует пространство, Видит, что оно совершенно свободно от центра или периферии. Точно так же, когда ум и реальность исследуются, Не может быть найден ни один атом субстанции. Когда исследуется ум, вне досягаемости, Он виден через несмотрение. Подобно вороне, взлетевшей с корабля И вернувшейся обратно после полета во всех направлениях, Хотя и увлекаем жажданием, всегда возвращается в
естественное состояние. Поскольку он без надежды, он не приходит в движение
вследствие условий. Поскольку убежище страха разрушено, это - ваджра-ум. Когда корень отсечен, ум подобен пространству. КЬЕ ХО! Не-медитация есть не-активность ума. Природное состояние обычного ума Бывает испорчено выдуманным сосредоточением. В природной чистоте ума нет надобности в усилии. Не позволяй ему блуждать, и не удерживай его, но пусть он
покоится в себе самом. Если ты не понимаешь это, медитация бессмысленна. Через понимание этого ты станешь выше медитирующего и
объекта медитации. Как пространство есть пространство без сгущения, Так пустота есть пустота без медитации. Недуальный ум подобен воде и молоку. Все - лишь один вкус беспрестанного блаженства. Поэтому во всех трех временах Не-активность ума, состояние неограниченной естественности, Есть то, что подразумевается под "практикующейся медитацией". Не задерживая дыхание, не подвергая ум строгостям, Пребывай в свободном от усилий осознавании, подобно
маленькому ребенку. Когда появляется мысль, смотри в ее природу. Не воспринимай воду и волны раздельными. В махамудре не-активности ума Нет ни единого атома, на который можно было бы медитировать. Не отделяться от не-медитации есть высшая медитация. Вкус недуального одномоментно-проявляющегося
великого блаженства Лишь один, подобно воде, влитой в воду. Когда пребывает в смирности, Объективизирующий ум полностью успокоен. КЬЕ ХО! В недуальной истинной природе Что принимать или отвергать? Поскольку я сам не держу и не отпускаю никакие дхармы, Я не говорю тебе ничего, мой сын. Как драгоценность несубстанциональна, Так же ум йогина несубстанционален. Даже если он рассказывает о различных действиях, Ум йогина один. Хотя он и один, поскольку даже эта единственность
несуществующая Различность форм не имеет корней. Подобно безумцу без расчета Или маленькому ребенку, нужно действовать без действования. Ум возникает из грязи самсары подобно лотосу. Никаким изъянам не запачкать его. Радость удовольствий еды, питья и занятий любовью Или причинение страданий телу и уму, Что бы ты ни делал В этом нет ничего, что нужно развязывать или освобождать. Со спонтанным действием реализации Когда мы встречаем глупых существ, От силы невыносимого сострадания слезы открыто бьют ключом; Поменять местами себя и других дает жизнь их благу. Если мы исследуем благо, оно свободно от трех объективизаций. Оно нереально, как сны и волшебные иллюзии. Без привязанности нет ни счастья, ни сожаления. Это подобно иллюзии, созданной волшебником. КЬЕ ХО! В изначальной чистоте природы, подобной небу, Нечего отбрасывать или достигать. Эта неактивность ума есть махамудра. Не имей надежд на плод. Поскольку ожидающий ум никогда сам и не возникал, Что может быть оставлено или достигнуто? Если бы можно было достичь чего-то, Как могли бы быть преподаны четыре мудры? Это подобно оленю, обманутому иллюзией И преследующему волшебный мираж Глупое существо, обманутое желанием, Что бы ни разыскивало, это становится еще более далеким. Нет какой бы то ни было малейшей разницы Между изначально нерожденным и внутренней чистотой. Когда концептуализирующий ум очищен в дхаpмадхату, Это называется "Ваджрадхара". Так же, как мираж в пустыне, где видимость воды и вода
одинаковы, Поскольку он изначально чист, наклеивание умом ярлыков
отвергнуто. Это не выразить как вечность или уничтожение. Как исполняющая желания драгоценность или дерево, Это удовлетворяет желания, выраженные через мольбу. Хотя мир известен через общепринятые обозначения, В конечной истине не существует чего бы то ни было. (Это "Доха-Сокровище Наставления Махамудры" Сабары, Господина отшельников. Она была переведена на тибетский индийским ученым Вайрочаной.)
ВАДЖРА-ПЕСНЯ ГОСПОДИНА МАРПЫ ЛОЦАВЫ "ЧЕТЫРЕ БУКВЫ"
Сущность знаменитой махамудры Сарахи вне активности ума. В этот славный и благоприятный день прибывающей луны, Особое время десятого дня, На празднике ганачакра вир Сын, не отклоняющийся от самайи, Ты, принц Локья, просил "Спеть песнь, прежде не слышанную". Я прошел долгий путь, И мое тело подавлено усталостью. Поэтому эта песня не мелодична и не чарует сердце. Я не обучался поэтическому мастерству, Однако, так как нет ни одного более важного, чем ты, И я не могу отказать такой значительной персоне, Я буду петь замечательную, прежде никогда не слышанную, Песню мысли Великого Брамина. Вы следуете сутре и тантре, те, кто сидит на этих сидениях, И, пожалуйста, слушайте внимательно и обдумайте это в сердце. В третьем месяце предыдущей весны Я приехал из центрального Непала. После пребывания в дороге до обеденного времени Я прибыл на непальскую заставу, В город грубых людей. Так как чиновники издевались над всеми, кого только встречали, Среди других тибетцев Я был удержан на несколько дней и не мог сопротивляться. Однажды ночью в легком сне Две прекрасные девушки-браминки, Застенчиво улыбающиеся, переглядывающиеся уголками глаз, Явились мне и сказали: "Ты должен идти к Шри Парвата на юг!" Я сказал: "Я никогда там прежде не был И не знаю пути". Две девушки сказали: "Тебе не нужно делать что-то трудное. Мы перенесем тебя туда на своих плечах". Они посадили меня в паланкин с шелковым обрамлением И подняли его в небо подобно зонтику. Как светящаяся вспышка, в одно мгновение Я достиг Шри Парваты на юге. В прохладной тени рощи деревьев плакса На сиденье из трупа Сидел господь Сараха, Великий Брамин. Никогда прежде я не оказывался перед таким великолепием. С двух сторон располагались две богини. Его тело было украшено кладбищенскими орнаментами. Его исполненное радости лицо улыбалось.
"Добро пожаловать, мой сын!" - сказал он. Видя господина, я испытывал невыразимую радость. Волосы на моем теле стали дыбом, и я не сдержал слез. Я обошел его семь раз и простерся перед ним. Я поставил ступни его ног на макушку головы, "Отец, распространи на меня свое сострадание", - просил я.
Он благословил мое тело своим. Когда он коснулся рукой верхушки моей головы, Мое тело было опьянено незагрязненным блаженством. Как слон, напившийся пива, Пришел опыт неспособности двигаться.
Он благословил мою речь своей. Львиным рычанием пустоты Он произнес смысл "Четырех букв". Подобно сну немого, Наступил опыт невыразимости.
Он благословил мой ум своим. Я осознал смысл одномоментно-появляющейся дхармакайи Вне прихода и ухода. Как будто на кладбище, Наступил опыт не-мысли.
Из сосуда драгоценной песни Чистый глагол ваджра-блаженства С мелодией Брахмы и в символической речи Он пел ваджра-песнь, показывающую истинную природу Значения пустого неба, свободного от облаков. Таким образом я услышал это нерожденное изречение.