Золотко и дракон, или Не зли ведьму
Шрифт:
Ну да. Лучше быть безэмоциональными, как замороженная рыба, репти.
Я не успела ответить, как лифт остановился на этаже лишь двумя уровнями ниже мансардного, и дверцы разъехались. Меня просквозило с макушки до пят невыносимым холодом. На секунду показалось, что даже сердце мгновенно замерзло.
В холле перед лифтом стояли двое: репти и его донор – тоненькая и бледная человеческая девушка. Причем, репти был не тот, кого мы наблюдали по камерам, не медноволосый тип с длинными конечностями, а пропорционально сложенный, мускулистый и загорелый брюнет, чем-то похожий
Но какая же разница между смазливым и сладким красавчиком куратором и этим незнакомцем – мощным, уверенным, знающим цену не только себе, но и всему, на что или кого упадет взгляд его непроницаемых, как бездонные колодцы, глаз! И что-то мне кажется, вряд ли он согнулся бы даже перед харизмой золотого драконида.
Зря вспомнила.
Сердце гулко ударило в полную силу, махом прогнало по телу остывшую кровь. Я содрогнулась от болезненного ощущения мириада колючих иголок, впившихся в тело. Словно в моих венах не жидкость, а мельчайшие кристаллы льда, и сейчас они бурно таяли. В глазах потемнело.
Уголок узкого рта репти чуть дрогнул в презрительной усмешке.
Медленно, при нашем полном молчании, двери лифта закрылись, отсекая от меня источник адского холода. Репти погнушался ступить в кабинку.
– Ты как, Лиса? Что с тобой? – забеспокоился куратор.
Я судорожно вздохнула и покачнулась. Райз подхватил меня за локоть.
– Не знаю. Это был очень сильный репти. Сильнее всех, кого я до сих пор видела.
– Еще бы… – Райз вытащил платок из кармана брюк и промокнул виски. Его пальцы слегка подрагивали. Только сейчас я обратила внимание на чрезмерную бледность куратора. Ничего себе, как его приложило. Перехватив мой взгляд, курсант поморщился. – Не здесь, Лиса.
Наконец, мы доползли до подземной автостоянки, и эмпат направился к ярко-синей машине.
– Как же мы его пропустили? – задумалась я. Причем, вслух. – Или он заселился с черного хода?
– Нет. Он прибыл еще вчера. Не сочти за навязчивость, но тебе нужно выпить. Чаю. Мятного. И возражения не принимаются.
Пришлось отправить Снежке еще одно сообщение. Она прислала злобный смайл, а через секунду – число 30 и изображение розария. По нашей шифровке это означало, что искать ее надо будет через полчаса в ее любимом магазине элитных шмоток. Причем тут розы, спрашивается?
Я думала, Райз потащит меня в небольшое кафе на противоположной стороне площади, но он остановился у дешевого бистро в двух кварталах, велел ждать в машине и не выходить, и минут через пять принес два закрытых пластиком бумажных стаканчика с настоящим мятным настоем. По салону поплыл бесподобный аромат свежести без привкуса ароматизаторов. Надо же, в такой забегаловке – и настоящий отвар!
– Осторожно, кипяток, – предупредил он, нажал кнопку, и из-под приборной панели выдвинулся маленький поднос. Стаканчики перекочевали в держатели. – Не торопись, нужно еще минут пять настоять.
Успокаивающий чай был кстати: перед глазами все еще стояло жесткое лицо черноволосого репти, и меня снова бил озноб, но уже чисто нервный, я давно научилась различать нюансы.
– Ты не возражаешь, если мы поговорим в машине? – Райз включил кондиционер и развернулся ко мне, оставив одну руку на руле.
– Но не здесь же.
– Нет, конечно. Здесь слишком много людей, отвлекают. Можно отъехать к реке, тут не слишком далеко. Я знаю мало посещаемое место с чудесным видом.
Нет, это будет слишком похоже на свидание. И Райз лукавит: он вполне способен поставить щиты и перестать воспринимать чужие эмоции. Правда, вместе со всеми он отсечет и мои.
В итоге мы нашли компромисс: Райз покружил по закоулкам и дворикам и довольно быстро нашел симпатичный, окруженный липами скверик с клумбами и парой пустующих скамей.
Как раз за это время настоялся и остыл наш чай. У мяты оказалось еще два бесценных свойства: она уменьшала уровень восприимчивости и снимала стресс от столкновения с чуждой энергетикой. Глушилка для эмпатов.
– Слушаю тебя, – напомнила я о цели нашего уединения.
Он не пошевелился. Сидел, зажмурившись, еще с минуту, цедил настой через соломинку и наслаждался спокойствием и отсутствием чужих. Потом с сожалением открыл глаза.
– Началась большая игра, Василиса.
– Без пафоса, Райз. И поконкретнее, – попросила я, зная любовь куратора к драматическим эффектам.
– Очень большая, – он меня словно не слышал. – Дракониды вчера огласили свои требования, пока неофициально.
– Очистить Землю от рептилоидов?
– Нет. Они готовы оставить в покое и людей, и рептилоидов, и нашу планету при некоторых условиях. Первое – полного запрета всех генетических программ по бодиформингу. То есть, изменения живых тел.
– Я знаю, что такое бодиформинг, – я начала терять терпение, что-то слабенький чаек оказался.
– Второе – полный запрет программ по освоению дальнего космоса. Солнечная система будет объявлена санитарной зоной для всех звездных рас. Она и сейчас, как оказалось, считается запретной для посещения, чем-то вроде тюрьмы строгого режима.
– Боятся конкуренции?
– Возможно. Или считают, что наша планета заражена.
– Чем?
– Не чем, а кем. Рептилоидами. Дракониды не станут стерилизовать планету из-за нас, гомо сапиенс. Мы, по их мнению, уже не животные, – Райз горько усмехнулся. – После того, как первые две попытки лечения планеты провалились, они намеревались предпринять третью, окончательную. Но, к нашему счастью, сначала решили посмотреть, нет ли тут каких интересных редкостей. И они нашлись.
– Золото? Все мифы утверждают, что драконы спят на золоте.
– Никто не знает, что именно. Они не озвучили свои интересы. Мы знаем только о наличии на Земле того, что им нужно, и ради чего они оставят нашу планету в покое, но под непрерывным наблюдением, чтобы их враги не расслаблялись. И за то, чтобы узнать, какая редкость или ценность понадобилась драконидам, рептилоиды отдадут что угодно. Пока известно, что речь не о редкостях из таблицы Менделеева, не о природных ресурсах. Понимаешь?