Золотой автомобиль [Авантюрист]
Шрифт:
Горчев быстро что-то написал, сунул записку одному из рекрутов и вернулся к Лабу, который терпеливо его поджидал.
– Я ведь пошутил, когда обещал вам руку своей дочери, – заявил отец Аннет.
– Если вы посмеете сделать это, когда я вернусь через несколько лет, я пристрелю вас, как собаку, и суд присяжных отнесется ко мне очень снисходительно, если я расскажу предысторию. В глазах порядочного общества я буду оправдан, а вас на том свете не примут ни в один клуб.
– Нахал и грубиян!
– Верно. Хватит разговаривать, идем
– Что произошло? – подскочил ефрейтор.
– Месье неожиданно упал.
– И есть ушибы?
– Да. У меня – за ухом, а у него… я угодил ему в подбородок.
Генерал хорошо знал своего друга и потому не сказал ни слова, когда бывший министр с хорошим синяком под глазом и в половине пиджака сел рядом с ним в машину.
– Неисправим, – пробормотал Лабу, когда они развернулись к Ницце.
– Посмотри. Эту записку кто-то привязал к камню и бросил через стену, – де Бертэн протянул листок бумаги.
«Господин генерал, почтительно докладываю, что подозрительный субъект по имени Лабу – мой будущий тесть – подстрекал меня к дезертирству. В заговор также впутан некий унтер-офицер, который должен был вечером выпустить меня по приказу.
Отсюда я заключаю об участии высокопоставленного представителя военных властей.
Прошу тотчас проверить мое донесение, дабы виновных настигла карающая рука правосудия.
Ваш покорный слуга рядовой Иван Горчев».
– Беспримерная наглость, – возмутился генерал. Лабу с трудом растянул в улыбке уголок распухшего рта.
– Знаешь, если бы я знал его раньше…
– Ты бы счел его хорошим кандидатом в зятья?
– Разумеется. Мы могли бы драться, когда пожелаем!
Глава девятая
1
Иван Горчев подумывал пойти в буфет и выпить пива, как вдруг его окликнули.
На плацу стоял сержант, усатый, как сом. Горчев подбежал: «Слушаюсь!» – В моем подразделении служит парень с такой же фамилией. Его сегодня пьяного погрузили на транспорт.
«Безусловно Корто», – решил Горчев.
– Господин сержант Гектор Потиу?
– Я. Парень что-нибудь болтал про меня? Все врет– Скорей всего.
– А что он сказал?
– Что вы очень умный и волевой человек.
– Выходит, иногда может и правдой обмолвиться. Я узнал, что его багаж случайно передали вам.
– Так точно. Лежит на моей койке. Маленький деревянный ящик, перевязанный шпагатом. Куда его послать?
– Никуда. Я уезжаю только завтра, потому что я не сопровождающий унтер-офицер. Заберу эту штуку с собой. Оставьте на койке.
Гектор Потиу ушел, и Горчев направил стопы свои в буфет, куда можно было попасть через темный коридор флигеля. Легионеры сновали в темноте, натыкаясь друг на друга.
– Эй ты, проходи с дороги, – крикнули Горчеву и отпихнули в сторону.
– Не толкайся, друг, – Горчев легко ткнул встречного под ребро и хотел пройти.
Тот, однако, взревел:
– Ах ты, подлая ско… – дальше было не разобрать, Горчев схватил его за горло:
– Сейчас придушу тебя, цикада!
Откуда вынырнуло неожиданное прозвище «цикада»?
Вероятно, из таинственных глубин подсознания. Проходящие загоготали, больно им понравилось словечко. Обозванный «цикадой» не дал никакого ответа, ибо для этого необходим хоть глоток воздуха, а пальцы противника крепко вцепились в горло. За секунду до фатального исхода Горчев сжалился над ним и отпустил. Тот с трудом пришел в себя, но осведомился очень оживленно:
– Ты кто?
– Я, цикада, рекрут.
– Назовите вашу фамилию, солдат! – зарычала цикада. От мощного рыка задрожали своды, словно Самсон во мраке потряс колонну. Все вокруг окаменели, ибо «цикадой» оказался не кто иной, как сержант Вердье-Лев: его-то и схватил за горло злополучный новобранец… Но в темноте разве разберешь?
– Иван Горчев, позвольте доложить.
– Вы за это ответите!
– Раз я не присягал, то и за нарушение армейских правил я не в ответе. Кроме того, как узнаешь вас в темноте, господин сержант.
– Ладно. Ты, я вижу, законник. Ничего, дружок, ты еще узнаешь разницу между цикадой и львом… после присяги.
И Вердье исчез.
«Начало неплохое, – подумал Горчев. – Капрал Жант хочет разъяснить отношения „братка“ с „крестной матерью“, сержант Вердье – просветить насчет цикады и льва.
Черт с ними, как-нибудь обойдется».
На дворе, к великому своему удивлению, Горчев увидел господина Ванека: секретарь спал под раскинутым зонтом, углубившись в газету. Горчев растолкал его.
– Эй, господин Ванек!
– Куда вы девались? Я вас ищу уже минут десять. С трудом получил разрешение на посещение, поскольку меня как секретаря не хотели пропускать.
– Сообщите о результате вашего телефонного звонка.
– Вполне утешительно.
– То есть?
– Я вполне достоверно установил, что вы неверно запомнили фамилию актрисы. В телефонном справочнике Ниццы не значится никакой Лолет Анжу.
– Что-о?
– Я нашел, правда, некую Полину Арагон – пожилую аристократку, однако она отрицает знакомство с вами. Ей вообще семьдесят лет, и она не киноактриса. Аналогичным образом вас не знает и Мими Альгу. Отнюдь не против знакомства, если вы придете вечером в Клиши. После этого оставалось под сомнением только одно имя, и я позвонил Лоле Цвиллингер, убежденный, что вы просто оговорились, произнеся «Анжу». Эта дама также вас не знает, по крайней мере, отрицает знакомство и, кроме того, она работала в цирке на трапеции, да и то восемь лет назад. Потрудиться мне пришлось основательно.