Золотая клетка
Шрифт:
В кино? Откуда она это взяла? В юности Фэй обожала ходить в кино. Они с мамой и Себастианом красиво одевались, ехали в Греббестад, ходили в кондитерскую, а потом смотрели два фильма за один вечер. Оба фильма, которые показывали в крошечном кинотеатре. Себастиан держал ее в темноте за руку. Потом они ехали домой, наевшись попкорна и напившись газировки, и мама с Себастианом всю дорогу обсуждали кино. Только когда машина переезжала маленький мостик перед Мёрхультом, где каждый год плавали лебеди с выводком, разговоры смолкали.
Фэй поежилась. Мысли все чаще уносили ее на темные тропы…
Мобильник снова звякнул у нее в руке.
«Обожаю кино. Какой кинотеатр?»
«Риголетто».
«Отлично. Увидимся там».
Фэй покачала головой. Что происходит? С какой стати она собралась в кино с Йоном Дескентисом? Однако на душе потеплело от того, что кто-то искал встречи с ней. Может быть, это отвлечет ее от мыслей о Яке и несостоявшемся свидании?
Когда Фэй открыла тяжелую входную дверь кинотеатра, Йон Дескентис уже ждал, сидя на скамейке. На мгновение она готова была развернуться и уйти, но побоялась, что он это увидит.
– Так ты все-таки пришла, – голос звучал хрипловато, но весело. – А я-то подумал, что получится как с праздником…
Фэй уселась рядом с ним на почтительном расстоянии.
Йон Дескентис был, как обычно, в темных джинсах и черной футболке. Через руку была перекинута темно-коричневая кожаная куртка, в руке – ведро попкорна самого большого размера.
– Как я написала, планы изменились.
– Может быть, в следующий раз, когда у него будет день рождения? – проговорил Йон, по-прежнему улыбаясь. Придвинулся ближе к ней. – Какой фильм ты собиралась смотреть?
От него исходил легкий запах одеколона, выделанной кожи и пива. Неожиданно для нее самой ее тело отреагировало на этот запах.
Она указала на афишу, где Брэдли Купер смотрел прямо в камеру ясными голубыми глазами.
– Этот я тоже с удовольствием посмотрел бы, – сказал Йон.
– Зачем тебе понадобилось со мной встречаться? – спросила Фэй. – Чего ты хочешь от меня?
– Мне подумалось, приятно было бы встретится и поболтать, – проговорил он и поднялся. – Когда мы сидели в «Риш», ты показалась мне настоящей. В отличие от всех остальных…
Он не закончил предложение.
Фэй глубоко вздохнула.
– Прости, я не хотела тебя обидеть. Просто у меня выдался трудный день.
– У всех нас бывают такие дни. У каждого свои тайны. И свое дерьмо. Разница только в том, что о моем можно было прочесть во всех газетенках.
– Что ты сказал?
Что он имел в виду? Неужели ему известны все ее секреты?
– Как в моей песне «Тайны». «У каждого из нас свои тайны и свое дерьмо», – пою я. Но ты, вероятно, не слышала эту песню?
Двери салона распахнулись, и Йон указал на них. Фэй снова глубоко вздохнула. Увидела перед собой Себастиана и маму – как они смеются над лирической комедией, поедая попкорн из больших картонных ведерок. Свободные, пусть и на время.
Они купили билеты, и Фэй вошла вслед за Йоном в пустой зал. Они уселись на последний ряд, и Фэй снова достала телефон. Як все еще не ответил ей. В душе разрастался страх. Неужели он разлюбил ее? Неужели она больше не привлекает его?
В первые минуты фильма Фэй отчетливо ощущала на себе взгляд Йона. Она и сама не понимала, почему так происходит, но его близость действовала на нее странным образом. Не успев принять осознанного решения, протянула руку и провела по его колену. Не отрывая глаз от экрана и сурового острого профиля Брэдли Купера, расстегнула ширинку и с удивлением обнаружила, что у его спутника нет под джинсами трусов. Никто из них не произнес ни слова, но она слышала его тяжелое дыхание, и это ее возбуждало. Наклонившись, Фэй взяла его член в рот. До нее доносилось все более звучное дыхание Йона – но, как ни абсурдно, он, постанывая, продолжал то и дело запихивать в рот попкорн. В трусиках у Фэй стало мокро, она забыла, с кем находится, – сейчас она была с Яком, стараясь сделать ему хорошо, чтобы он понял, как ему повезло с ней. Не открывая глаз, поднялась, чтобы стянуть с себя трусики. Села верхом на колени Йону, Яку, и опустилась на его крепкий член. Он вошел в нее, касаясь тех мест, о которых она уже успела забыть, и Фэй двигалась все резче, не открывая глаз, жарко шепча:
– Еще, Як, о, еще!..
В ту секунду, когда она кончила, Йон наполнил ее горячей и липкой жидкостью. И громко застонал, пока жаркий голос Брэдли Купера заполнял собой пустой кинозал.
Несколько мгновений Фэй сидела в объятиях Йона Дескентиса, размякшая и ошалевшая. Потом резко поднялась. По ногам текло, и то, что несколько секунд назад так возбуждало, теперь вызывало лишь брезгливость.
Схватив сумочку, она вышла из зала, не обернувшись.
Стокгольм, август 2001 года
– А что такого особенного в этом Яке Адель… как там его? – спросила я, когда Крис поставила передо мной очередной бокал пива.
– Адельхейм, – уточнила Крис и села напротив. – Ты шутить или вправду не знаешь?
– Нет. Помимо самого очевидного. Что он хорош собой, но довольно стандартный красавчик.
– Красота – что с нее? Он из дворян. Из семейства со слегка подмоченной репутацией. Все в институте мечтают с ним подружиться, все вертится вокруг него. Девчонки от него без ума. Сама я трахалась бы с ним до умопомрачения, – сухо добавила Крис.
Я только что отпила большой глоток, и мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не забрызгать пивом весь стол. Строго говоря, в комментарии Крис не было ничего смешного, но от выпитого все вокруг завертелось, и каждое ее слово казалось забавным.
В этот момент Як и его друг направились к нашему столику. Казалось, они ищут, куда бы присесть.
– Что происходит? – прошептала Крис, сидевшая спиной, но заметившая мой любопытный взгляд.
– Они ищут себе столик… и…
Крис округлила глаза, сжала губы.