Золотой дублон Брашера

Чандлер Раймонд

— Я не хотел развода, — горячо сказал он. — Мне это и в голову не приходило. Она не имела права… — Он остановился, безнадежно махнул рукой, и из его горла вырвался звук, похожий на рыдание.

— Да-да, я знаю. Итак, Моргенштерн заронил страх в душу Филипса — он ведь жуликом не был, просто был несмышленыш. Старик сумел получить его номер телефона, — я слышал, как он звонил Филипсу, когда думал, что меня уже нет в его конторе. Я просто предложил ему продать мне дублон обратно за тысячу долларов, и он принял предложение, надеясь получить монету у Филипса, заработать на этом немного, и все шито-крыто. А Филипс в это время следил за вашим домом, надеясь увидеть, не появляются ли здесь полицейские. Он увидел меня, увидел мою машину, нашел по регистрационной карточке мое имя, и оказалось, что случайно он знает меня. Он поехал за

мной, собираясь попросить о помощи. Я перехватил его в одной гостинице, и он стал мямлить, что знает меня по старому делу в Вентуре, где он служил в полиции, что он попал в скверный переплет и что за ним следил какой-то высокий парень со стеклянным глазом. Это был Эдди Прю — телохранитель. Морни знал, что его жена играет с Вэнниэром, и приставил к ней «хвост». Прю видел ее в компании Филипса у его дома на Банкер-Хилл и стал следить за ним, но потом тот его заметил. И Прю, или еще кто-то, работавший на Морни, видел, как я входил в дом на Банкер-Хилл. Потому что он пытался запугать меня по телефону, а потом пригласил приехать и поговорить с Морни.

Я сунул свой окурок в нефритовую пепельницу, посмотрел на унылое, безрадостное лицо напротив меня и продолжал рассказ. Это была долгая история, и звук моего голоса стал мне надоедать.

— Теперь вернемся к вам. Когда Мерл сказала вам, что ваша мать наняла детектива, вы испугались. Вам нужно было быстро вернуть монету матери и придумать какую-нибудь историю об этом. Вы где-то встретились с Вэнниэром, и он вернул вам дублон. Не исключено, что вернул он вам еще одну подделку. Скорее всего настоящую монету он оставил бы у себя. Вэнниэр понял, что его бизнес может развалиться, еще не начавшись. Моргенштерн позвонил вашей матери, и она наняла меня. Моргенштерн что-то заметил. Вэнниэр поехал на квартиру к Филипсу, прошел через задний вход и в разговоре с ним попытался выяснить обстановку. Филипс не сказал ему, что уже отправил поддельный дублон мне, написав адрес странными печатными буквами, которые позднее обнаружили в его дневнике. Я это вывожу из того, что Вэнниэр не пытался отнять подделку у меня. Я, конечно, не знаю, что Филипс сказал Вэнниэру, но, возможно, он сказал ему, что дело это нечистое, что он знает, откуда взялась монета, и что он пойдет к миссис Мердок или в полицию. Тогда Вэнниэр достал пистолет, ударил его по голове и застрелил. Он обыскал труп и комнату, но монеты не нашел. Тогда он пошел к Моргенштерну. У Моргенштерна подделки тоже не было, но Вэнниэр, видимо, думал иначе. Он проломил старику череп и обшарил его сейф; может быть, нашел немного денег, может быть, и нет. Во всяком случае, все это было похоже на ограбление или кражу со взломом. Тут Вэнниэр вернулся домой, все еще озабоченный отсутствием монеты, с чувством удовлетворения от хорошо проведенного рабочего дня. Парочка аккуратненьких, симпатичных убийств. Теперь была ваша очередь.

34

Мердок стрельнул в меня глазами, посмотрел на свой черный мундштук, который все еще держал в стиснутой руке. Он сунул мундштук в карман, вдруг вскочил, сжал ладони, снова сел. Потом достал платок и вытер лицо.

— Почему моя? — натянуто спросил он.

— Вы знали слишком много. Может быть, вы знали о Филипсе, может, и нет. В зависимости от того, как глубоко вы влезли в эту историю. Но вы знали о Моргенштерне. Что-то не сложилось в схеме, и Моргенштерн был убит. Вэнниэр не мог просто сидеть сложа руки и надеяться, что вы об этом не узнаете. Он должен был заткнуть вам рот, и очень, очень плотно. Но для этого ему не надо было вас убивать. Собственно, убив вас, он сделал бы плохой ход. Это разрушило бы его власть над вашей матерью. Она холодная, безжалостная, жадная женщина, но прикоснись он к вам, и она превратилась бы в дикую кошку. И не стала бы раздумывать о последствиях.

Мердок поднял глаза. Он пытался изобразить изумление. Вместо этого в них отразилась пустота и растерянность, больше ничего.

— Моя мать… как?

— Не стоит дурачить меня сверх меры, — сказал я. — Я до смерти устал от шуточек семьи Мердоков. Сегодня вечером ко мне домой пришла Мерл. Сейчас она у меня. Она ездила к Вэнниэру, чтобы отвезти ему деньги. Взнос шантажисту. Эти деньги выплачивались ему в течение восьми лет. И я знаю почему.

