Золотая клетка

Лумари К.

Я прикусила губу и промолчала. Я и так была на взводе.

— Хорошая девочка, - похвалил он меня и погладил то место,

по которому ударил. Он слегка чмокнул меня, а затем я почувствовала, как его палец входит в меня.

— Ты такая мокрая, одного будет не достаточно, - сказал он мне, прежде чем вытащить и заменить один на два пальца.

Мое тело содрогнулось от полноты. Он сжал пальцы «ножницами», и это причинило боль. Я стиснула зубы, и он усмехнулся.

— Тебе это нравится, не так ли?

Его пальцы снова начали входить и

выходить, на этот раз медленнее и с большей точностью. Я не думала, что он хотел услышать мой ответ, поэтому я ничего ему не сказала. Жар, который нарастал с тех пор, как он начал это делать, теперь распространялся, и я была готова к тому, что удовольствие поглотит меня.

Я начала преследовать это чувство самостоятельно, мои бедра двигались навстречу его руке. Он выругался, затем приподнял меня, теребя пальцами мой клитор. Он был прямо позади меня, его язык лизал мочку моего уха. Я не могла удержаться от стона, когда положила голову на изгиб его шеи.

Я была так близка к освобождению. Он перестал шевелить пальцами. Вместо этого он обхватил мою киску ладонями. Его тяжелое дыхание обдувало мое ухо, когда я погладила его руку, которая лежала на вершине моего холмика. Мне следовало бы смутиться, но я была уже так близко, что не могла остановиться.

— Что, я сказал, случится, если ты пошевелишься?
– Его резкий голос был низким.

Я перестала двигаться, и Мэйсон убрал руку назад, чтобы его пальцы могли поиграть с моим клитором. Я захныкала, потому что знала, что была так близка к тому, чтобы кончить.

— Моя рука чертовски промокла....

Не задумываясь, я протянула руку между нашими телами. Мэйсон замер. Он не ожидал, что я прикоснусь к нему. Я прикусила губу, когда взялась за его член. Он был твердым, и с кончика капала предварительная смазка.

Мое сердце колотилось так сильно, когда я двигала рукой вверх и вниз. Мэйсон зашипел.

— Дай мне увидеть твое лицо и сделай это медленно ...- Мои слова были тихими, но я знала, что он услышал их, потому что его рука, лежавшая на моей талии, стала крепче, а пальцы сжали мои бедра, как будто он пытался проникнуть внутрь.

— Нет, - процедил он сквозь зубы.

Моя грудь поднималась и опускалась. Я попыталась пошевелиться, чтобы заставить его посмотреть на меня, но он не позволил мне. Мэйсон просунул свое колено между моих ног. Он обнял меня за талию своей покрытой шрамами рукой, а другой начал играть с моей грудью. Он поцеловал меня в шею, пока управлял моим телом. Моя киска содрогнулась от трения, которое он обеспечивал, прижимаясь к своей коже. Я застонала, и он быстро переместил меня, его нога поднялась выше, так что каждый раз, когда я двигалась, мой клитор терся о нее.

Когда я больше не могла этого выносить, я начала тереться о него сама. Он ослабил хватку на моей киске, когда я кончила. Он отпустил мою талию и поиграл с моей грудью, пока я продолжала ласкать его.

Я задыхалась от гнева и смущения.

Мэйсон повалил меня на кровать, схватил за ягодицы и засунул свой член

между ними.

— Черт, - он выругался, когда кончил.

Я почувствовала, как его сперма капает из щелки моей задницы в мою киску.

На моих глазах выступили слезы. Я вцепилась в простыни, и все остальные чувства, которые отошли на второй план перед моей похотью, начали возвращаться. Он заставил меня почувствовать столько всего, когда я привыкла к оцепенению своей жизни. Он пробудил мои чувства, и вместо того, чтобы хотеть разобраться с ними, я просто хотела раствориться в удовольствии. Потому что, как и любое другое, удовольствие было лишь временным — потом я могла вернуться к моему оцепеневшему счастью.

— Убирайся. Вон, - сказала я ему, ненавидя себя за то, что услышала боль в своем голосе.

Я почти ожидала, что Мэйсон оденется и уйдет. Мне было все равно, что шел дождь, что ему некуда было идти, что все это было ошибкой. Мне хотелось плакать, и я не хотела делать это перед ним.

Вместо этого он развернул меня, на этот раз мягко, как будто я собиралась сломаться.

Я отвернула голову, чтобы он не видел моего лица. Из всех вещей, которые я приобрела, когда моя семья обрела некоторую власть, гордость была той, которую мне было удобнее всего сохранить.

Обнажить перед ним свое тело было лучше, чем отдать ему свою душу.

Два пальца коснулись моей щеки, и он использовал их, чтобы повернуть мою голову так, чтобы мы могли смотреть друг на друга. Его грудь быстро вздымалась. Он осмотрел мое лицо, затем подушечкой большого пальца обвел контур моих глаз, ожидая, что вот—вот прольются слезы.

— Я не хотел давать ей шанс испортить мне этот момент.
– Я нахмурила брови в замешательстве от того, что он сказал.
– Хильда уже испортила все мои первые впечатления; я не хотел, чтобы она испортила то, что я делаю с тобой.

Мой рот приоткрылся от шока. Внезапно все те кусочки головоломки, которые я собрала, обрели смысл. Мое тело похолодело, и я задрожала от страха. Мэйсон повернул лицо, и я протянула руку, чтобы обхватить его щеки, чтобы заставить посмотреть на меня.

— Глупо, верно?
– Он горько рассмеялся, и мое сердце разбилось за него.

По моей щеке скатилась слеза. Часть меня хотела, чтобы он никогда не делился со мной этой частью себя. Потому что как только кто-то обнажал перед тобой свою душу, отпускать его было гораздо труднее.

Я покачала головой.

— Мне очень жаль, - заплакала я. Не из жалости к нему, но это было извинение за все, что произошло с тех пор, как мы встретились.

Он посмотрел на меня, когда я села. Медленно раскрывая свои намеренья, я обхватила его руками. От него пахло свежестью, как от хлопчатобумажного белья и весны. Его руки неуверенно обняли меня.

Несмотря на то, что мы были обнажены, в наших объятиях не было ничего сексуального.

— Пойдешь со мной?
– спросил он, и мое сердце остановилось.
– Я дам тебе то, чего ты хочешь больше всего.