Золотистая блондинка
Шрифт:
Меня почему-то затошнило. Я вышел на улицу. Где-то неподалеку послышалось дребезжание старого мотора. Шум приближался. На углу улицы показалась машина марки «шевроле», которую Гарри Немо взял напрокат. Ее передние колеса болтались. Одно колесо заехало на тротуар перед коттеджем. Машина, как пьяная, остановилась, накренившись в одну сторону.
Я прошел по тротуару и открыл дверцу. За рулем сидел Гарри, вцепившись
— Она достала меня.
— Кто, Гарри? Джинин?
— Нет. Не она. Но это все из-за нее. Мы к этому шли.
Это были его последние слова. Я поймал его тело, когда оно стало падать боком с сиденья, положил на тротуар и оставил там, чтобы полицейский патруль смог его увидеть.
Я поехал через город к стоянке трейлеров. Трейлер Джинин все еще стоял там. Сквозь зашторенные окна проглядывал свет. Я толкнул дверь. Она открылась.
Джинин упаковывала чемодан, стоящий на кровати. Она взглянула на меня через плечо и застыла, повернув свою светловолосую голову набок, как птица. Пистолет, который я держал в руке, ее загипнотизировал.
— Куда собираешься, девочка?
— Уезжаю из этого города. Совсем.
— Сначала поговорим.
Она выпрямилась.
— Я рассказала вам все, что знаю. Вы мне не поверили. В чем дело? Вы не видели Гарри?
— Видел. Он мертв. Все члены вашей семьи мрут как мухи.
Она повернулась и тяжело опустилась на неубранную кровать.
— Мертв? И вы думаете, что это я его убила?
— Думаю, что вы знаете, кто это сделал. Перед смертью Гарри сказал, что это все из-за вас.
— Из-за меня? — Она пыталась изобразить на лице удивление, но это ей не удалось. Она что-то быстро соображала. — Вы хотите сказать, что Гарри убили из-за меня?
— И Гарри, и Ника тоже. И убила их женщина.
— Боже мой! — воскликнула она с безнадежностью в голосе. Она, кажется, начала понимать, в чем здесь дело. Я, кстати, тоже.
Царившая на стоянке тишина была нарушена шумом мотора. По шоссе приближалась машина. Джинин сказала:
— Старая крыса. Это она убила Ника.
— Вы имеете в виду свою мать, миссис Немо?
— Да.
— Вы присутствовали при убийстве?
— Нет. Я была слишком пьяна, отключилась. Я же вам рассказывала. Но я видела, как она следила
— Поэтому вы и собираетесь покинуть город? Вы делаете это, потому что знаете, что она убила Ника?
— Возможно. Не знаю. Не хочу об этом думать.
Ее голубые глаза широко открылись. Она что-то увидела за моей спиной. Я повернулся. В дверях стояла миссис Немо, прижимая к груди соломенную сумку.
Она не успела достать свое оружие — я выстрелил ей в руку. Она прислонилась к дверной раме. Лицо ее было как гранит, а глаза казались живыми существами, застрявшими в его трещинах.
Револьвер она уронила. Это был дешевый револьвер 38-го калибра. Никель, покрывавший его, стерся и поржавел. Я вскрыл барабан. Одной пули не хватало.
— Эта пуля убила Гарри, — сказал я. — В Ника вы стреляли из другого револьвера. Из этого вы не попали бы в него с далекого расстояния.
— Не попала бы, — сказала она, глядя на свою кровоточащую руку. — В Ника я стреляла из своего старого полицейского оружия. А потом бросила его в море. Не думала, что он мне снова понадобится. Эту маленькую штучку для самоубийц я купила сегодня.
— Чтобы застрелить Гарри?
— Чтобы застрелить вас. Я думала, вы охотитесь за мной. Я ничего не знала о Гарри, пока вы не рассказали мне, что Гарри знал о связи Джинин и Ника.
— Джинин ваша дочь от первого брака?
— Моя единственная дочь. — И она обратилась к девушке: — Я сделала это для тебя, Джинин. Я столько понасмотрелась в жизни, что знаю, как все может ужасно сложиться.
Девушка ничего ей не ответила, а я сказал:
— Могу понять, почему вы убили Ника. Но зачем вы застрелили Гарри?
— Ник платил ему, — сказала она. — Платил ему за Джинин. Я нашла его час назад в баре. Он сам все рассказал мне. Надеюсь, я его убила?
— Вы убили его, миссис Немо. А зачем приехали сюда? Третьей в вашем списке была Джинин?
— Нет! Нет! Что вы! Она моя дочь. Я приехала, чтобы рассказать ей, что для нее сделала. Чтобы она знала.
Она посмотрела на девушку, сидевшую на кровати. В глазах у нее была боль и любовь.
Девушка сказала страшным голосом:
— Мама, тебе больно. Прости...
— Пойдемте, миссис Немо, — сказал я.