Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Но все же, вернусь к заданному вопросу. Вы так и не ответили, сеньор Шимановский, почему не удивлены, и более того, не боитесь сеньора Кампоса. При том, что являетесь косвенным соучастником нападения на его сына, которое окончилось, замечу, его ранением. На мой взгляд, такие вещи гораздо серьезнее визита всех королев Солнечной системы вместе взятых!
Я улыбнулся.– Все просто, сеньор. Взаимоотношения сеньора Кампоса-старшего и сеньоры де ла Фуэнте – это только их взаимоотношения. Я не участвовал в том инциденте. Более того, именно Бенито устроил ей «коробочку» и напал первым, она лишь защищалась. Так что здесь я чист перед доном Виктором, ему не за что мстить мне. Возможно, Бенито считает иначе, и с удовольствием всадит мне заточку в спину, но согласитесь, это уже другая история.
«Начальник охраны» удовлетворенно кивнул – я его убедил. Действительно, «по понятиям» не прав Бенито, и этот вопрос, по словам Катарины, решился на следующий же день. А я…
Я – свидетель, не более. Которого можно вежливо допросить, но не стоит трогать. Потому, что от этого шага дона Виктора предостерегла императорская гвардия. Пускай мои отношения с корпусом не заладились, но должен пройти как минимум год непрерывной слежки за мной, чтобы «забыть» о предостережении настолько могущественной организации. По моим непрофессиональным оценкам, конечно же.
Дальше мы ехали молча. Я воспользовался моментом и ушел в себя, вспоминая прошедшие два дня, анализируя и пытаясь выработать стратегию предстоящего разговора. Действительно, я подозревал, что он состоится. Не с дурачком-Бенито, а с его влиятельным папашей. Я сильно достал его, ведь любой неспециалист способен определить по записи, что именно я хотел сделать с Бенито в фонтане, а попытка убийства сына мафиози… Это серьезно.
И история с Катариной – та еще песня. Да, его предупредили не трогать меня, но он и не трогает! Его люди вежливо попросили сесть в машину, абсолютно добровольно! Нет? А докажи, что не добровольно.
В общем, я не был удивлен. Но очень сильно волновался. Не каждый день тебя везут для разговора с крупным мафиози. Чем такая беседа может закончиться – не имел ни малейшего понятия, но вряд ли меня просто угостят чаем и зададут пару вопросов. Что-то все равно случится.
Что? Вчера я гулял весь день и весь вечер. После Маленькой Гаваны съездил в Центральный парк, долго бродил по нему, сходил на то самое место, где впервые встретил Бэль. Посидел там на краю плиты, повздыхал и пошел обратно. Чего хотел добиться этим походом? Встретить ее там вновь? Не знаю. Может быть, где-то глубоко в душе. Замучила ностальгия? Нет, наверное. Ностальгия мучает тогда, когда ты все для себя решил, и от этого что-то потерял. Я же боюсь принимать решение, а значит, не могу ничего потерять по определению. Да, я трус, я слабак, знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Лучше забыть ее сейчас, не зная, ни кто она, ни что потерял или мог иметь, чем знать всё и страдать от этого. Пусть во мне останется образ чистой душой немного наивной девочки, которой понравился простой парень с улицы, и ради которого она была готова пойти на многое, чем проверенная информация об Изабелле такой-то, известной всему высшему свету неадекватной шлюхе, переступающей через людей, как через мусор. Да, я трус. Но пока не определюсь с точкой зрения на самого себя, я не приму решения относительно нее. И еще, слова матери о том, что она до сих пор не нашла меня, после всего, что произошло между нами в субботу, хотя могла это сделать двадцать раз, не выходили из головы, создавая дополнительный дисбаланс в душе. И вот сегодня я решил идти в школу. На самом деле это мудрое решение, если я решил вернуться к нормальной жизни и идти по проторенному пути. Тому, о котором говорил дону Алехандро. «Учеба – диплом – университет – отработка гранта – карьера» – теперь меня должно заботить только это и именно в таком порядке. Корпус, девочки-ангелочки в обтягивающем трико, кровожадные инструкторы, боевые иглометы на разминке и в