Золотая ветвь
Шрифт:
Ежегодное «бегство царя», если принять нашу интерпретацию, было пережитком тех времен, когда царская власть вместе с рукой царевны давалась на год в качестве награды победившему атлету или гладиатору, после чего они со своей невестой выступали в роли бога и богини на священном бракосочетании, предназначенном обеспечить плодородие земли путем гомеопатической магии. Если допустить, что в очень ранний период древние латинские цари действительно олицетворяли бога и в этом качестве периодически предавались смерти, станет понятнее таинственный и насильственный конец, который, как известно, нашли столь многие из них. Мы видели, что один из царей Альбы был, по преданию, убит ударом молнии за нечестивое передразнивание Юпитера. О Ромуле известно, что либо он исчез столь же таинственно, как Эней, либо был растерзан на куски обиженными им патрициями; в день его смерти, 7 июля, отмечался праздник, напоминающий сатурналии. В этот день рабыням разрешалось позволять себе
Предания о насильственной кончине римских царей наталкивают на мысль, что состязание, посредством которого они завоевывали трон, иногда являлось не столько соревнованием, сколько борьбой не на жизнь, а на смерть. При таком предположении аналогия между Римом и Альбой была бы еще большей: в обоих городах священные цари, представители божества, могли подвергнуться низложению и смерти от руки решительного человека, сумевшего доказать свое божественное право на это священное звание мощной дланью и острым мечом. Нет ничего удивительного в том, что у первобытных латинян претенденты на престол могли встречаться в единоборстве. Ведь умбрийцы вплоть до исторических времен регулярно прибегали в разрешении частных споров к испытанию силой оружия. Считалось, что тот, кто перерезал своему противнику горло, наилучшим образом доказывал правоту дела.
Глава XV
ПОКЛОНЕНИЕ ДУБУ
Культ дуба (или бога дуба) существовал, по-видимому, у всех европейских народов арийского происхождения. У греков и италийцев это дерево ассоциировалось с величайшим из богов, Зевсом или Юпитером, божеством неба, дождя и грома. Святилище в Додоне, где поклонялись Зевсу в виде дуба-оракула, было, возможно, самым древним и наверняка самым знаменитым в Греции. Достойным жилищем для бога, чей голос слышится и в шелесте дубовых листьев, и в грохоте грома, сделали это место грозы, которые, как известно, в Додоне разражаются чаще, чем где-либо в Европе. Бронзовые гонги вокруг святилища, которые при ветре издавали гудящий звук, были предназначены для подражания грому, чьи раскаты и громыханья часто слышались в ущельях суровых и бесплодных гор, замыкающих мрачную долину. Как мы видели, в Беотии священный брак Зевса и Геры, бога и богини дуба, с большой пышностью отмечался религиозным союзом государств. А на горе Ликей в Аркадии ипостась Зевса как бога дуба и дождя явно проступала в магическом средстве, к которому прибегал жрец Зевса: он обмакивал ветку дуба в священный источник. Греки регулярно молились Зевсу в этой ипостаси о ниспослании дождя. И это естественно. Ведь часто (хотя и не всегда) местонахождением Зевса были горы, на которых собираются тучи и растут дубы. Изображение Земли, молящей Зевса о дожде, хранилось в афинском Акрополе. А во время засухи Зевса молили сами афиняне: «Дождь, дай дождь, о возлюбленный Зевс, полям афинян и долинам».
Зевс опять-таки управлял не только дождем, но громом и молнией. В Олимпин и других местах поклонялись Зевсу Громовержцу, а в Афинах на городской стене имелся жертвенный очаг Зевса Молниеносца, где в определенное время года должностные лица жреческого звания следили за молниями над горой Парнасом. Греки, как правило, обносили пораженные молнией места оградой и посвящали их Зевсу Низвергателю, ни сходящему с небес во вспышке молнии. В этих огражденных местах устанавливались алтари, и на них приносились жертвы. Из надписей явствует, что в Афинах существовало несколько таких мест.
Если уж древнегреческие цари претендовали на то, чтобы быть потомками Зевса и даже носить его имя, можно с основанием допустить, что они также пытались осуществлять божественные функции, то есть вызывать молнию и дождь на благо своего народа или для устрашения врагов. В этом смысле предание о Салмонее, возможно, отражает притязания целого класса царьков, каждый из которых в старину правил небольшой областью в покрытых дубравами горах Греции. От них, как и от ирландских королей, ожидали плодородия почвы и плодовитости скота. А могли ли они отвечать этим ожиданиям лучше, нежели исполняя роль Зевса, великого бога дуба, грома и дождя? Они олицетворяли Зевса так же, как италийские цари олицетворяли Юпитера.
