Золото самураев
Шрифт:
Но мы ее не дождались. Только после войны я узнал, что "И-116" стала легендой. Это она потопила ваш крейсер "Индианаполис", когда он возвращался после доставки атомных бомб на воздушную базу... Потом их сбросили на Хиросиму и Нагасаки. Но это было позже, а почему лодка не появилась в намеченном районе, я уже никогда не узнаю...
Плыть на этой старой лоханке до Японии было безумием. Была зима сорок пятого и первый же небольшой тайфун в открытом море отправил бы нас вместе с золотом на дно. Я не говорю уже об английских и американских кораблях, которые стреляли во все, над чем не было их флагов. Тогда я принял самое важное в моей жизни решение - спрятать золото. Мог ли я тогда знать, какое оружие появилось в нашем мире... Японцы первый и пока единственный народ в мире, который знает это не с чужих слов и не из кадров старой кинохроники...
В живых после той экспедиции остался я один. Хотя слухи о спрятанном золоте возникли еще до окончания войны. Тысячи кладоискателей рыщут по островам в поисках этого золота до сих пор. Появляются какие-то карты, документы. Возможно, другие группы тоже могли пытаться вывезти золото морем. Так что не знаю, какое именно золото они ищут. Это уже их заботы. Документов не было, все приказы по этой операции отдавались только лично. Так что я ни в какие документы не верю. Моя карта здесь, - старик многозначительно поднес руку ко лбу.
Он замолчал. Видно было, что воспоминания даются ему с трудом. Я понимал его, ибо сам по ночам гнал от себя подобные картины прошлого, а они не уходили, а только отступали временно прочь, чтобы вновь вернуться с кровью, звоном отстрелянных гильз, ревом двигателей "Фантомов" и жутким запахом напалма...
Старик вновь вернулся из прошлого и заговорил более твердо.
– Это золото - не сказки кладоискателей. ОНО ЕСТЬ. Я не знаю, какова его цена
сегодня, я был солдатом и это меня мало волновало. Выполнить приказ и следовать духу самурая - вот что было и остается главным для меня. Самурай не служит деньгам, он идет по своему пути...Этот путь закончился у меня здесь.
Нашу посудину расстрелял английский эсминец. Меня выловили из моря контуженного и искалеченного. Потом те же англичане лечили меня в своих госпиталях. Мне не трудно было выдать себя за китайского моряка с корабля, который захватили японцы. На войне всегда так - сначала стреляют, а потом лечат...
В госпитале я узнал о Хиросиме и окончании войны. Потом узнал, что все подразделение "Сакура" объявлено вне закона и все мы являемся военными преступниками... Домой дороги не было. Я остался здесь. Вместе с Ван Ю. Кстати, он такой же китаец, как я марсианин. Когда-то он был санитаром в госпитале, ухаживал за мной и остался до сих пор. Даже я не знаю его настоящего имени. Да я никогда его об этом и не спрашивал. Какая разница... Вместе с ним мы нажили то, что имеем. Как, я не хочу рассказывать. Пусть это будет еще одной моей тайной.
В Японии у меня осталась дочь. Она вышла замуж за американца и они уехали после его службы в Нью-Йорк. Потом случилась беда. Исии было уже тринадцать лет, когда пьяный идиот на огромном трайлере врезался в машину ее родителей. Ван Ю разыскал Исии в Америке и отвез в Японию. Исии училась в японской закрытой школе, потом в колледже. Теперь она со мной.
А что я ей могу дать? Моя страна, которой я служил всю жизнь, отказалась от меня. Там, оказывается, я стал военным преступником, а те, кто отдавал мне приказы, сегодня ворочают миллионами и снова на вершине власти. Мои друзья мертвы. Их имена опозорены. Трудно остаться одному и пережить свое время. Я остался один и не умер только из-за Исии. Со мной остались Ван Ю и мои ученики, которые служат мне бескорыстно... Вот и все. Единственное, что я могу сделать теперь для Исии - сделать ее богатой. Это даст ей свободу. А там пусть решает, как ей жить дальше.
Я скоро уйду... Мой дух устал бороться, он говорит мне, что он скоро уйдет к духам моих предков. Это он, а не я выбрал вас, потому что поверил ему, - самурай ткнул в меня пальцем.
– Сам я не могу отправиться с вами. Калека будет вам обузой. Ван Ю знает о золоте и он укажет место вашей высадки, а подробности я расскажу только Полу...
Снова его палец направился на меня. Легкий мороз пробежал по коже. Быть единоличным хранителем такой тайны дело весьма и весьма опасное. С другой стороны, что это за тайна, если о ней знает больше двух человек...
КОРАБЛЬ.
Он был стар, осень стар. Тридцать лет для судна - столетие для человека. Он многое успел повидать на своем веку, сменил немало хозяев. Кто только не ходил по его палубе - китайцы, вьетнамцы, филиппинцы, англичане... И вот теперь японцы.
Все штормы южных морей оставили следы на его бортах, которые уже давно не красил. Кому нужен красивый старик, он все равно старик... Жизнь его подходила к концу. А тут еще война. Свежезаваренные заплаты на надстройках и корпусе говорили, что и ему кое-что перепало за последние годы.
Чего только не бывало в его трюмах. Хлопок, патроны, рабы, бревна и черт те что еще. Но сегодня он мог гордиться - еще вчера в трюмах находился самый ценный груз на свете. Золото.
Они шли странным путем через узкие проливы, держась вблизи опасных рифов и не менее опасных берегов. Старый корабль понимал тех, кто стоял у штурвала, а они понимали его - в его годы ему уже не выдержать страшные удары волн во время тайфуны, его шпангоуты и переборки жалобно скрипели даже при не очень большой волне, так что о волнах, закрывающих небо, он мог только вспоминать. А такое бывало, и не раз. Он смело шел им навстречу и, когда казалось, что очередная волна несет смерть, он все-таки стряхивал ее с себя потоками воды и вновь бросался навстречу следующей, чтобы снова победить. Да, до сих пор он всегда побеждал, но всему приходит конец...
Теперь он стоял, вспоминая драгоценный груз и гордый от того, что хоть в конце жизни он был, быть может, самым богатым кораблем в мире... Что думали об этом люди, управлявшие им, он не знал, но догадывался, что они очень нервничали. Сначала они безрезультатно торчали в море с потушенными огнями и ждали его подводную сестру, но она не пришла на это свидание, потом груз перетащили куда-то на берег, у которого он еще за всю жизнь ранее никогда не был, а теперь снова ждал в темноте. Снова погасли ходовые огни и лишь равнодушные звезды видели, как к нему полным ходом идет английский эсминец.
Он мчался вперед, как фокстерьер, азартный и злой. Его электронный глаз заметил одиноко стоящего старика и теперь он рвался к легкой добыче.
Световой палец эсминца уткнулся в старые надстройки, превратив ночь в день. Потом замигал телеграф.
– Что за судно? Куда направляетесь?
– Судно "Куа-инь", приписано к порту Гонконг, направляемся туда же, заморгал в ответ старик.
– Почему следуете без опознавательных огней и флага?
– У нас поломка в энергосистеме. Ждем утра для ремонта.