Золотко или Принцесса для телохранителя
Шрифт:
Я только диву давалась: сколько же в ней на самом деле энергии и жизнерадостности. А, главное, откуда?
— Принцесса Рапунцель считает ниже своего достоинства портить свои ноготки о презренные спортивные снаряды общего пользования?
Я невольно поморщилась, даже не пытаясь этого скрыть. Уж не знаю почему жертвой иронии и сарказма новенького стала именно я… Но если надеялась, что он оставит меня в покое, стоит только продолжить его игнорировать, то я глубоко заблуждалась!
Ну
— Как я уже говорила, прискорбно видеть деградацию молодежи, — притворно и негромко вздохнула, хоть и без особого сарказма, глядя на активно бегающих с мячами одногруппников. — Неужели никогда не закрадывалась в голову такая банальная мысль, что я просто не хочу?
— Что ж ты злая такая, Рапунцель? — со смешком поинтересовался Аверин… приобнимая меня за плечи, таким будничным и обыденным жестом, что я сразу даже как-то растерялась! А когда сообразила, вздохнула поглубже… и промолчала, не став скидывать его руку. Он же потом назло станет повторять подобное, если я покажу, как мне это неприятно. — Не умеешь?
— Не умею, — не желая пикироваться, все-таки созналась я, благо вопрос был задан уже совершенно спокойным тоном. И все-таки не сумела сдержаться. — Тебе-то какое дело?
— Мне? — иронично выгнул темные брови Аверин… и вдруг резко, не поворачивая головы, выбросил руку перед моим лицом. Я машинально отпрянула назад, стукнувшись спиной об стену. Но испуг был вызван отнюдь не его пальцами, растопыренными прямо у меня перед носом… а баскетбольным мячом, который, ударившись о его ладонь с неприятным звуком, отскочил обратно на пол!
— Ой, куколка, извини, я тебя не заметил, — напротив меня встал ухмыляющийся Жарков. И, судя по его развязной позе и выражению лица, никакими настоящими извинениями там и не пахло! — Аверин, мяч подай.
— Этот? — лениво убрав вторую руку с моего плеча, брюнет вытащил оранжевый в черную полоску мяч из-под скамейки, на которой мы сидели. Осмотрел со всех сторон, легко его подкинул и заставил крутиться на пальце, всем своим видом он давал понять, что желаемое одногруппник не получит… А я…
А я только что начала осознавать, что если бы не переведенный студент, то Жарков своим броском разбил бы мне нос или даже сломал его! Или еще, что похуже…
— Показушник, — правильно расшифровав намек, Олег зло сплюнул, и развернулся, чтобы уйти обратно к друзьям. Но сумел сделать ровно три шага, после чего резко дернулся, запнувшись и едва не рухнув на пол. А от его затылка, отскочив, к нашим ногам подкатился уже волейбольный мяч…
— Ой, звиняй, красавец, я тебя не заметила! — ехидный голосок Солнцевой не узнать было ну просто невозможно!
— Итак, в левом углу ринга… Не, уже на полу, мы наблюдаем падение гиганта мысли и гения революции во весь его рост и амбции. Слабо упал, за исполнение двоечка, Жарков. И то по доброте моей душевной, цени! А, не, не упал? Бли-и-ин… Ну, амбиции-то точно грохнулись!
Раздавшийся откуда-то сверху голос был пропитан ехидством и натуральной издевкой. Меня его появление мало волновало, а вот то, что на комментарий повернулась вся группа, и я снова оказалась в центре внимания…
Ну почему, почему в последнее время мне так не везет?
— А в правом углу ринга… Несравненный, обаятельный, привлекательный и просто вах, какой мужчина! В самом расвете сил. Дайте два, а? Рыженькая мадмуазель, не ревнуйте своего кавалера, я чисто с эстетической точки зрения его облапать не тайно мечтаю… Вы, кстати, тоже ничего!
— Благодарю, — сообразив, откуда идет бодрый голосок, Солнцева показательно раскланялась с милой улыбкой на губах. А Аверин же, не прекращая крутить на пальце мяч, скучающим тоном поинтересовался, глядя на маленькую, юркую девочку в очках и кепке, усевшуюся на судейском стуле, возвышающимся над волейбольной сеткой:
— И кто это?
Ответить я не успела. Вчера единственной, не в меру надоедливой и иногда забавной достопримечательности нашей группы почему-то не было на занятиях, зато сегодня, похоже, она решила во чтобы то ни стало наверстать упущенное.
— Мелочь, угомонись! — Жарков зло зыркнул в сторону вертлявой одногруппницы, которая имела привычку то пропадать незаметно, то появляться словно из ниоткуда. И, как всегда, не вовремя!
— Кому мелочь, а кому Мирослава Батьковна Воронова! Между прочим, глава студсовета!
Глава 5
Жизнь — боль.
Понятия не имею, откуда я услышала это выражение, с каких пор стала думать настолько депрессивно, но…
В понедельник утром жизнь меня не радовала.
И дело вовсе не в одногруппниках, чей многоголосный рой после тихих выходных казался адом, и даже не в двух днях, проведенных без интернета, телевизора и телефона. Одно из стандартных, привычных бабушкиных наказаний: полное лишение привычных средств связи с внешним миром. Иногда строгая родительница не отличалась изощренностью, а коротать время за книгой из нашей обширной библиотеки я научилась уже давно. Вопрос в другом…
Откуда она все-таки узнала о произошедшем в универе? Обо всем произошедшем, в деталях и красках, как будто присутствовала там лично! Ей явно кто-то доложил, но кто? Кому это надо, если меня до сей поры частенько прикрывал куратор, а с водителем была достигнута договоренность? Да и я была осторожна, машина Аверина возле особняка не мелькала!
И все же… Бабушка узнала всё. Кроме некоторых моментов внутри раздевалки. И, естественно, меня постигло наказание. Его-то я перенесла легко, в конце концов, у меня наконец-то появилось время, чтобы все хорошенько обдумать. Например, озвученную информацию о том, что Солнцева и Аверин ничего из себя не представляют и, следовательно, от связи с ними, как априори бесполезной, мне следует воздержаться.