Золотое побережье
Шрифт:
– Ну и что же дальше? – спрашивает Эйб.
– Давай попробуем этот адрес.
– Но ведь… – они выезжают на Эмерсон-стрит, идущую параллельно Гарден-Гроув-авеню. – Ведь это пристройка мебельного склада.
– Да, но там наверху могут быть и жилые квартиры. Смотри, по виду – вполне похоже. Эйб пребывает в сомнении.
– Нет, – качает он головой, – не мы здесь нужны, а скорее уж полиция.
Они выбираются из фургона и поднимаются по бетонным ступеням наружной лестницы. Проулок, в котором стоит дом, заполнен серыми металлическими баками для мусора, завален сплющенными, огромного размера картонными коробками. Лестница приводит их к деревянной двери, которую бесчисленное число раз открывали ногой и однажды красили оранжевой краской, давным-давно уже поблекшей до пыльно-желтого колера. Ксавьер поднимает руку, чтобы постучать, но в тот же самый момент из-за двери раздается дикий – словно кто-то на кусочки режет собаку – вопль. Ксавьер и Эйб молча смотрят друг на друга. Затем Ксавьер стучит.
– Не лезь сюда! Ой, Господи… мотай отсюда к долбаной матери!
Голос несомненно женский, только хриплый и какой-то дикий.
– Хм-м, – негромко говорит Ксавьер. А затем кричит: – Спасательный отряд, мэм!
– А! Так это вы! Помогите! Помогите! Ксавьер пожимает плечами и пробует открыть дверь. Дверь заперта.
– У вас дверь заперта!
– Только не надо ее ломать! А то он выгонит меня из квартиры! А-а-а! А-а-а! Помогите!
– Ну тогда откройте ее сами!
– Не могу-у!
– Ну, не знаю.
Ксавьер осматривает дверь, крутит ручку. Никакого результата.
– Да помогите же мне, черт побери!
– Мы пытаемся! Не закройся вы на замок, было бы гораздо легче. – Ксав осматривается. – Слушай, Эйб, кухонное окно совсем близко к перилам, и оно открыто. Узковато, конечно, но ты, пожалуй, протиснешься.
Эйб глядит на крошечное оконце, на его лице – крайнее сомнение.
– Да куда там, оно же совсем маленькое. И свалиться тут недолго.
– Пролезешь, еще как пролезешь. Попробуй, а я буду тебя держать.
Эйб забирается на хлипкие железные перила, сует в окошко руки и голову, ищет за что бы ухватиться. Единственная зацепка – торчащий над кухонной раковиной кран. И окошко действительно чересчур узкое… Ладно, попробуем. Он начинает втискиваться внутрь. Жуткая вонь, по всей видимости – от давно не выносившегося мусорного ведра. Плечи кое-как пролезают, дальше уже все проще, нужно только проползти над раковиной и втянуть ноги. В конечном итоге, после мощного завершающего толчка Ксавьера Эйб оказывается на грязном полу.
– Эй, кто тут?
– Помогите! О-о-о помогите!
Эйб вскакивает и бежит; на полу крохотной комнатки, примыкающей к кухне, лежит черноволосая женщина в длинной, мокрой от пота мужской рубахе. Судя по горой вздымающемуся животу, она либо чудовищно толстая… да нет, какое там толстая – эта женщина корчится в родовых схватках. Так вот и рожает – прямо на полу.
– Эй! – кричит женщина. – Я здесь!
– Вижу, вижу.
Эйб отпирает наружную дверь и впускает Ксава. Женщина отдергивается, прижимается боком к старой, зеленого винила кушетке.
– Это еще кто?
– Спасательный отряд. – Ксавьер опускается на колени, берет женщину за запястье, отодвигает ее ладонь, которой та вцепилась в свой живот. – Вам нужно расслабиться…
– Расслабиться! Да ты что, шутки пришел шутить? И почему вы так долго? А-а-а! А-а-а! – По лицу женщины текут струи пота, она непрерывно перекатывает голову то в одну, то в другую сторону. – Я просила «скорую помощь»!
– Вот мы и есть «скорая помощь». Попробуйте, пожалуйста, расслабиться. – Ксавьер быстро ее обследует. – Послушайте, и давно у вас начались схватки?
– Часа, наверное, два.
– Надо же, как у вас все быстро.
– Ты это мне рассказываешь? И вообще, кто вы такие?
– Спасательный отряд.
– Я не хочу, чтобы какой-то черножопый лапал меня в этом месте, да еще в такое время, когда я пытаюсь… а-а-а!.. родить ребенка.
Ксавьер смотрит на нее, наморщив лоб.
– Я попытаюсь воздержаться от грубых приставаний, во всяком случае – пока вы не разрешитесь, договорились? Сейчас там как-то тесновато для изнасилования.
Женщина пытается его ударить, но все ограничивается бессильным взмахом руки.
– Убирайтесь отсюда! Оставьте меня в покое! Ох, Господи!
– Вы никак не поймете, мэм, что мы – спасательный отряд, – пытается объяснить Эйб.
– Да отстань ты от меня со всеми своими «мэм». Мне просто нужна «скорая помощь».
– Ради Бога, – охотно соглашается Ксавьер. – Эйб, сбегай за носилками. Думаю, мы еще успеем отвезти ее в больницу святого Иосифа.
Эйб кубарем скатывается с лестницы, хватает свернутые носилки, бежит с ними наверх. Ксавьер и роженица громко спорят.
– Послушайте, женщина, никто там не станет удерживать вашего ребенка в заложниках. Не сможете заплатить – ну, значит, не сможете заплатить! А сейчас у вас все это идет слишком быстро, почти обязательно будут разрывы. В больнице вам будет гораздо лучше.
Женщина не отвечает, у нее очередная схватка. Однако Эйб видит, что ей хочется ответить, она не сводит с Ксавьера сверкающих ненавистью глаз, трясет головой, наконец, выдавливает:
– Не хочу – никуда – ехать!
– Ничего не поделаешь. Если мы оставим вас здесь, вы умрете от потери крови. Мы не имеем на это права.
Эйб развернул носилки и поставил их на ножки. Когда они с Ксавом начинают поднимать женщину с пола, та выгибается дугой, ни на секунду не переставая стонать от невыносимой, видимо, боли.
– А вы не пробовали тужиться ритмично? – спрашивает Ксавьер. – Вы имеете хоть какое-нибудь представление, как это делается?
– Да иди ты!.. – Женщина снова пытается его ударить. – Долбаные насильники! Да я же даже не знала – а-а-а! Я и про беременность-то свою узнала только два месяца назад.
– Великолепно. Эйб, зайди оттуда и приподними ее плечи. Тужься, женщина, тужься!
– Не-ет! – Однако она продолжает тужиться, прикладывая к этому колоссальные, – судя по вздувшимся на шее венам и жилам, – усилия. Эйб заметно перепуган; ситуация, вообще говоря, самая для санитаров заурядная, но он сталкивается с ней впервые; женщина вертится ужом, почти выскальзывает из рук, тут кому угодно станет не по себе. Он чуть ли не с тоской вспоминает обычных своих коматозных пациентов.