Золотой Грифон
Шрифт:
— Так, что это тут? Зачем моего товарища пихнул? — рядом появился уже парень постарше, адепт. — Извинись.
Адепт уже был немного серьёзнее, тут сосулька может пробить руку. Так что лучше надеть стальной наруч или прикрыться щитом. Хотя опять же адепт, адепту рознь. Может он готовится к переходу на новую ступень.
— Не понял, какого хрена ты свой рот разеваешь, — развернулся Бартем, ложа руку на плечо оруженосца. — Этот клоун ряженый сам споткнулся и влетел в спину Готрика.
— Кого ты клоуном ряженным назвал, старик? Мы из магической школы…
— Да срать я хотел откуда ты, кусок лошадиного дерьма. У тебя ещё молоко на губах не обсохло, но стоишь
Маг потерял дар речи и начал стремительно краснеть. После чего проглотил свою гордость и убрался под смешки случайных зрителей. Подобные кадры не были редкостью как в Брариндоре, так и в Эримосе в целом.
Всё же магия имела куда более широкое применения, не обязательно боевое. Многие маги не в ладах с боевыми заклинаниями, зато сильны в чём-то другом. Правда по молодости все волшебники хотят горы силой воли сдвигать или огненные ураганы создавать.
Поэтому появляются такие вот кадры в ратушах. Молодые и желающие приключений. Они открыли в себе дар, но ещё не поняли, что результата нужно добиваться через скучные и рутинные тренировки. Они хотят всего и сразу, считают себя избранными, хотя таковыми не являются.
А потом они взрослеют. Кто-то находит своё призвание в теоретической магии, кто-то становится алхимиком, кому-то удаётся объединить кузнечное ремесло с магией. Они становятся мастерами, магистрами и архимагами. Боевой же магией занимаются далеко не все. Очевидно, что и почётные звания никак не отражают реальную силу волшебника.
Хотя также стоит понимать, что все маги обладают как минимум одним ядром, а максимум двумя. Так что даже если маг не умеет держать меч, он всё ещё будет выносливее, быстрее и сильнее обычного смертного. А если говорить о архимагах… то даже теоретик, никогда не дравшийся, сможет легко одолеть ветерана многих битв, только лишь благодаря физическим показателям.
— Выбрал! Как раз контракт в городе! В храме Ароса требуется помощь. Вроде там какая-то тёмная дрянь под землёй завелась. Паладинов дёргать лишний раз для такой мелочи не захотели, а сами послушницы всё же не воины света, а жрицы.
Глава 12
— Эх, а храм за всё это время ничуть не изменился… — с тёплой улыбкой произнёс Теодмер.
Могучие мраморные колонны держали на себе довольно древнее здание, где с первых времён Брариндора молились светлым богам. Огромная арка встречала путников, на которой мастера выгравировали самые распространённые учения Ароса. Сам Арос являлся Светом, однако смертные по-разному поклонялись одному и тому же. Кто-то видел Ароса в солнечных лучах, кто-то считал свет чем-то большим нежели свет звезды. Одни верили в чистоту и непорочность Ароса, а другие проводили параллели с рассекающим тьму светом. Были даже те, кто видел волю Ароса в обжигающих языках пламени.
На данный же момент пантеон Ароса возглавлял Владыка Света Аенор, которого изображали в сверкающим золотом доспехах. На щите его красовалось именно солнце, яркое и ослепительное, тёплое и мягкое, но в то же время чрезвычайно могучее.
Сам же Аенор считался в первую очередь именно милосердным. Во время жестокой Священной Войны он одержал сокрушительную победу над Владыкой Тьмы Мириосом, но вопреки всем ожиданиям, как врагов, так и союзников, Аенор вместо последнего удара, протянул руку своему поверженному врагу.
Многие желали иного исхода, многие желают до сих пор. Новая эра должна была стать эрой Ароса, но Владыка Света принял иное решение. И, может быть, именно поэтому через тысячи лет не прогремит очередная война между Аросом и Миосом, ведь наконец-то есть какое-то подобие баланса.
Но пусть Владыки и договорились между собой, смертные же продолжали поддаваться эгоистичным мотивам, амбициям, алчности и другим грехам. И касалось это не только чернокнижников, на руках служителей Ароса крови было не меньше, одни чёрные рясы чего только стоят…
— А вы знали, что Аенор был раньше человеком? — и на этот комментарий Вильгельм ничего не ответил, ведь Владыка Света раньше действительно ходил по Эримосу, будучи простым смертным, рождённым из плоти. Это знали все.
Могучие двери храма всегда были открыты, а внутри находился огромный и просторный зал. В центре традиционно располагался внушительных размеров фонтан. На дне лежали монеты, которые жертвовали посетители. Взамен они могли набрать воды. Никакой конкретной цены не устанавливалось, можно и медяк бросить, а набрать целую бочку. Каждый давал сколько мог и брал сколько нужно.
— Однажды я странствовал по Священным Землям, там такие фонтаны на каждому углу. А кристально чистая вода способна исцелять самые тяжёлые раны, даже отрубленные конечности обратно прирастают. Даже если подверглись гниению… — грустно произнёс Теодмер. — Здесь же… мутная она какая-то…
— Какая-то вода и руки прирастают обратно? — поперхнулся воздухом Бартем. — Не неси ерунды.
— Ваш друг не врёт и даже не приукрашивает, — раздался мягкий голос послушницы: молодая девушка в белой рясе подошла к гостям. — Моя наставница совершала паломничество в Святые Земли лично. К тому же и наш фонтан когда-то укреплял здоровье. Даже от довольно тяжёлых болезней помогала его вода, ну или значительно облегчала течение заболевания. Но… он требует постоянной очистки. Людей же становится всё больше…
Больше послушница ничего не сказала. Но Вильгельму и так всё было понятно. Каждый мог набрать здесь воды за один жалкий медяк. Да и то, любая оплата являлась скорее традицией. Некоторые просто заходили, набирали воды и уходили. Ничего удивительно, что фонтан оказался так запущен. Но и брать денег служители не могли, они считали это неправильным. В результате сам народ определил своими пожертвованиями силу этого фонтана. Один медяк…
— Я могу чем-то вам помочь?
— Мы пришли по заданию. У вас какая-то дрянь в подземелье завелась.