столовой, сеньора Тьерри, одна из самых доверенных людей королевы, Норма со своими кулаками, методиками и душещипательными историями, «черненькая» Оливия и девчонки из охраны ее высочества… Это все должно остаться в прошлом. Это все не для меня. Я почувствовал, как из груди вырвался тяжелый вздох. …А между прочим, охраняя Веласкесов, я мог бы поближе познакомиться с ее высочеством! Понравилась она мне, симпатичная. И непохожая на других деток высшей аристократии. Есть в ней что-то жесткое, иначе бы не лебезил перед ней так «сын Аполлона», но есть и что-то простое, доброе. А что там получится дальше… Чем черт не шутит? Или Сильвия? Имея статус вассала королевы можно общаться с нею на равных, а не как выскочка, сын проститутки из оккупированного сектора, с аристократкой. И там тоже чем черт не шутит, как всё может закончиться: девчонка она боевая, веселая… …Или Бэль, девочка-без-имени. С нею тоже можно было бы общаться на равных. Я вновь вздохнул и с силой вышвырнул эти мысли из головы. История не любит сослагательного наклонения. Я отказался, и не хочу возвращаться в корпус, какие бы перспективы мне там ни сулили. Это главный итог, главная мысль, выстраданная длинным и сложным вчерашним днем, что бы ни говорила мама и какие бы аргументы не приводила. Просто надо смириться с этим, выдержать ломку и жить дальше. А для начала пройти сквозь неизбежное – разговор с Виктором Кампосом, от которого будет зависеть, как именно произойдет это «дальше».* * *
Фешенебельная окраина. Здесь стоят не дома – дворцы. Политики, актеры, музыканты, известные врачи и адвокаты, крупные бизнесмены и мелкие аристократы – вот коренные обитатели этого района. И еще мафиози.
Я не знал до этого, где живут Кампосы, и вообще был здесь впервые. Но мне тут не понравилось.
Первое общее впечатление – я попал в зону замороженных боевых действий. Охрана, охрана, еще раз охрана; вооруженные люди в форме, гвардия, боевые дроиды. На каждом шагу здесь виднелись люди и роботы, которые кого-то или что-то охраняли, или просто патрулировали район. Все дома как один были огорожены высокими заборами, почти все ворота снабжены строением, которое можно назвать караулкой, но которое выдержит прямое попадание среднекалиберного снаряда. И сами ворота, выполненные из сверхпрочных металлоорганических сплавов, могли выдержать таран «Либертадора».
Мы заехали именно в такие ворота – толстые черные и прочные, оказавшись в длинном темном шлюзе. Створка за нами встала на место, и только через пять секунд кромешной темноты открылась передняя створка. Я сохранял спокойствие, хотя делать это удавалось с каждой минутой все труднее и труднее. Затем въехали в нечто, что можно назвать внутренним двором. Тут я с удивлением обнаружил, что забор – это не забор, а целая крепостная стена. Такую не пробьешь выстрелом из деструктора, только артиллерией. Они что, воевать тут собрались? С кем же? С властями или с конкурентами?
Вдоль стены, словно стражник из фильмов про средневековье, прохаживался охранник в черно-желтой униформе частного охранного агентства. Дать ему в руки алебарду, одеть в полудоспех – и можно историческую картину снимать. Даже взгляд у него был соответствующий – цепкий, но профессионально безразличный. Больше охраны я не увидел, но не сомневаюсь, тут таких парней много.
Огляделся по сторонам. Вокруг нас, от забора до дома, обступая стоянку для машин, простирался зеленый сад из настоящих живых деревьев. Яблони, акации, березы, различные пальмы – настоящий дендрарий. Интересно, это дон – ценитель, или до него было высажено? А вообще, классно здесь!
– Пойдем.
Мой спутник поманил меня, я двинулся следом. Двое бойцов из первой машины остались на месте с самым скучающим видом. Я оглядел их более внимательно. Да, с такими лучше не связываться.
– Красиво? – обернулся вдруг «начальник охраны», указывая на очередной шедевр ботанического искусства – тропические деревья, названия которых не помню, образовали нечто с переплетающимися стволами. При этом оба дерева цвели, источая резкий непривычный для человека из под купола аромат.
