Золотая свирель
Шрифт:
— Ратери…
— Бросить нас с певуном решила, да? — Он смотрел исподлобья, нахохлившись как пес. — За принцессой побежишь?
— С чего ты взял?
Мне удалось не покраснеть, но глаза я отвела. «Бросить»! Я вовсе не собиралась…
— Ну звиняй, сестренка. Примерещилось.
Он улыбнулся.
Я тоже улыбнулась, куда деваться. У меня никогда не было брата. Никогда раньше
Глава 31
О клетках
— Осторожней, амбал криворукий! Правый край выше подними. Правый, я сказала!
— Правая рука, — слабым голосом пояснил Пепел, — это та, в которой ты, милейший, ложку держишь.
«Милейший» — звероватого вида слуга из таверны — только сопел, пытаясь половчее развернуть самодельные носилки. Я руководила погрузкой нашего больного в фургон.
— Ага, ага, вот так. Ратер, теперь втаскивай. А ты, господин Подзаборник, помолчал бы. Тебе шевелиться нельзя.
— Я только языком и шевелю, прекрасная госпожа. А в остальном как агнец смирен и терпелив.
Под утро Пепел пришел в себя и ему вроде бы стало получше, но сейчас опять возвращался жар. На скулах у бродяги горели пятна, глаза блестели нехорошо, а язык болтал без устали.
Оттолкнув слугу, я залезла в фургон. Кукушонок отвязывал жерди от куска мешковины, на которой лежал наш больной.
— Тебе удобно? — Я поправила шерстяное одеяло, потрогала горячий пеплов лоб. — Зря мы это затеяли. Надо было остаться.
Ратер отдал жерди слуге, взял у него сумку с провизией и присел на корточки у задка фургона.
— Остаться еще не поздно, сестренка.
— Ле-еста! — капризно протянул больной. — Ты же обещала, что твой волшебный мантикор посмотрит мои болячки. А лежа в гостинице, я дождусь только пиявок и кровопускания. Поехали!
Он прав, я опять наобещала помощи от Эрайна, не спросясь самого Эрайна. Но кто дырок-то в поэте понавертел? Вот пусть теперь сам залечивает. Я понятия не имела как там у Малыша с целительством. Вран и Амаргин лечить умели, может и Эрайн успел хоть немного научиться?
Я махнула рукой:
— Поехали.
Ратер перепрыгнул бортик. Чуть погодя фургон снова качнулся — Кукушонок влез на козлы.
— Открывай! — крикнул он слуге. Лихо щелкнул вожжами. — Нн-но!
Повозка тронулась и потихоньку покатилась. Я вытащила приготовленную флягу, смочила платок и пристроила Пеплу на лоб.
— У прекрасной госпожи ладошка прохладней и целебней всех мокрых платков на свете, — завел поэт свою куртуазную бодягу. — Не соблаговолит ли милосердная госпожа сменить
— Ты болтаешь чушь, потому что тебя опять лихорадит. Вот тебе ладошка, только помолчи пожалуйста.
Я положила ему руку на лоб, но Пепел передвинул ее на глаза. И, к моему удивлению, угомонился.
Фургон и лошадь нам купила Мораг. Утром она прислала слугу с вопросом — какого дьявола я заставляю себя ждать, а на мой ответ что мы не едем, заявилась сама. Произошел небольшой скандал — говорить «нет» принцессе имел право только Нарваро Найгерт, и больше никто. В итоге она так хлопнула дверью, что с притолки шлепнулся рябиновый венок-оберег в лохмотьях паутины. Спустя шестую четверти слуга вернулся и сказал, что внизу нас ждет запряженный фургон, а господин южанин отправился к лорду Маверу в замок и догонит нас по дороге. Пепел настоял чтобы мы ехали. Вряд ли он верил в целительские таланты мантикора, просто не хотел нас задерживать. Интересно, что Мораг понадобилось от местного лорда?
По полотняной крыше фургона скользнула тень ворот, и городской гомон отдалился. Мы выехали на дорогу.
Ступени вели вниз. Несколько пролетов с глухими площадками без дверей и окон, редкие факелы, потом лестница врезалась в скалу и завилась спиралью. Арка. Коридор. Деревянный мосточек над широким провалом, откуда порывами дул неприятно-теплый ветер, пахнущий ржавчиной и сырым камнем. Опять арка, опять коридор. Ярко освещенная (аж глаза заломило) зала и опять лестница вниз.
Посреди залы красовался большой прямоугольный бассейн с фонтаном. Сверху фонтан выглядел презабавно: множество тонких струек, бивших по периметру бортов, образовывали в воздухе сверкающую водяную сеть, куполом накрывшую бассейн. Нескончаемый звон стоял в ушах. Мозаичный пол рябил сложным узором, переплетением узлов и волн. Из залы вело несколько полутемных арок. Больше ничего интересного тут не было.
Я спустилась вниз и подошла к бассейну сполоснуть руки. Меня окропила водяная пыль, и прямо у самого бортика я увидела маленькую деревянную лодочку, плясавшую на волне меж падаюших и бьющих вверх струй. У лодочки не было ни носа, ни кормы — с обоих концов ее украшали резные закрученные внутрь спиральки. Простенькая милая игрушка. Кто-то пускал кораблики и забыл ее здесь.
Я не стала выбирать, в какую арку идти — их оказалось четыре, и все одинаковые. Вошла в ближайшую. За аркой обнаружился мрачноватый коридор, то справа, то слева размыкавшийся темными, забранными решетками проемами. Клетки или вольеры. Пустые. В некоторых были окошки под потолком, иногда довольно большие, но тоже перекрытые решетками. Полосы лунного света позволяли разглядеть рыбью чешую, песок и катышки пыли на грязном полу. Из глубин коридора тянуло острой звериной вонью — наверное, далеко не все клетки пустовали.