Золотой фараон

Менафт, камнерез, трусил. Только что завыл шакал.

Менафт полз последним в цепочке грабителей, своих товарищей, пробиравшихся во тьме Долины царей. Сзади его уже никто не прикрывал. Он содрогался при мысли о том, что из темноты на него может броситься страж мертвых — бог Анубис.

Камнерез был свидетелем того, как жрецы несли деревянное изваяние бога к гробнице фараона Тутанхамона. Анубис был изображен в образе собаки с головой длинноухого шакала. Его тело покрывала блестящая черная смола. Бог лежал на позолоченном постаменте и смотрел угрожающе.

Жрецы поставили Анубиса у входа в сокровищницу гробницы. Там он должен отныне охранять мертвого царя, которому предстояло стать богом Осирисом в загробном мире.

От скалистых гор, где днем немилосердно палило солнце, веял знойный ветерок. И все же Менафт дрожал. Он еще крепче зажал под мышкой плетеную сетку с бронзовыми инструментами и подтянул повыше сползавшую набедренную повязку. Камнерез мог бы теперь спокойно спать в своей глинобитной хижине на берегу Нила. И он раскаивался в том, что позволил Сейтахту, столяру царских мастерских, уговорить себя на этот опасный набег.

Бесценные сокровища скрывала гробница фараона. Но как собирался Сейтахт сбыть с рук награбленные драгоценности? И если бы ему удалось, как он говорил, обменять их через некое высокопоставленное лицо на сосуды, полные масла и вина, зерно или скот, такое неожиданное богатство столяра или каменотеса должно было бы сразу броситься в глаза.

А три остальных его спутника еще в меньшей степени смогли бы правдоподобно объяснить, каким образом они сумели получить за свой труд такое баснословное вознаграждение. О том, что горшечник Эменеф в состоянии лишь кое-как прокормить своих детей, знал каждый. А водонос Мунхераб был простым рабочим и вообще не имел никаких постоянных доходов. Он помогал при постройке храмов и гробниц фараонов, а ночью спал под открытым небом на связке соломы. Самая убогая тростниковая хижина на Ниле была бы для него царским дворцом. Хенум — гребец царского чиновника Поа, был вообще всего лишь рабом. Даже его набедренная повязка и веревочные сандалии принадлежали его господину.

Менафт взглянул на небо. Зловеще мерцали звезды. Среди многочисленных египетских богов не было ни одного, кто охранял бы грабителей могил. Но все они подслушают его, если он откроет своим сообщникам дорогу к гробнице фараона.

Только бог солнца Ра не может его видеть, так как он сейчас правит своей священной баркой, направляясь в подземный мир. А когда он поднимается утром на небо в образе пылающего сокола, то шакалоголовый страж гробниц Анубис определенно расскажет ему, какое преступление совершил Менафт. Ужасное наказание ожидало камнереза, если жрецы храма узнают его имя от бога солнца. С одного грабителя могил содрали кожу, а потом его посадили на кол.

И еще раз пробежала по спине Менафта дрожь от жуткого страха. В нерешительности он остановился. Снова раздался вой шакала, протяжно, жалобно… С ужасом прислушался к нему Менафт. Не извещает ли о себе бог Анубис? Не гонится ли он за ним?

Да, теперь вой раздался ближе; эхо принесло его от скалистых гор, окружающих Долину царей. Богиня неба Нут, повелительница всех богов, должна слышать предостерегающий оклик Анубиса. А над скалами уже поднимается Ях, бог луны. Как похож его молодой серп на острый кривой меч! Ведь Ях тоже может низвергнуться с неба, размозжив головы всем преступникам вместе с Менафтом.

А Сейтахт с тремя помощниками беззаботно двигался дальше. Неужели они все ослепли и оглохли от жадности к золоту, которое ждет их в гробнице фараона? Неужели они не видят Ио? Неужели не слышат воя Анубиса?

Какое-то мгновение Менафт смотрел вслед спутникам. Не попытаться ли удержать их? Но это ему вряд ли удалось бы: они просто потеряли рассудок, желая как можно скорей захватить драгоценности. И если они не боялись гнева богов, то разве сможет он вернуть их назад? Ему жалко было Сейтахта: столяр к тому же был хорошим другом. Он сделал для камнереза черный расписной ларец из дуба с крышкой искуснейшей резной работы. Ларец должен был стать для Менафта одной из самых ценных вещей в погребальной утвари. Камнерез охотно спас бы Сейтахта от верной гибели. Но это было невозможно. Страж мертвых Анубис завыл снова. Грозный вой прозвучал в ушах Менафта, как крик мести из загробного мира. Защищаясь, он накрыл голову плетеной сумкой и прижался к земле. Возможно, Анубис не заметит его, когда в неистовом беге обрушится на шайку грабителей.

Менафт в ужасе прислушался. Тихие шаги послышались сзади него. Кто-то догонял камнереза. Анубис?

Застонав от страха, Менафт закрыл лицо руками. Что-то толкнуло его в спину. Он вскрикнул, бросился плашмя на землю и услышал гневный голос Сейтахта:

— Что с тобой? Почему ты отстал? Встань! Иди сюда!

Менафт сконфуженно посмотрел на темную фигуру товарища.

— Разве ты не слышал вой? Анубис охраняет царя. И Ях уже взошел. Он наблюдает за нами. Я не пойду с вами.

Сейтахт зашипел от ярости:

— У тебя разум ребенка. Разве может видеть нас Ях в новолуние, когда он, как молодая луна, плывет далеко в небе? Сегодня наша ночь, ночь грабителей. Я не напрасно ждал ее.

— Но Нут богиня. Она все видит и слышит. Столяр, однако, процедил сквозь зубы, нагнувшись ниже:

— Беги не заботятся о таких людях, как мы. Это я знаю наверняка. В последние ночи я воздевал руки к звездам и грозил им. Я хотел знать, смогут ли боги отомстить мне. Но они безмолвствовали!

Менафт приподнялся, опершись рукой о землю.

— Звезд бесчисленное множество, но не все они божества, а у некоторых вообще нет имен. Но если бы ты попытался пригрозить самим великим богам, они уничтожили бы тебя.

Сейтахт презрительно махнул рукой.

— Я уже поносил богиню неба Нут и Гора, Амуна и Шу, Птаха и Исиду и самого Осириса. Проклятия призывал я на головы этих богов, потому что хотел всех их вызвать против себя. Ну, посмотри на меня, разве не стою я живой перед тобой! Я говорю тебе: жрецы лгут, рассказывая в храмах, что диск солнца — единый бог.