Он не шелохнулся, сложенные на коленях руки застыли в напряжении. Глаза почти исчезли в черных глазницах.

— Мерл нашла Вэнниэра убитым.

Они приехала ко мне и сказала, что убила его… Я поехал туда и увидел, что он был мертв уже сутки, с прошлой ночи. Он застыл, как колода. У его правой руки на полу лежал револьвер. Я слышал описание этого револьвера, он принадлежал некоему Хенчу, квартира которого была напротив квартиры Филипса. Кто-то спрятал в его комнате пистолет, которым был убит Филипс, и забрал револьвер Хенча. Хенч и его подружка были пьяны и оставили дверь в квартиру открытой. Еще не доказано, что револьвер принадлежал Хенчу, но будет доказано. Если это револьвер Хенча, а Вэнниэр совершил самоубийство, то этот факт связывает Вэнниэра с убийством Филипса. Лойс Морни тоже по-своему привязывает Вэнниэра к смерти Филипса. Если Вэнниэр не совершал самого убийства — а я так и думаю, — это все равно связывает его с Филипсом. Или связывает с Филипсом еще кого-то, кто убил Вэнниэра. По некоторым причинам мне эта мысль не нравится.

Мердок поднял голову.

— Да? — спросил он вдруг совершенно ясным голосом. На его лице появилось какое-то выражение, лицо светилось и в то же время оставалось глуповатым. Выражение гордости слабого человека.

Я сказал:

— Я думаю, что Вэнниэра убили вы.

Он не пошевелился, и это выражение не сходило с его лица.

— Вы приехали к нему вчера вечером. Он вас вызвал. Он сказал, что попал в передрягу и что, если закон доберется до него, вы в стороне не останетесь. Ведь так?

— Да, — спокойно сказал Мердок. — Что-то очень похожее. Он был пьян, немного взвинчен и как будто наслаждался своей властью. Почти торжествовал. Он сказал, что, если его посадят в газовую камеру, я буду сидеть рядом с ним. Но это не все.

Я кивнул.

— Конечно. Он не хотел садиться в газовую камеру и не видел причин опасаться, если вы будете молчать. И он пошел с козыря. Как раз то, из-за чего вы согласились достать дублон и отдать ему, даже если он и обещал вам за это деньги. Речь шла о вашем отце и Мерл. Я это знаю. Ваша мать рассказала то немногое, чего мне недоставало. Этот его аргумент был достаточно силен, потому что это позволяло вам оправдаться. Но вчера он захотел еще сильней надавить на вас. Он сказал, что знает правду и что у него есть доказательства.

Мердок вздрогнул, но ясное выражение гордости все еще было на его лице.

— Я направил на него пистолет, — сказал он, и в голосе его было счастье. — В конце концов она моя мать.

— Этого у вас никто не отнимет.

Он встал, очень прямой, очень высокий.

— Я подошел к его креслу, наклонился и приставил пистолет к его лицу. В кармане халата у него был револьвер, он пытался достать его, но я не дал ему времени на это. Револьвер я у него отобрал. А свой пистолет сунул к себе в карман. Приставил ствол револьвера к его виску и сказал, что убью его, если он не отдаст мне доказательства. Он взмок и стал бормотать, что пошутил. Я взвел курок и еще припугнул его.

Он остановился и вытянул перед собой руку. Рука дрожала, но когда он посмотрел на нее, перестала дрожать и застыла. Он уронил руку и посмотрел мне в глаза.

Револьвер был разболтанный, или просто у курка был мягкий ход. Он сработал. Я отскочил назад к стене и сшиб картину. Я отскочил просто от неожиданности. Я вытер рукоятку, потом вложил ее ему в руку, чтобы остались отпечатки, и положил револьвер на пол вместе с его рукой. Умер он сразу. Кровь быстро застыла и перестала течь. Это был несчастный случай.

— Зачем все портить? — Я чуть улыбнулся. — Почему не оставить это простым, чистым, честным убийством?

— Так уж случилось. Конечно, я не могу этого доказать. Но я думаю, что и так мог бы его убить. Как быть с полицией?

Я встал и пожал плечами. Я чувствовал себя усталым, измученным, выжатым и высушенным. В горле у меня пересохло от разговоров, и мозги гудели от усилия сохранить мысли в порядке.

— Как быть с полицией, я не знаю, — сказал я. — Мы с ними не очень большие друзья, поскольку они считают, что я от них что-то скрываю. И видит бог, они правы. Может быть, они до вас доберутся. Если вас никто не видел, если вы не оставили там отпечатков и даже если оставили, если у них нет других причин подозревать вас и проверять ваши отпечатки, тогда они о вас и не подумают. Если они доберутся до истории с дублоном и выяснят, что это был ваш дублон, то я не знаю, что с вами будет. Все это зависит от того, имели ли вы к ним какое-либо отношение раньше.