Золотая ловушка
Шрифт:
— Но вы действительно были в тюрьме?
Он сидел на приступке, рассматривая свои руки.
— Так случилось. Десять или пятнадцать лет назад то, что сделал я, все считали в порядке вещей, иначе никто не поступал. Но потом появились законы, и мне пришлось с ними познакомиться.
Из комнаты вышла ма и встала на пороге.
— Ларкин… Том… ужин готов.
Мы поднялись, и Ларкин сказал:
— Том, я думаю, сегодня мы будем работать на нижнем пастбище.
— Да, сэр, — ответил я.
ДОЛЯ ДЛЯ НЕГОДЯЯ
Мой чалый одолел подъем, и мы с ним оказались на гребне, тут-то я и увидел эту девушку. Она стояла достаточно далеко, но когда ты находишься в дикой пустынной местности, то привыкаешь сразу замечать все странное, а девушка стояла у тропы, словно ожидая дилижанса. Беда только в том, что на этой тропе отродясь не было ни одного дилижанса — редкий всадник проедет да фургоны с каким-нибудь грузом, вот и все.
При себе я имел пятьдесят фунтов золота, и мне предстояло еще три дня пути, так что я не жаждал встречаться с людьми. Часто оказывается, что дикая местность, даже самая суровая и труднодоступная, менее опасна, чем плотно населенная. Но женщине все же не годится стоять посреди этих первозданных пустынных гор.
Мы, Сэкетты, начинали носить ружье, как только вырастали настолько, что могли поднять его с земли. В четырнадцать лет я проехал от Камберлендского ущелья в Теннесси до гор Пайн-Лог в Джорджии, питаясь мясом кугуаров и запивая его водой из ручья. Этих кугуаров я убивал сам.
В пятнадцать я уже стал ростом со взрослого мужчину, вступил в армию северян и участвовал в сражении при Шилоу, а после того как наш отряд сдался в плен по вине одного дрянного полковника, меня, в числе других, обменяли и послали в Дакоту воевать против сиу.
В девятнадцать лет я оседлал нашего чалого и направил его на Запад, чтобы попытать счастья в тех краях, где моют золото, однако у меня ничего не выходило. Всем и каждому в нашем лагере попадались золотые крупинки — всем, кроме меня. И мне приходилось подтягивать пояс все туже и туже, поскольку мне нечего было есть. И это продолжалось до тех пор, пока к моему костру не подошли четверо.
Самое скверное заключалось в том, что я ничего не мог им предложить. Я сидел у костра, поставив на огонь кофейник, чтобы люди не знали, что у меня нет даже кофе и в кофейнике нет ничего, кроме воды. Мне очень хотелось их угостить, однако пришлось со стыдом признаться, что у меня только сейчас кончился кофе — на самом деле это случилось три дня назад. К тому же я уже зверски оголодал, и моему желудку наверняка казалось, что мне перерезали глотку.
— Послушай, — начал Сквирс, — тебе уже давно не везет, никто не подумает, что у тебя есть золото. Если ты сегодня уедешь из лагеря, все будут уверены, что тебе это дело оказалось не по зубам и ты решил смотать удочки. Таким образом, если ты возьмешь наше золото и отвезешь его в Хардивилл, никто ничего не заподозрит.
Эти бедные трудяги, что стояли передо мной, намыли довольно много золотого песка, но они слыхали о Куперах и потому беспокоились. У троих были семьи, и вполне заслуженное ими золото означало для каждого из них очень много — образование детям, дом для жены и начальный капитал для себя самого.
Задача состояла в том, как перехитрить Куперов.
— Мы дадим тебе сто долларов, если ты доставишь золото.
В самом лучшем случае у меня уйдет на дорогу пять дней. Выходит, по двадцать долларов в день. На такие деньги можно купить жратвы, которой хватит до Калифорнии, или даже вернуться сюда с хорошим запасом еды.
В животе у меня было так же пусто, как в шурфе на моем участке, и у меня, похоже, не осталось выбора. Куперы там или не Куперы, а мне предлагали самые верные сто долларов, которые я когда-либо мог заработать. Все это мне устроил Билли Сквирс, мы дружили с тех самых пор, как я застолбил участок на этом ручье.
Джим Ходж, Уилли Мэндер и Том Пэджет стояли вокруг, ожидая моего решения, и я наконец кивнул:
— Я, конечно, это сделаю и даже рад, что есть такая возможность. Вот только вы ведь меня не знаете, и…
— Сквирс за тебя поручился, — перебил Пэджет. — Мыто, верно, с тобой не знакомы, а Сквирс тебя знает и твою семью тоже. Если он утверждает, что ты честный человек, значит, больше не о чем и говорить.
— Зато у тебя есть шанс получить заявку, — вмешался в разговор Сквирс. — А терять тебе нечего.
— Да-а, ведь двух человек, которые выехали из лагеря с золотом, нашли мертвыми возле тропы. Их подстрелили, как отстреливают молодых бычков. И один из них Джек Уокер, я его хорошо знал. И никто из них не имел столько золота, сколько повезу я.
— Возьми вьючную лошадь, — посоветовал мне Сквирс, — и погрузи все свое снаряжение. — Он огляделся вокруг и понизил голос: — Похоже на то, что кто-то у нас в лагере шпионит в пользу Куперов, но о тебе никто не будет знать, кроме нас, а мы все заинтересованные лица.
Позже, когда они ушли, Сквирс сказал:
— Надеюсь, ты не против, что я сообщил им о твоей семье. Они и так бы тебе поверили, но мне хотелось, чтобы им было спокойнее.
И вот я собрал свои пожитки и поехал, и в моей седельной сумке лежало пятьдесят фунтов золота. Посчитайте, сколько это, если в то время платили по тысяче долларов за фунт. В кармане — письмо, подписанное всеми четырьмя ребятами, где говорилось, что если я доставлю золото на место, то получу сто долларов. У меня еще никогда не водилось столько денег сразу с тех пор, как началась война, мне даже десять долларов казались крупной суммой.
А теперь эта женщина, стоявшая у дороги, сулила мне кучу неприятностей. Па постоянно предостерегал нас, парней, чтобы мы держались подальше от женщин.
— Они, конечно, будут вас волновать, — говаривал он, — так что любите их, а потом бросайте. Вот как надо поступать! Не связывайтесь вы с этой породой. У каждой из них в запасе столько разных штучек и фокусов — куда там мартышке, что скачет по деревьям.
— Не верь ему, Телль, — возражала мать. — С женщиной нужно только прилично обращаться. Веди себя с женщиной так, будто она твоя сестра, слышишь?