Золото Русской Калифорнии
Шрифт:
Поговорили со Львом Алексеевичем и о его брате, герое миниатюры Пикуля, запавшей в память с лет студенческих – «Хива, отвори ворота!»…
Василий Алексеевич ещё не знал, что предстоит ему через пару лет. а то и раньше, вернуться в Оренбург и заняться обустройством степного края. В этой реальности я постарался воздействовать на императора, дабы как можно скорее отправить генерала от кавалерии Перовского «на воеводство» в Оренбург. Тем более, здесь и сейчас Аральское море вполне себе немаленькое внутреннее море, пересыхать не думает и кому как не офицерам флота помочь Азиатской Экспедиции, перебросить провиант и личный состав по глади морской, существенно сократить транспортные издержки.
С Перовским, покорителем пустынь, я несколько раз
Только-только с Великобританией наладилось хрупкое такое взаимопонимание. И рушить его, показывая намерение Российской империи отыскать кратчайший путь в Индию, я считал неуместным. Сама экспедиция должна подаваться для «общественности» – как освободительный поход за пленными, за русскими рабами, томящимися в зинданах и умирающими под палящим солнцем с мотыгой в руках. Только так и никак иначе. Освободим братьев по вере и уйдём (ну, пусть так англичане думают).
Перовский хмыкал, хмурился, но в целом согласился, что прочно утвердиться в краях пустынных сможем лишь при тщательной подготовке карательных рейдов и когда накопим достаточно сил и средств. Как жаль, что не переживут браться Перовские своего императора, уйдут вслед за Николаем. Хотя, о чём это я, – «порешаем» вопрос по недопущению Восточной войны, не допустим в Крым супостатов и наверняка папенька будет жив, здоров и весел. А там, глядишь, и слуги его верные протянут на лет пяток поболее…
Но надо, край как надо сменить, омолодить верхушку российского чиновничества. После возвращения в Петербург пришлось принимать участие во многих десятках совещаний, – насмотрелся на «государственных мужей», никаких сил и нервов не оставалось. Нет, на флоте и в Русском Географическом Обществе всё было замечательно. РГО контролировал Литке, а Фёдор Петрович, да ещё поддержанный немалыми деньгами с енисейских приисков – страшная сила! С десяток Экспедиций учредил от имени Общества, и кадровые офицеры флота и купцы-архангелогородцы ринулись исследовать Великий Северный Морской Путь. Уже и первые отчёты пошли, а Василий Латкин и Михаил Сидоров из Красноярска совершили бросок в Норильский промрайон моей реальности, и, по неуклюже шифрованным отчётам «наковыряли» там нечто ценное. Литке страшно возбудился и готовился в 1850 году на двух пароходах «прорваться» в Енисей. Пришлось удерживать наставника, – он как мой заместитель в Русском Географическом Обществе в Петербурге должен пребывать, ибо незаменим-с! А Балтийский флот, частью перебазировавшийся на Тихий океан, ожил – молодёжь рвалась в дальние плавания, навстречу подвигам и карьере. «Старики» и карьеристы, понимая, что болтаться в «Маркизовой луже» изображая отважных мореплавателей, более не получится, пачками уходили в отставку или переводились на Чёрное море. Ну да ничего, им там адмиралы лазаревской школы покажут, как полагается служить. Если честно, с черноморцами у меня отношения складывались не то чтобы прохладные, но далеко не такие дружеские как с балтийцами, сподвижниками по освоению Приморья и североамериканского континента. Да и пару раз всего побывал в главной базе Черноморского флота, – понятно, считают себя обойдёнными вниманием генерал-адмирала севастопольцы.
Однако ж, своего первого «жмура-казнокрада» Константин заполучил именно в Севастополе. Приехавшие с великим князем ревизоры буквально за несколько часов работы «накопали» приписки в части поставки продовольствия на суда, находящиеся в ремонте. Мелкий чинуша, некто Наливайкин, чего-то покаянно блеял, нисколько не опасаясь великокняжеского гнева, утверждал стервец, что бумаги многократно просмотрены и одобрены высоким начальством. Нисколько тому не удивлюсь, заслуженные морские волки адмиралы и каперанги, безусловно честные люди, тоскливо глядят на фолианты отчётности и становится понятно, – не первый раз им так «прогоняют картину».
