Золотой лев
Шрифт:
— А та карта… Рыцарская. — Карабас заметно волновался. — У кого она?
— У рыцарей.
— У кого именно? — Он едва удерживался, чтобы не сорваться на крик.
— У Санчо. Убрать паруса!
— Что?
— Бросить якорь! Приехали.
Карабас резко затормозил. Ася Чёрная Метка выскочила из машины и помчалась к поджидавшим её соратникам, чтобы только им одним рассказать о страшно секретной тайне.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
СПИРИТИЧЕСКИЙ СЕАНС
Санчо
— И отец сейчас где-то в Полесье, на съёмках, — шмыгнул носом Санчо. — А матери разве расскажешь такое? — Он тяжело вздохнул. — Пропала моя головушка.
— Рыцари Ордена Золотого Льва не должны унывать в такой ситуации, — попробовала успокоить Санчо Антонина.
— Да? А в какой ситуации они должны унывать?
— Ни в какой. — У Тоньки на любой вопрос всегда находился любой ответ. — Пропадать нужно с улыбкой, весело хохоча в лицо врагу. Я знаю, что у тебя получится. Это так просто.
Санчо опять вздохнул. Он совсем не был уверен, что это так просто.
— У меня бы, например, получилось. — Тонька мечтательно закрыла глаза. Наверное, видела себя Жанной д'Арк: вокруг пламя, палачи подкидывают вязанки хвороста, а она хохочет в лицо епископу города Бовэ, и богословам Парижского университета, и святым инквизиторам…
— Дура ты, Антонина, — сказал Макс. — Неужели не понимаешь, что бандиты покончат со всеми нами? Удавку на шею, и — прощай, любимый город…
— Как удавку?.. — Антонине сразу стало не по себе. Теперь она тоже не была уверена, что сможет смеяться в лицо врагам. С удавкой на шее особо не посмеёшься. — И мне тоже удавку?
— Всем! — отрезал Макс. — Поэтому мы должны искать помощи.
— Искали уже, — угрюмо сказал Санчо. — Теперь дядя Гоша горит желанием нас выпороть. Вот жизнь! — всплеснул он руками. — Налево пойдёшь — выпорют, направо пойдешь — удавят, прямо пойдешь…
— …утонешь, — закончила Тонька. Она посмотрела на реку, прищурилась. — Здесь у берега сразу метра три глубина. Без лодки — никак.
— Если, конечно, по воде ходить не умеешь, — задумчиво произнёс Макс. — Чёрный Генерал, например, умеет.
— Кто о чём, а червяк о рыбалке… — возмутился Санчо. — Опять ты за своё?!
— Я о призраках говорю. У них и надо искать помощи. У оккультных сил!
— У кого?
— Ну… — замялся Максим. — Я нарисую на песке пентаграмму и вызову чью-нибудь заблудшую душу. Мы спросим, что нам делать,
— Понятно, — захлопала в ладошки Антонина. — Давай, вызывай быстрее! А кого ты вызовешь?
— Обычно вызывают Наполеона. — Максим принялся вычерчивать на песке геометрические узоры. — Или, на худой конец, Шекспира;
— А я ни по-французски, ни по-английски… — покраснел Санчо.
— Я тоже, — сообщил Макс. — Ни ухом ни рылом.
Друзья с надеждой посмотрел на Антонину.
— «Бейсн, бейсн» по-английски, а по-русски «чан и миска», — сказала Антонина. — По-немецки «шпрехен зи», а по-русски «говори».
— Понятно. Только ты лучше ничего не говори. Будем вызывать кого-нибудь русскоговорящего, — сказал Макс. — У меня всё готово. Теперь садимся вокруг пентаграммы, берёмся за руки и вызываем… Кого мы вызываем?
— Буратино! — выпалил Санчо. — У него на бандитов зуб имеется. Он нам как нужно насоветует!
— О, неспокойный дух, — забубнил Верховный магистр. — Заклинаю тебя печатью Соломоновой, тайным заговором вызова и светлым ликом Золотого Льва — приди и поведай, как нам избавиться от напасти злокозненной и победить врагов своих, как солнце побеждает луну…
На солнце набежала тучка, откуда-то налетел ветер, и сразу же тревожно закачался камыш, и ровная гладь реки покрылась рябью, и жаворонок в поднебесье замолк. Санчо почувствовал, как вспотела ладошка Антонины.
— …Подай знак о своём приходе стуком костей, или скрежетом зубовным, или стоном отчаянным, — продолжал бубнить Макс. — Ибо невидимы проклятые души для глаз людских и узнаются только по следам своим…
Ветер ерошил волосы спиритов, бросал в глаза пригоршни песка, пытался стереть узор на песке. Ветер заглушал слова знатока магии, и тому приходилось говорить всё громче и громче.
— …И оставайся внутри пентаграммы, пока не ответишь на все наши вопросы, — прокричал заключительную фразу Макс.
И тут ветер внезапно стих и откуда-то слева, из камышей, послышался тонкий, жалобный вой. Антонина вцепилась в руку Санчо мёртвой хваткой, даже костяшки пальцев побелели.
— Никогда бы не подумала… — сдавленно прошептала она.
Похоже, Макс и сам не верил, что дух биолога снизойдет до приятельской беседы. Но факты — упрямая вещь: духа попросили подать сигнал о прибытии — и он подал.
— Спрашивай ты. — Горло у Макса пересохло, и потому он решил передать инициативу Санчо. — Только по делу.
— Э-э… Как дела, Буратино?
Ветер пронёсся над камышами, и снова раздался вой, короткий, как стон.
— Неважные у него дела, — перевёл Макс. Он уже немного пришел в себя. — Только лясы ему точить некогда. Ты конкретно спрашивай, чтобы ответ был «да» или «нет».
— Ты мёртвый?
В ответ не раздалось ни звука.
— Болван! — в сердцах воскликнул Макс.