Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– За что? – Я напрягся, приготовившись к какой-нибудь пакости. А как иначе, это же Хуан Карлос!
– За Николь. Ту девушку.
– А что с той девушкой? – не понял я.
– Ну… Я ей немного объяснил вчера, что она нравится одному человеку, который от природы очень скромный…
Я чуть не врезал некоему конструктору-судостроителю-самоучке в челюсть. Сдержался в последний момент. Он же ехидно усмехнулся, принимая мою реакцию совсем за другое.
– Только не говори, что она тебе не нравится.
Ну зачем он сюда влез? Я почувствовал,– Слушай, я тебя просил об этом?
– Но она тебе нравится.
Добрый мальчик. Альтруист недоделанный. Поотрывать бы ему ноги его альтруистичные! И язык.
– Я? Тебя? Об этом? Просил? – по слогам выдавил я.
Хуан Карлос воззрился с недоумением:– В чём дело, Хуанито? Что-то не так?
– Всё не так! – Я почувствовал, что ещё немного, и сорвусь на крик. – Кто тебе сказал, что она мне нравится?
– Да ты не нервничай. А разве это надо говорить? Сколько я тебя уже знаю, ты так на неё смотрел…
– Я много на кого так смотрю. И что, всем будешь меня сватать? Или ты думаешь, что я такой неудачник, что не могу подойти к понравившейся девушке и познакомиться сам?
– Ну… Да.
Святая простота. Я так и застыл с открытым ртом. Повисло недоброе молчание. После эдакого признания моя самооценка, только-только выровнявшаяся, начала показывать отрицательную динамику. «Шимановский, ты и сам хорош. Как там говорится, «не надо зеркало ругать, когда лицо некрасивое»? Как-то так. Что было бы, не встреть ты в субботу Бэль? Как бы ты тогда отреагировал на эту новость? Растерзал бы негодяя или удавился от стыда? Всё правильно, ты – неудачник. И тебя таковым воспринимают. Если уж лучший друг о тебе такого мнения… Это о многом говорит». «Значит, утром ты принял правильное решение. С таким общественным мнением мечтать о Бэль… Не стоит».– Слушай, дружище. – Я взял себя в руки и попробовал говорить спокойно. – Не знаю, что там тебе привиделось, как кто на кого смотрел, но в делах сердечных я пока ещё в состоянии обойтись без твоей помощи. И более того, та девушка, в смысле, который ты вложил, меня не интересует. Понимаешь?
– Нет. – Хуан Карлос покачал головой.
– Я не хочу с ней встречаться. У меня есть… другая девушка, которая мне нравится и которую я буду добиваться.
– Уж не та ли сеньорита? – Он усмехнулся, кивнув мне на голову.
– Всё возможно. Поэтому делай что хочешь, но ты кашу заварил, ты и расхлёбывай. А у меня дела, извини.
– Какие ещё дела? – воскликнул он. – Так что, получается, я напрасно?..
Но я его уже не слышал. Я шёл наперехват человеку, которого ждал, только что вошедшему, но не дошедшему до толпы подружек сбоку от фонтана. Это не самый важный человек из ожидаемых, но терять момент я не собирался. В кругу подруг, а она почти всегда в кругу подруг, сделать то, что я хочу, невозможно.
– Эмма, подожди!
Шпала, а это была она, обернулась. Я быстро подошёл, резко обнял её за талию, рванул к себе и, не давая опомниться, смачно поцеловал в губы. Пришлось немного встать на цыпочки, ну да бог с ним.
Несколько секунд ничего не происходило – она не успела сообразить, что надо дёргаться и вырываться. Ну, не ожидала от меня такого! А когда сообразила, стало поздно – со стороны это смотрелось как горячий страстный поцелуй влюблённых. Которые в ссоре, не могут выяснить отношения, но всё равно любят друг друга. И её смачное отпихивание выглядело как декорация, а не защита невинной девушки от посягательства на свою честь. Люди ещё помнили пятницу…
Она испуганно подалась назад, оглядываясь по сторонам на окружающих и ища поддержки.
– Шимановский? – В её голосе не было предела изумлению.
– А кто ж ещё, звезда моя! – потянул я, строя из себя заправского мачо. – Или не соскучилась?
– Но…
Что именно «но» – она не смогла сформулировать. Я же чувствовал, что мы становимся центром излишнего внимания, люди отрываются от своих дел и оборачиваются к нам. Для ошеломления Швабры того, что есть, достаточно, а становиться эпицентром новых сплетен в мои планы не входило. Хватит старых.
– Быстро. За мной.
Она не прекословила. Я, не останавливаясь, уверенно тащил её за руку через двор. Она то и дело спотыкалась, ошалело оглядывалась, но семенила следом. Никто не преградил нам дорогу, не возмутился, не спросил, как дела, словно мы встречаемся незнамо сколько лет и произошедшее – наши личные проблемы. Весь школьный двор вернулся к своим делам, моментально забыв и о Шимановском, и о Долорес. Даже её подружки. Это стало для Швабры даже большим потрясением, чем мой поцелуй. Вошли в здание. Я тащил её по коридорам, мимо аудиторий, к закутку за лестницей первого этажа, где уборщицы оставляют инвентарь. Обычно там закрыто, но я знал пароль от него – случайно нашёл в школьной базе, когда искал адреса недоумков банды Толстого. Встретившиеся нам люди также игнорировали сие действо, что ещё более угнетало мою спутницу.– Что ты себе позволяешь, Шимановский? – взъярилась она, когда я втолкнул её внутрь и закрыл дверь. Послушный свет включился автоматически.
– Милая Эмма… – Я подошёл к ней мягкой походкой хищника на охоте и грубо, но не сильно толкнул назад, сажая на грязный, видавший лучшие времена пластиковый столик. – Милая Эмма, заткнись, пожалуйста, и слушай сюда!
Она заткнулась. Было в моём тоне нечто такое, что подсказывало – перечить не стоит.
– Сейчас ты сделаешь две вещи. Первая – скажешь мне, кто «хозяйка» игры. И вторая – что ты будешь ей должна, когда не выполнишь условие «лотереи».
– Я… – Она дёрнулась, вдохнула воздуха, но беззвучно выдохнула: – Какой «лотереи»?
– Эмма, мы взрослые люди. Я могу превратить твою жизнь в ад. Веришь мне?
Я приблизил лицо к её лицу и внимательно посмотрел в глаза. Она подалась назад, но я предусмотрительно схватил её за плечи.
– Я вижу, ты не хотела мне зла, просто выполняешь чужую прихоть и дурь. И я даже готов пойти тебе навстречу, помочь тебе. Но мне нужны ответы. Что вы загадали?
Эммануэль ссутулилась и опустила глаза. И кажется, покраснела.