Золотая Серединка
Шрифт:
– Гедонизм в своих избытках таит не меньшие разрушители и раздражители чем аскетизм. Он ставит перед необходимостью борьбы с зависимостями, с «переполнением сосуда». Аскетизм же подходит с другой стороны, это наоборот подчас недостаточно заполненный сосуд, как вызов к умению терпеть и руководствоваться меньшим. Правда, я имею ввиду аскетизм в виде намеренных ограничений, лежащих ниже планки среднего состояния.
– Умница! – закричал он, – я очень не любить в жизни крайность!
Мы много
К полуночи я все же вернулась домой.
Таша ждала меня в моей квартире. Она очень нервничала:
– За что это столько роз? – она округлила глаза.
– Просто так…
– Ну, гад! Я его убью! И тебя тоже! Ты совсем с ума сошла? Начало первого! Разве приличная леди возвращается в такое время со свидания?
– Я просто в роль вошла и никак не смогла выйти.
– Давай быстрей камеру. Актриса хренова…
Я протянула ей флэшку, Таша подключила ее к компьютеру и стала просматривать запись.
– Один бред несете. Что один, что второй, – комментировала она наш с Эдвардом диалог.
– Ты мне советовала умничать – вот я воспользовалась твоим советом.
– Какой к черту улитаризм? Интересней темы для общения ты не нашла?
– Он меня сам к этой теме подвел. Чего ты злишься?
– Почему ты не рыдала? Ты же обещала поговорить о конце света и порыдать?
– Сценарий изменился. – Я пожала плечами.
– Ты этими своими интеллектуальными сводками его с ума сведешь. И потом уже никакие рыдания не помогут. Так… И что? Это все?
– Да, флешка на три часа только. Ты уже все промотала. А толком даже не послушала о чем мы там говорили.
– Мне хватило вашего улитаризма. Бред сивой кобылы и ее кобеля.
– Утилитаризм, – поправила я подругу.
– Один фиг!
– И тогда уже не кобеля, а жеребца.
– Очень умно. Да, еще меня поучи! – Таша была явно не в духе.
– Что случилось? Чего ты такая злая?
– Твой придурок меня просто достал!
– Что он сделал на этот раз.
– Даже говорить боюсь, – Таша опустила голову.
– Я спокойно приму любую новость, – пообещала я.
Таша несколько раз вздохнула, посмотрела на меня, потом опустила голову и сказала:
– Он сказал, что, наверное, любит меня.
Меня как будто облили кипятком. Я ничего не могла ни говорить, ни делать. Я стояла как истукан, а глаза залило горячей, просто огненной водой. Мое тело разрывалось изнутри. Как будто миллион маленьких ежиков катались по мне и пытались вырваться наружу.
Да, может быть я и думала о том, что между нами действительно все кончено, что мы действительно разные, что он совсем не подходит мне и что я уже почти смирилась с тем, что следующие сто лет я буду жить без него. Но одно дело говорить, думать. А другое дело – принять это, как неизбежность.
И еще. Он никогда не говорил мне, что любит меня. Да, иногда, он называл меня любимой. Очень часто говорил, что я самая лучшая и идеальная женщина в мире. Но никогда я не слышала от него признаний в любви.
– Ир, ну ты чего, это ведь неправда! – увидев мою реакцию стала оправдываться Таша.
Я ничего не хотела говорить, а уж тем более объяснять сейчас Таше:
– Я устала, давай спать.
– Ты обиделась на меня?
– Причем тут ты? Просто… я запуталась. Я не понимаю, как так можно жить.
– Как так? Ты про кого вообще? Про Кирилла?
– Я его ненавижу, – призналась я и поняла, что говорю чистую правду.
– От любви до ненависти один шаг. Вот ты его и сделала. Тебе легче?
– Легче от того, что я поняла, что ненавижу его?
– Да, тебя отпустило?
– Ты знаешь, да. Меня очень радует, что мне не хочется его видеть. И я перестала о нем думать. Я перестала рисовать семейные картинки… кстати, давно перестала…
– Какие картинки? – не поняла Таша.
– Это меня на очередном тренинге учили – как быстро добиться своей цели. Если я хочу быть счастлива в браке, например, я должна постоянно рисовать и как бы проигрывать свои рисунки счастья. Например, красивый большой дом, праздник – Рождество. Я раскладываю у камина подарки, поправляю игрушки на огромной елке, звонят в дверь – я бегу открывать а там он…
Только когда произнесла местоимение ОН, я поняла, что никогда не представляла себе Кирилла за этой счастливой дверью. Там всегда был просто какой-то мужчина. Нет, ни какой-то! Я помнила его образ: высокий, на нем черное, прямое пальто, большой объемный шарф.
– Кто? Кирилл?
– Нет, – ответила я спокойно, – кто-то другой.
– Надеюсь, не Эдвард?
– Нет. Он был в черном пальто.
– У Эдварда есть черное пальто.
– Оно есть почти у всех мужчин, – успокоила я подругу, – а вот у Кирилла точно нет. Возьми пожалуйста, завтра камеру и спроси его обо мне. Вот прям прямо и спроси: был ли у тебя кто-то и любил ли ты ее.
– Зачем?
– Очень хочу услышать, что он обо мне думает.
– Хорошо. А ты завтра с Эдиком встречаешься?
– Нет. Он улетает на два дня в Германию. Мы встречаемся в четверг. А завтра мне надо хорошенько подготовиться к встрече с родней. Надо будет только попросить домработницу, чтобы она вылизала квартиру. А сама я завтра, наверное, работать не буду – а буду искать интересные рецепты на кулинарных сайтах в интернете.
– А я предлагаю приготовить то, что ты уже много раз готовила, чтобы не опозориться. Лучше проверенное блюдо. И не одно. А пять!