– Да. – Глупо было бы отрицать очевидное.
– Хочешь сам так жить? В таком же доме с садом?
Я не понял, к чему он спрашивал, и на всякий случай неопределенно пожал плечами.
– А кто бы не хотел?
Дальше шли молча, он больше не задавал глупых вопросов. Мы обогнули дом и вышли к большой аккуратно подстриженной искусственной лужайке. Место это предназначалось для уединенного ото всего света отдыха хозяина и его личных гостей. В центре ее, среди невысокого кустарника, располагалось небольшое озерцо, в котором плавало два лебедя – белый и черный, рядом с которым стояла круглая беседка со ступеньками, спускающимися к воде. Я остановился, разинув рот, разглядывая величественных птиц. Да, хорошо жить не запретишь! Тем более на наворованные деньги. …Ну вот, опять наврал. И что меня все время тянет неправду говорить? Вы, не подумайте, дон Виктор – не вор, наоборот, чистейшей души человек! Он ничего не ворует, никого не грабит, ни с кого ничего не вымогает! Это делают воры, бандиты и убийцы, которых в Альфе великое множество. Просто эти самые бандиты и воры добровольно отдают ему часть от того, что украли и награбили. Подчеркну, ДОБРОВОЛЬНО, и с легким сердцем. Потому, что те, кто отдает с тяжелым, долго не живут. «Начальник охраны» и двое сопровождающих меня бойцов – не урки, не бандюганы, не тупое бычье. Это наемники, профессионалы, бойцы высокого уровня, выполняющие ответственную работу и соответственно за нее получающие. Ветераны, воевавшие в горячих точках Солнечной системы, маленькая, но эффективная армия, по типу тех, что имеют влиятельные аристократические роды. Так что не надо наговаривать на бедного человека, он всего лишь не дает распоясаться криминальным элементам нескольких районов, держит их в узде, а я тут хулу развожу! Кстати, а вот и он сам. Нет, я его представлял не таким. Начать с того, что он был ниже меня на голову. Щуплым его не назовешь, подтянутый, накаченный, бицепсы просвечиваются сквозь рукава белоснежной рубашки, но вот ростом он не вышел. Вторая деталь, бросившаяся в глаза – седина. Он был абсолютно сед, хотя на вид я не дал бы ему больше пятидесяти. Волосы, довольно густые, зачесаны налево с пробором, глаза… А вот в его больших голубых глазах я увидел лишь усталость, и больше ничего. Итак, этот седой низенький полукровка с усталыми глазами и волевым лицом видавшего многое человека, одетый в безукоризненную белую рубашку и такие же безукоризненные черные брюки, и есть тот самый монстр, которого боится половина Альфы, от имени которого трепещут бандюки и бизнесмены? Хоть это было очевидно, я про себя скептически хмыкнул. Сюрприз! Монстр стоял в паре десятков метров от меня на ступеньках беседки и самозабвенно кидал лебедям хлебные кусочки, отламывая их от большого батона, который держал в руке. Просто мурашки по коже от жути! Но не стоит расслабляться, как говорится, глаза обманывают больше других. Мы приблизились, вошли в беседку. Дон Виктор с видимой неохотой оторвался от своего занятия и поднялся к нам, оглядывая меня внимательным изучающим взглядом. Кажется, увиденное ему понравилось, он удовлетворенно кивнул и обратился к моему спутнику:– Спасибо, можешь идти.
«Начальник охраны» вежливо, но не раболепно, кивнул в ответ, почти по-военному развернулся и направился в сторону дома. Было видно, что он очень старался не чеканить шаг, идти солидно, вразвалочку «по-граждански», но у него плохо получалось.
– Хуанито, правильно? – вцепился в меня глазами дон Виктор. Мне стало не по себе. Съежившись, я кивнул, привычно выдавив:
– Так точно.
– Присаживайся.
Он указал рукой на скамью, я последовал приглашению. Сам он неспешно вытащил золотой портсигар, вынул из него большую коричневую сигару и сел напротив, закинув ногу за ногу.