Золото Карамкена
Шрифт:
Вот на столике папка. В ней сценарий. Открыть? Нет, пожалуй. Подожду до понедельника.
У Юрия появилось устойчивое чувство, что как только он откроет папку, возьмет в руки сценарий и прочтет первую строчку, пути назад не будет и надо будет официально соглашаться на сотрудничество. Но нужно быть честным перед самим собой: он понимал, что он согласен, даже не читая. В папке не просто сценарий, а что-то гораздо большее…
Орлинский глянул на часы. Пять часов вечера. Подошёл к окну. Стемнело. Купол храма, детская площадка. Завтра по плану тренировка…
Тааак.
Мысль посетила моментально. Пойду гульну по Тверской, дойду до Маяковки, там есть классный кабачок, сяду там, съем стейк, послушаю музыку и обратно домой, спать пораньше лягу. А перед сном фильмец гляну. Ну а чего? Нормальная тема! Идея понравилась Юре, и теперь осталось её воплотить. А тут раз и – звонок: дал знать о себе телефон. Орлинский глянул на монитор телефона и обрадовался: звонил армейский друг. Как прочувствовал ситуацию, а? Интуиция!
Юрец, привет! Ты где, братуха? Уже разминаешься небось с красотками?
Орлинский улыбнулся: Саня, рок-барабанщик и по совместительству рыбный технолог, понимал в жизни всё.
Саня, привет! Я пока дома, собираюсь поесть мяска на Маяковке. Помнишь, мы там как-то вместе были, тебе ещё солистка понравилась в платьице в горошек?
Ооооо! Конечно, помню! Давай, братан, вместе посидим! Я своих в Питер отправил, на «Сапсан» посадил, сейчас с Ленинградского на метро прыгаю – и к тебе. Где встретимся? Сразу в кабаке?
Давай сразу. Я сейчас администратору позвоню знакомому, чтобы столик из резерва оставил, а то пятница-развратница, а дело к вечеру, народ гуляет! Через сорок минут встречаемся там. Успеешь, Сань?
Юра, конечно успею! До встречи! Конец связи!
Давай! Жму лапу!
Орлинский и Саня подружились в армии на почве рок-н-ролла, ну и немного единоборств. Хоть Саня и носил очки, дразнилка из детства «у кого четыре глаза, тот похож на водолаза» ему не подходила: парень крупный, здоровый, шеи нет совсем, подбородок квадратный, хрен промажешь. Ну разве это водолаз? Он ни в один гидрокостюм не влезет! А где на такую репу шлем найти? Нет, он не водолаз. Он – батискаф! Вот так к нему и приклеилось ласковое и, самое главное, точное прозвище Батискаф. Сокращенно – Ботя. Не одно десятилетие прошло после армии, а Саня – по-прежнему с позывным Ботя – в надёжном дружеском строю. В свободное от работы время барабанит в рок-группе, которая исполняет каверы лучших рокеров, а работа связана с рыбой. Он её солит, маринует, сушит, даже колбасу из неё делает. Короче, рыбный технолог. Химичит, чтобы вкусно было. Говорит, что всё безопасно, но сам что-то не употребляет эту продукцию, предпочитает свежачок с Камчатки. Общение Юры и Сани обоим доставляло удовольствие: и попить, и песни поорать, и в студии вместе поиграть. Причём никаких дел. Только дружба и, соответственно, помощь друг другу, если что.
Орлинский надел любимые джинсы, кофту на молнии, потёртую кожаную куртку, натянул спортивную шапочку и, сказав консьержу
«добрый вечер», вышел в переулок. До Тверской рукой подать, а там по прямой до Маяковки – хоть глаза закрой и иди, главное – лбом ни в кого не врезаться. Воздух бодрил: всё-таки ноябрь на носу. Жаль, пока снега нет. Ну, может, к Новому Году насыплет.
Тверская – одна сплошная пробка. Нарядная такая, с разноцветными автомобилями с включёнными фарами, стоп-сигналами и габаритами. Вообще пятница в центре Москвы – это уникальное явление. И этим феноменом лучше любоваться не в авто, а когда без руля идешь себе мимо памятника Пушкину и точно знаешь, что вовремя прибудешь туда, куда надо. Туда, где тебя ждут. Орлинский обожал пунктуальность. Пунктуальность – это уважение. Простить опоздание женщине – это одно, это нормально. Женщина на то и женщина, она тут вообще не при чём и не виновата, что родилась девочкой. Пунктуальность – это суровая мужская обязанность. Но вот если женщина ввязывается в мужские игры, будь то бизнес или служба, то тут начинается уже совсем другая песня. Будь добра держаться. Юра всегда с уважением, осторожностью и с какой-то нежной жалостью относился к таким женщинам и желал им счастья.
Орлинский зашел в ресторанчик. Тепло, приятные ароматы. Вживую петь ещё не начали. Его проводили к столику, на классное место из резерва – подальше от звука, с хорошим обзором зала и сцены.
Юра взял в руки меню, глянул на стрелки часов: Шурец должен быть через пять минут. Есть время посмотреть на публику в зале. А посмотреть есть на что: все столики кроме одного заняты, пятница делает своё дело! Все довольны и веселы, стоит прекрасный бодрый гул, ласкающий слух. Слышится смех. Люди устали за неделю от суеты и пришли выпить, потанцевать и расслабиться. Юрий заметил дам, которые, судя по всему, явились за личным счастьем, пусть недолгим, но желанным: это было видно по красивым живым глазам, работающим в режиме поиска. Орлинский отметил их хищную привлекательность. И увидел, как к столику, своей скованной походкой монстра, приоткрыв рот из-за улыбки на фоне мощного квадрата челюсти, поправляя очки, по прямой двигается Саня. Они обнялись. Видно было и без очков, что оба рады встрече.
