Золото тофаларов

Горяинов Сергей

Вот оно что! Ну надо же так угадать! Вот и рассеялся туман, все встало на свои места. А что за туманом? Ох нет там ничего хорошего, возможно, что и вообще ничего нет. Единственный, слабенький проблеск надежды — это «вы и ваш приятель». О Бахметьеве и Гольцеве Кедров, похоже, ничего не знает. Но призрачный это шанс, совсем хрупкий.

— Ну не буду вас утомлять, Сергей Александрович, перейдем к сути дела. Мне чрезвычайно важно выяснить одно обстоятельство. Заметьте, всего одно. Именно этого существенного факта не хватает в вашем досье. Итак, на кого

вы работаете, кто ваш хозяин?

— Я работаю исключительно в собственных интересах, абсолютно частное лицо, — сказал я голую правду.

Кедров рассмеялся.

— Сергей Александрович, дорогой! Прежде чем вы начнете забивать мне мозги нелепыми рассказами о легендарных кладах и прочими романтическими бреднями в стиле Эдгара По, я считаю необходимым познакомить вас с некоторыми моими заключениями, которые, надеюсь, избавят нас обоих от бесполезной траты времени.

— Будьте так любезны.

Самое лучшее, что я мог предпринять в этой ситуации, так это дать Кедрову выплеснуть как можно больше информации.

— Буду, буду! А, вот как раз то, что нам нужно!

В комнату зашел так удачно подсеченный мной охранник. В руках его была большая спортивная сумка. Злобно поглядывая на меня, он вытряхнул на стол ее содержимое.

— Свободен, — небрежно бросил ему Кедров и стал заинтересованно перебирать вещи на столе.

Все это барахло еще недавно было в наших рюкзаках и карманах.

— Ну вот, Сергей Александрович! Как же я могу поверить в ваши романтические порывы, когда вы прибываете к нам в сопровождении офицера КГБ, сами, кстати, являясь нештатным сотрудником этой почтенной организации?

Кедров развернул передо мной удостоверение Степаныча. А ведь верно, фотокопия моей верноподданнической писульки есть в папке! Где же они ее взяли? Смешно получилось: ни дать ни взять — федеральный агент. Смеяться вот только совсем что-то не тянет.

— А карту с грифом «секретно» в почтовом ларьке купили? Эх, Сергей Александрович! Если бы вы знали, сколько стоили нам все эти топографические значки! За эти «нежилые» и «брошенные» с нас слупили стоимость нескольких эсминцев. Генералы, когда входят во вкус, прямо динозаврами ненасытными становятся. А вот эта мерзость у вас откуда? — Кедров опасливо приподнял тротиловую болванку.

— Председатель КГБ лично вручил. Как почетное оружие. Там надпись дарственная есть.

— Шутить изволите? Ну, пошутите, пошутите. Кстати, камуфляжные костюмчики, судя по расцветке, от погранвойск? Да и тогда, на мосту, вы приличный уровень показали. Не могу сказать, что это лучшие наши люди были, но не без опыта, да-с, не без опыта! Жестоко вы с ними обошлись, страшно было смотреть. Спецподготовка, да? А вертолет персональный, что вас сюда доставил, это как? Мы же контролируем местный аэропорт, как вы борт достали? Ну, давайте, Сергей Александрович, давайте откровенно. Я слушаю вас!

— Неужели вы думаете, что мы здесь выполняем задание правоохранительных органов?

— Уверен. Примерно на двадцать процентов.

— А остальные восемьдесят?

— А остальные восемьдесят склоняют меня к мысли, что вы — человек Абашидзе. И больше вариантов у меня нет.

— Абашидзе?

— Да. Не знаю, где вы с этим сукиным сыном могли сойтись, но если это так, Георгий сильно поумнел. Интеллектуалов стал подбирать, а раньше одни тупые гориллы его гвардию составляли.

Час от часу не легче. Какой еще, к черту, Абашидзе? Вероятно, остроненавидимый конкурент.

— По нашим данным, вы в Грузии месяц провели летом восемьдесят первого года, — развивал свою гипотезу Кедров. — Тбилиси, Телави, Вардзия, Батуми. Верно?

— Верно.

— Вот в Телави штаб-квартира этой сволочи и находится. Это — раз. Потом знакомый ваш, Шереметьев кажется, к Малышеву в Якутск летал, а Малышев в сорок восьмом году ссылку отбывал вместе с папашей Жорика, близкий его друг был. Доболтался, старый лопотун.

— Так это ваши люди их…

— Наши, наши. А куда денешься, дорогой мой? Информация страшно опасная вещь! Ваш знакомый у нас в северном европейском филиале работал. Недолго, правда. Нос стал совать куда не следует, слишком рьяно совать. Как он до Малышева докопался, даже не знаю. А старец очень много знал. Очень! Он с Самановым давно знаком был, вот с этого самого места. — Кедров постучал пальцем по столу. — Не трогали его из уважения к прошлым заслугам. А он болтливым стал чрезмерно на старости лет. Ну вот, Сергей Александрович, карты на столе. Откровенность за откровенность — кто же ваш хозяин?

— А зачем это вам? Раз мы все равно уже здесь.

— Ну, дорогой мой! Вы-то здесь, а дальше что? Потом кто будет, после вас? И от кого, и когда? Я же не участковый, сударь! Мое дело — прогноз. Ну, не тяните, слушаю вас!

— А если я откажусь отвечать?

Лицо Кедрова приняло грустное выражение.

— Послушайте, Сергей Александрович! Вы, насколько я понимаю, сообразительный и мужественный человек. Скрывать не буду, вы сами и ваш приятель уже покойники. Кстати, наша местная знаменитость — Гордон сейчас работает с вашим другом. Поверьте, ему приходится гораздо хуже, чем вам. Так вот, если вы пойдете мне навстречу и все расскажете — подробно, откровенно и убедительно, то я вам гарантирую, что ваша смерть будет быстрой, легкой и безболезненной, примерно как сон. Если вы не выполните мою просьбу, то вам придется сожалеть о самом факте вашего появления на свет. Вот и все.

— Не богатый у меня выбор.

— Напротив! Разница на самом деле очень велика! Огромна, Сергей Александрович! Ну как?

— Налейте-ка еще.

— Понимаю, понимаю. Пожалуйста.

Только я собрался рюмку к губам поднести, как за окном треснул выстрел. Винтовочный выстрел, гулкий. Охранник распахнул окно, высунулся по пояс наружу.

— Ну, что там случилось? — Кедров к другому окну шагнул.

Кобура на подоконнике лежит, рядом с горшками с геранью. «Стечкин» в кобуре, метра три от меня, через стол. Далековато…