Не выдержал, вытащил из сапога плётку, подаренную на прощание калифорнийским казачеством, встал во весь свой немалый (за 190 если в сантиметрах брать) рост и хрястнул плетью по столу.
– Ты у кого воруешь, мразь?! Ты у меня воруешь! Выбирай – утопить тебя, или повесить?!
И ещё раз, перед самым носом воришки по полу – ХРЯСЬ!
Помер Наливайкин, прямо тут, в штабе Черноморского флота и помер. Прибежавший врач только констатировал смерть от сердечного приступа. А конезаводчик граф Черданцев уже после был…
Разумеется, такой случай не мог возбудить ко мне любовь офицеров Черноморского флота, поставленных перед фактом раскрытия многолетних злоупотреблений в Севастопольской базе.
Зато матросы ликовали и радостно приветствовали генерал-адмирала при посещении пароходофрегата «Владимир». Лекций о преимуществе гребного винта перед гребным колесом читать не стал, просто приказал, опираясь на «донесение разведки» отдать приоритет строительству кораблей с гребным винтом, как более скоростных и мореходных.
Авторитет великого князя, несмотря на молодость дважды пересекшего Тихий океан и фактически ставшего основателем Тихоокеанского флота России был велик. Во всяком случае, возражений не последовало.
Ну и, уезжая из солнечного Севастополя, просил набросать проекты по прокладке железной дороги от Петербурга и от Москвы до Крыма, как только свяжем две столицы железнодорожной «ниткой», пора озаботиться и улучшением сообщения с югом державы.
По правде говоря, я лоббировал восточное направление. Уже изыскательские партии «прошлись» до Казани, Николай, Александр и Константин Романовы два вечера «колдовали» над будущей магистралью, стараясь найти оптимальный вариант (я ратовал за как можно большее «спрямление» пути).
Но отец волевым решением приказал начинать работу над магистралями Москва-Севастополь (ответственный великий князь Александр Николаевич) и Петербург-Варшава (ответственный великий князь Константин Николаевич). А на Казань и далее – в Сибирь, «железку» пускай Костя тянет на личные денежки, у него их «много», подколол государь император.
Александр весело расхохотался, приближался день торжественного открытия «Санкт-Петербурго-Московской железной дороги» и с моей помощью строители таки вошли в график. Даже немного раньше запустимся, погоняем «нелегально» составы, чтобы 15 сентября уж удивить так удивить мировое сообщество, ну, или как ТУТ говорят, «поразить Европу». А всего то и надо было – правильно распределить силы и средства. Какой смысл бросать бригады на обустройство вокзалов и станций? Надо дистанцию подготовить, как только рельсы положили, так сразу погонять состав тяжелогружёный, проверку основательную учинить. И сразу следующий участок, и следующий и следующий. А лепниной украсить здания – успеется, главное функционал, а красота приложится. 2 сентября мы с цесаревичем без шума, можно даже сказать – конспиративно прибыли из Москвы в Петербург, открыв сквозное движение на магистрали. Через день Саша отбыл обратно, а я три дня отдыхал в кругу семьи, тем более милой Сандре было уже «можно»…
Кстати, когда любимая жена, скрывая смущение, поинтересовалась, где, в каких краях я такого «возмутительно-бесстыжего» опыта набрался, ни секунды не медля ответствовал, что индийские брахманы стали первыми переселенцами на североамериканский материк и жрецами у ацтеков. Потому-то картинки индийского трактата «Камасутра» и наскальные рисунки в калифорнийской пустыне совпадают один к одному. И начал набрасывать на бумаге позы и позиции, которые ещё не опробованы. Александра Иосифовна покраснела и спряталась под одеяло, откуда и была извлечена и принуждена исполнять долг супружеский как у нас в Калифорниях и положено…