Здарова, Юрэц!
Здарова, Шурэц!
Они всегда называли имена друг друга через «э». Привычка с армейских времён, да и прикольно.
Друзья сели за стол, и Саня сразу начал:
Прикинь, Юрец, сейчас тебе чего расскажу!..
Может, в начале закажем? А? Давай, Сань, по стейку и вискарику для аппетита?
Давай! Виски пусть сразу несут! Ну, слушай!
И Ботя ринулся в пучину подлой политики, мерзкой наркоторговли и разгула содомитов на отечественном голубом экране. Он говорил очень эмоционально, как и подобает рок-н-ролльному барабанщику, который в свободное от музыки время делает из рыбы деликатесы. То есть со знанием дела, возмущением и негодованием человека, чьё детство было советским и счастливым. Орлинский понимающе подбадривал друга – кивал головой, или говорил: «Да, Шурец…», даже если взгляды на проблемы экономики страны у них не совпадали. Выпили, закусили. И вот встрепенулись музыканты. Вживую, класс! Ботя дал высокую оценку барабанщику и его ударной установке одним словом – «нормально». Ну а когда закончилась первая композиция, он был просто в восторге и отметил, что «неплохо лабают и аппараты так ничё». Это была высшая оценка, выставленная своим коллегам-музыкантам.
Когда выпили по третьей, Юрий дал понять, что на сегодня хватит – завтра на тренировку, потом в Подмосковье к маме на пирожки. На что его друг бодро заявил, что выпьет ещё двести пятьдесят и всё. Ну, при его весе в сто тридцать килограммов – это как таблетку витамина це проглотить.
Стейки были знатные – ароматные, с кровью. Надо сюда почаще приходить.
Сама атмосфера в ресторане потихоньку хмелела, раскрепощала, снимала напряжение в жестах, взглядах и тембре голоса посетителей. Кстати, выражение «не бывает некрасивых женщин, а бывает мало водки» – не просто слова. Это факт! Благодаря этой жизненной аксиоме огромное количество прекрасного и замечательного происходит, происходило и будет происходить всегда. Ведь что получается? Ты пьёшь водку – раз рюмку, два, три, можно сразу стакан – и начинаешь замечать, что этот целебный напиток на тебя абсолютно не действует! Он действует на прекрасный пол вокруг, причём удивительным образом. Ты сидишь, или уже танцуешь, сам как стеклышко, трезв и бодр, никакого хмеля в голове – и тут на твоих глазах начинает происходить трансформация с женщинами вокруг тебя. Это на прекрасный пол начинает действовать сорокоградусный препарат, который принял ты! Пьёт мужик, а меняются женщины. Удивительная вещь! Он действует как самая дорогая косметика, как фитнес-тренер, как наимоднейший в мире стилист, как талантливый пластический хирург и, конечно, как самое престижное модельное агентство. Причём это происходит в течение нескольких минут – ну, может, часа. Женщины экономят уйму времени и средств, обходясь без страшных и невыносимых тренировок, без золотого скальпеля хирурга, без «волшебных» болезненных уколов и кремов, которые стоят космических денег… Уникальное средство. В аптеках его не продают, но если тебе уже двадцать один год или ты акселерат, то можешь приобрести это удивительный эликсир для мужчин, который прямо на глазах так круто меняет женщин! Друзья заказали по кофе на посошок. Саня предлагал ещё посидеть – мол, посмотри, брат, как тут хорошо, какая публика, как тут душевно, да и барышень глянь сколько. Но Орлинский уже настроился встретить субботу со светлой головой. Вышли на улицу.
А хорошо же, Юрец! Классно посидели. Кстати, мясо хорошо готовят, это я тебе как рыбный технолог говорю. Под ирландский самое то! – Саня был сыт, доволен и добродушен.
Да, Шурец, всё нормалёк! Пойдём потихоньку?
Не, Юрец, мне ещё надо тут в одно место заскочить, на Никитских воротах, так что давай, братан! На связи. И не забудь, если вдруг надумаешь кино снимать, пригласи меня на роль маньяка!
Друзья попрощались.
Опять про кино. Даже не про него, а про съёмки. Орлинский улыбнулся про себя. Ну да, у Сани реально рожа маньяческая. А чего? Нормальная тема – маньяк по прозвищу Технолог. Рыбный! Клёво! Юра даже рассмеялся от этой мысли.
Проходя мимо одного из переулков, выходящих на Тверскую, боковым зрением Орлинский увидел человека, сидящего на земле и спиной прислонившегося к стене дома. Он остановился. Улица не была безлюдной, но было видно, что все торопились, и некому было подойти к человеку, которого, похоже, просто не замечали.
Орлинский подошел к мужчине. Прилично одет, алкоголем не пахнет, руки ледяные, пульс совсем слабенький. Мужику на вид лет пятьдесят – ну, может, с хвостиком. Надо что-то делать – остынет тут человек совсем, поднять надо, на лавку посадить да звонить в «скорую»…