В древней Италии все дубы были посвящены Юпитеру италийскому, двойнику Зевса, а в Риме на Капитолии ему поклонялись как божеству не только дуба, но дождя и грома. Один римский писатель, противопоставляя добрые старые времена веку, когда «никто не почитает небо за небо и ни во что не ставит Юпитера», рассказывает нам, как во время оно благородные матроны босиком, с распущенными волосами, но с чистыми помыслами поднимались по склону Капитолийского холма и молили Юпитера о дожде. И тут же, продолжает он, дождь начинал лить как из ведра, и все возвращались промокшими до нитки. «Но ныне, — восклицает он, — мы уже не религиозны. Поэтому и сохнут поля».
Переходя из Южной Европы в Центральную, мы сталкиваемся с великим богом дуба и грома у варварских народов арийской расы, которые жили в обширных дремучих лесах. Так, у кельтов Галии друиды считали более всего священной омелу и дуб, на котором она произрастает. Для совершения торжественных служб они выбирали дубовые рощи и ни одного обряда не справляли без дубовых листьев. «Кельты, — пишет греческий автор, — поклоняются Зевсу, а кельтским символом Зевса является высокий дуб». Кельтские завоеватели, которые поселились в Азии в III веке до нашей эры, видимо, принесли с собой на новую родину культ дуба. В самом сердце Малой Азии галатский сенат собирался в местечке, которое носило типично кельтское название «священная дубовая роща» или «храм из дубового дерева». Специалисты считают, что само слово «друиды» означает «люди дуба».
Почитание священных рощ, как видно, имело первостепенное значение в религии древних германцев; главным священным деревом у них, согласно Гримму, был дуб. Он, вероятно, был посвящен богу грома Донару или Тунару, равнозначному норвежскому Тору. Священный дуб неподалеку от Гейсмара в Гессене, который Бонифаций 52 срубил в VIII веке, носил среди язычников имя дуба Юпитера, что по-старонемецки читалось: Donares eih — «дуб Донара». Что тевтонский бог грома Донар, Тунар, Тор отождествлялся с италийским богом грома Юпитером, явствует из английского слова Thursday (четверг), «день Тунара», что является простым переводом латинского выражения «dies Iovis». Итак, у древних тевтонцев, так же как у греков и италийцев, бог дуба был также богом грома. Более того, в нем видели великую оплодотворяющую силу, которая посылает дождь и заставляет землю приносить плоды. Так, Адам Бременский 53 рассказывает нам, что «Тор царит в воздухе: это он управляет громом и молнией, ветром и дождем, хорошей погодой и урожаем». В этом тевтонский бог грома опять-таки похож на своих южных собратьев Зевса и Юпитера.
52
Святой Бонифаций (Уинфрид, VII-VIII вв.) — «апостол Германии», энергично распространял христианство в немецких землях.
53
Адам Бременский (? — ум. ок. 1081) — северогерманский хронист.
У славян дуб, видимо, также был священным деревом бога грома Перуна, подобия Зевса и Юпитера. Известно, что в Новгороде когда-то стояла статуя Перуна в виде человека с громовым камнем в руке. В его честь день и ночь горел костер из дубовых поленьев, а если он угасал, то служители за недосмотр обрекались на смерть. Подобно Зевсу и Юпитеру, Перун, кажется, был главным божеством своего народа. Прокопий рассказывает, что славяне «верили, что единый бог, создатель молнии, был владыкой всех вещей, и приносили ему в жертву быков и другую живность».
Главным божеством литовцев был бог грома и молнии Перкунас или Перкунс, сходство которого с Зевсом и Юпитером часто отмечалось. Ему были посвящены дубовые деревья, и, когда христианские миссионеры вырубали их, местные жители открыто выражали недовольство тем, что подвергаются разрушению их лесные божества. В честь Перкунаса горели вечные огни, поддерживаемые древесиной определенных дубовых деревьев; если такой огонь угасал, его вновь зажигали путем трения кусков священного дерева. Чтобы урожай был хорошим, мужчины приносили жертвы дубам, а женщины — липам. Из этого можно заключить, что в дубах они видели существа мужского пола, а в липах — женского. Когда во время засухи литовцы нуждались в дожде, в лесной чаще богу молнии обычно приносили в жертву черную телку, черного козла и черного петуха. В таких случаях огромные толпы людей собирались со всей округи, пили, ели и взывали к Перкунасу. Они трижды обносили кубок с пивом вокруг огня, а затем выливали жидкость в пламя, молясь богу о ниспослании ливней. Так что главный бог литовцев, бог дуба, грома и дождя, очень схож с Зевсом и Юпитером.