Золотая Вспышка
Шрифт:
двухдневных супов из чечевицы и макарон... Хотя это и не печально вовсе. Именно без этого
она вполне смогла бы обойтись и жить хоть всю жизнь, без каких бы то ни было неудобств.
Но вот пирожные по выходным и разные другие предатели хорошей фигуры... Нет, это все-
таки очень печально.
Но с другой стороны, теперь она избавлена от постоянной потребности так распределить
свое время чтобы не опоздать на обед или завтрак... Подумать только... Но может это
правда? В конце концов сколько она знает этого самого Леона? Неделю, не больше, и при
этом она должна ему верить? Но если отбросить все эти, совершенно сейчас ненужные
мысли, она действительно может полагаться на него, ведь он... Ведь она обязана ему жизнью
и с этим ничего уж не поделаешь.
– Что ж, - прошептала Роза себе под нос, - с этим ничего уж не поделаешь... Остается лишь
приспосабливаться к этой новой жизни.
И все началось сначала. Клара мучила ее два урока подряд, пытаясь выведать имя и телефон
ее парикмахера, и Розе не оставалось ничего иного как наплести ей в три короба про ее
троюродного дядюшку из Флоренции. К счастью, особо блистательным умом Клара не
обладала, и наконец оставила ее в покое. Нелси показала себя со своей наилучшей стороны:
она проигнорировала и ее волосы и ее саму в целом, за что Розa прониклась к ней
величайшей, но молчаливой симпатией. Больше никто ее не трогал, и спустя три дня
вернулись самые обычные и счастливые будни.
На четвертый она даже смогла противостоять желанию устроить пляж во время перемены во
дворе, и скромно обедала парой сухариков в тени, в полном одиночестве. Стояли на редкость
хорошие солнечные дни, уже правда переставшие всех удивлять своей пригодностью.
Теперь она все больше времени проводила в одиночестве, и все чаще ловила себя на мысли
о том, что думает о Леоне.
Но вот прошла неделя, две, а он все не появлялся, и она приуныла. Опять зарядил маленький
противный дождик, оповещавший ее о том, что он далеко и совсем о ней не думает. Ко всему
прочему, она подхватила грипп и два дня лежала дома. Ее здоровье словно приобрело
повышенную чувствительность к микробам, как бывает у людей со слабым иммунитетом.
Олив, пичкавшая ее витаминами, никак не могла понять причину ее плохого состояния, и
даже один раз сводила дочь к врачу, где ее ошеломили неопровержимым фактом: Роза, как
оказалось, полностью здорова, и даже грипп, который она подхватила, держался не более
двух часов, после чего бесследно исчез.
– У вашей дочери поразительно сильный иммунитет, - заявили врачи, кивая на бледную, с
синяками под глазами Розy, сидевшую в кресле, - вы можете быть абсолютно спокойны, мэм.
Единственное "но" в ее самочувствии это нехватка витамина Д. Свозите ее к морю, к солнцу.
Олив приняла это утверждение за отговорку глупых врачей и продолжала пичкать дочь
различными витаминами.
Под конец второй недели бедная мать уже начала всерьез беспокоится. Несмотря на питание
Розa сильно похудела, и была скорее похожа на приведение чем на ребенка. Она уверяла
мать что не хочет есть. Каждый день повторялось одно и тоже: на завтрак Олив впихивала в
слабую и протестующую дочь тарелку овсянки, не подозревая, что едой она лишь ухудшает
ее самочувствие, на обед - здоровая питательная пища, которую желудок больной не мог
усваивать вообще, и на ужин овощи.
Сама Роза изо дня в день умоляла мать послушаться врачей и увести ee к солнцу, но все
мольбы пропадали втуне. Олив заботилась о дочери, и не допускала мысли о том, что какой-
то слабенький лучик может поставить ее на ноги.
Роза слегла. Раф уже начинал обзванивать лучших медиков города, когда в один прекрасный
день всех не разбудило все-таки прорвавшиеся сквозь пелену облаков солнце. Но ни один
лучик не попадал в комнату больной, по настоянию матери, окна были плотно занавешены
бордовыми занавесками.
В два часа пополудни в дверь кто-то позвонил.
– О! Это наверное доктор...
– Раф сорвался со своего дивана, устремился в прихожую и
распахнул дверь. На пороге стоял высокий, черноволосый молодой человек, со светло-
карими глазами и самой обыкновенной внешностью.
– Вызывали доктора?
– даже не здороваясь, выпалил он.
Если бы обеспокоенный здоровьем дочери Рaф был бы в состоянии трезво взглянуть на
незнакомца, и на миг забыть o больной, он бы сразу обратил внимание на то, что с молодым
человеком творится что-то неладное: его глаза неестественно ярко блестели на лице,
выдавая тем самым чрезмерную взволнованность и беспокойство; он тяжело дышал, как
будто преодолел все расстояние до их квартиры бегом.
Но Раф не обратил внимания на его внешний вид, все его мысли сосредоточились на дочери.
Он кивнул.
– Да, да, конечно, проходите.
Без лишних слов доктор прошел в темную комнату Розы и закрыл за собой дверь, оставляя
тревожного родителя в коридоре. Потом быстро подошел к окну и распахнул его, впуская в
комнату поток свежего воздуха и лучи солнца, тут же полившиеся на подушку бледной, как
смерть, страдалицы.