Золотое правило Трехпудовочки

Донцова Дарья

В то же мгновение я сообразила, что возле кровати, на тумбочке хакера ожидает «маленькая семейная радость», а Димон в отличие от бабулек в мгновение ока сообразит, каково предназначение презента, засунутого в голубую пирамидку. Ну и что он обо мне подумает?

– Танечка нам принесла! – пояснила Маргоша. – Мы твое отнесли в комнату.

– Пойду гляну, – улыбнулся Димон.

Я посмотрела в спину уходящему Коробку, юркнула в свою спальню и затаилась. Спустя минут десять послышался тихий стук. Я схватила со стола невесть откуда взявшуюся там книгу, плюхнулась

в кресло и, приняв вид дамы, которую оторвали от увлекательнейшего чтения, крикнула:

– Войдите.

– Тронут до глубины души, – сказал Коробок. – Не помню, когда мне в последний раз покупали пирожное. Может, мама в детстве?

– Понравилось? – пискнула я. – Старушки хвалили их за свежесть.

– Восхитительно! – кивнул Димон и показал пустую тарелочку. – Я слопал в одну секунду и вылизал блюдечко. Что же касается содержания…

– Давай не будем, – стыдливо прошептала я, – глупый прикол. Шутка. Ничего такого, о чем ты подумал, я в виду не имела. Извини.

Коробков почесал макушку.

– Тань, интересная книжонка?

– Захватывающая, – соврала я ничтоже сумняшеся, – острый сюжет, интересные характеры, динамика…

– Оригинальное восприятие, – хмыкнул Димон. – Ты сейчас углубилась в справочник под названием «Таблицы Брадиса» [9] . Я иногда к нему обращаюсь, но не заметил интересных характеров и запутанной интриги. Вероятно, ты очень одаренная натура, способная в алгебре найти поэзию. Или все дело в том, что ты держишь пособие вверх ногами? Я восхищен до глубины души! До сих пор не сталкивался с индивидуумами, способными читать таблицы Брадиса в перевернутом положении.

9

Справочник по математике.

Глава 26

Я быстро вернула книгу на стол, Димон поставил туда же пустую тарелочку из-под пирожного, сел в кресло и подмигнул мне.

– Теперь о содержании…

– Ну не надо, – остановила я Коробка. – Никакого двойного смысла в этом нет! Я не делала ни малейших намеков.

– На что? – заморгал Димон. – Я хотел рассказать о телефонных звонках Степаниды.

Кровь отлила от моих щек. Интеллигентный Коробок решил сделать вид, что не нашел в пирожном сюрприза. Как это мило с его стороны!

– Слушаю тебя внимательно, – выпалила я.

Димон закинул ногу за ногу.

– Лучшая мысля всегда приходит опосля. Без приказа с твоей стороны я полез в анналы телефонной компании и выяснил, с кем вела беседы в день смерти Степанида Андреевна. Около восьми утра она соединялась с косметическим салоном, потом ей звонили сотрудники медцентра «Светлое детство». Затем перерыв на длительное время.

– Правильно, – подхватила я, – Гвоздева проводила обследование Ани сама, никому из врачей этого не доверила, а потом мы сидели в ее кабинете. Вероятно, Степанида отключила мобильный или поставила его в режим «без звука», не желая отвлекаться.

Коробок обхватил руками колено.

– После она завела разговор на полчаса. Это самая длинная беседа, остальные длились пару минут. Потом она поболтала с адвокатом Евдокимовым и снова звякнула в салон. Я не поленился пообщаться с представителями заведения, где дамы обновляют лицо. Используя свое удивительное обаяние, я выяснил: Степанида Андреевна ходила на уколы ботокса, делала их раз в полгода и никогда не пропускала процедуру. Утром Гвоздева подтвердила свой приход в семь вечера к дяде-шприцу, но потом спешно его отменила, попросив перенести визит на пятницу.

Я пожала плечами.

– Ничего странного, она приняла решение пойти вечером в «Кинуки». Думаю, столик ей заказала помощница Светлана.

– Зачем самой обращаться в регистратуру косметического салона, если имеешь секретаря? – хмыкнул Коробок.

Я засмеялась.

– Мужчине этого не понять, а мне ясно, Степанида не хотела, чтобы об инъекциях знали посторонние. Не удивлюсь, если у нее в ежедневнике на этот день записано: «Встреча с Иголкиным». Секретаршам про ботокс не рассказывают.

– Глупо, – нахмурился Димон, – чего стыдного в инъекциях?

– Мужчине не понять, – повторила я. – А с кем Гвоздева общалась тридцать минут?

Димон вздернул подбородок.

– Вопрос дня. Номер зарегистрирован на Акимова Николая Романовича, домашний адрес прилагается. Я включил инстинкт охотничьего пса, помчался по следу, пошуровал лапами в болоте и выудил жирного бобра.

– Строители плотин живут исключительно в чистой воде, – пробормотала я.

– А этот затаился в стоячей! – воскликнул хакер. – Можно сказать, у Степаниды Андреевны была традиция. Каждую ночь, примерно около часа, она соединялась с Акимовым. Разговор всегда длился долго – тридцать минут, сорок пять, шестьдесят. Выходит, Николай Романович – близкий ей человек. С остальными она ограничивалась краткими диалогами.

– Может, он психотерапевт? – предположила я. – Некоторые специалисты соглашаются консультировать по телефону.

– Нет, – энергично замотал головой Димон. – Я проверил. Акимов детский врач, он заведует больницей для малышей. Это тоже частное предприятие, оно расположено в одном из самых оригинальных архитектурных памятников Москвы, белом доме, так называемой…

– «Зефирке»! – подскочила я.

– Фокус не удался, факир напился, – скорчил обиженную гримасу хакер. – Могла бы дать мне возможность продемонстрировать свои находки.

Но мне было не до обид Коробка.

– Если он не психотерапевт, то любовник!

Димон прочистил горло.

– Акимов на двадцать лет моложе Гвоздевой.

– Это не аргумент! – азартно заявила я. – В наше время кавалерами из детсада никого не удивить. Завтра же рвану в «зефирку» и попытаюсь вытряхнуть из Акимова правду о его отношениях с Гвоздевой. К этой детской больнице ведет множество нитей, там подрабатывала Лена Киселева, Влада Сергеевна, умирая, произнесла слово «зефир». Слишком много совпадений.