Золотой остров
Шрифт:
Но Кулл, как часто бывало, не желал слушать никаких доводов, когда считал принятое им решение единственно верным.
Спешно завалив трупы своих погибших камнями, отряд продолжил свой путь к выходу из ущелья. Чуть ли не на каждом шагу моряки, люди Ароны и Укума спотыкались, гак как их взоры, по большей части, были устремлены вверх, а не себе под ноги. Оно и не удивительно, ведь именно оттуда в последнее время исходила главная угроза, причем от такого редкостного врага, с которым до сей поры никому в отряде не доводилось еще иметь дела. Пока обе атаки были успешно отбиты, но еще неизвестно, что парящий в облаках противник может придумать на третий раз, а это могло означать только одно: никакого третьего раза дожидаться не стоит.
Путь к концу ущелья занял еще больше часа. За это время небо над головами Кулла и его отряда все время оставалось чистым, и как заметил не только атлант, но и маг Аринандо, исчезло и чувство того, что за тобой кто-то скрытно наблюдает.
Но вот наконец где-то впереди забрезжил выход из ущелья, на все лады многократно проклятого каждым членом небольшого отряда смельчаков, решившихся отправиться в столь опасный путь. Теперь им предстояло вступить в ту местность, о которой мало что знали даже коренные обитатели острова, и мысль об этом заставляла трепетать даже самые отважные сердца. Какие опасности ожидают пришлых чужаков в лежащей перед ними долине? К чему им следует быть готовыми? К встрече со свирепыми, дикими племенами людоедов, с которыми невозможно договориться или разойтись мирно? К столкновению с кошмарными чудищами или жуткими порождениями древней магии? Удастся ли кому выжить во всех этих передрягах?…
Эти и другие подобные вопросы задавали себе очень многие, но сколь-нибудь внятного ответа так и не сумел найти никто, поэтому чуть ли не каждый сейчас втихомолку молился сроим богам, прося их о помощи и защите в этом опаснейшем походе в полную неизвестность.
Первые доказательства того, что впереди отряд ожидает новая опасность, появились у самого выхода из ущелья, — множество вбитых в землю шестов и кольев, острия которых венчали человеческие и очень похожие на человеческие черепа. Землю вокруг устилали кости… целые груды самых разнородных костей. Сколько же народа нужно было умертвить для того, чтобы устроить все это?! Сотни, а может, и тысячи. Грандиозность произошедших тут убийств поразила воображение даже Укума и его людей, которые сами имели обыкновение украшать частокол, окружавший их селение, головами убитых в бою врагов.
В самом центре каменистой площадки стоял большой алтарь, весь покрытый пятнами запекшейся крови. К нему были намертво приделаны изготовленные из золота кандалы, которыми, без сомнения, сковывали тех, кого собирались принести здесь в жертву. Это место представляло собой храм под открытым небом, где периодически совершались леденящие душу обряды.
Окинув всю эту картину гневным взором, Кулл скомандовал:
— А ну, тащите сюда пленного! Сейчас он нам расскажет, что за изуверы обитают в здешних местах!
— А если он не захочет рассказывать? — предположил Сигвер. — Что тогда?
— У меня захочет, будь уверен, — пообещал Кулл таким тоном, что у его приятеля мурашки пробежали по спине. — Клянусь Валкой!
Взгляд атланта полыхал гневом, — а это, как чувствовали все, кто хорошо его знал, не предвещало пленнику ничего хорошего, ибо изуверов, проливавших потоки невинной крови в угоду не важно каким богам или духам, Кулл ненавидел точно так же, как и насильников. Во всяком случае, он никогда не упускал возможность собственноручно свернуть им шею.
Связанного пленного притащили и бросили к ногам мрачного, словно все грозовые тучи на свете, атланта. Тот, призвав Аринандо в качестве переводчика, начал допрос.
— Кто ты такой? К какому племени принадлежишь? Кто ваш вождь?
Аринандо старательно переводил обращенные к пленному вопросы, однако тот явно не был расположен на них отвечать, изобразив на лице полное безразличие ко всему происходящему вокруг.
— Не хочешь говорить по-хорошему?! — прорычал разъяренный Кулл. — Ладно. Мы можем и по-плохому! В конце концов, недаром меня многие величают варваром. Что не знаешь, кто такие варвары? Ничего. Это вполне поправимо.
Тут он одним движением сгреб пленника в охапку и как следует его встряханул. Несмотря на все свое самообладание, тот заметно побелел.
— А ну, говори, собака, что у тебя спрашивают! — прорычал ему в лицо Кулл. — Иначе я вытрясу из тебя всю душу, а то, что останется — съем!
Аринандо снова перевел пленному каждое слово, но тот по-прежнему не желал открывать рта.
— Что ж, ты сам напросился, — заключил Кулл. — Теперь ты узнаешь, что чувствует жертва, лежа на этом самом алтаре.
С этими словами, он бросил его своим людям, приказав приковать пленного к алтарю, что те тут же и сделали, но дальше этого дело не пошло. На арене объявились новые игроки, приковавшие к себе все внимание Кулла и его отряда.
Внезапно из джунглей, которые начинались в сотне шагов от зловещего частокола, вывалила целая толпа вооруженных людей и мургов. Их было по меньшей мере несколько сотен. Все, как один, в золотых панцирях или нагрудниках. На некоторых был надет полный доспех (включая шлем) все из того же драгоценного металла.
Оружием людям служили бронзовые, золотые и даже железные мечи, топоры, длинные ножи и копья. Мурги же, в основном, были вооружены либо дубинами, либо огромными молотами, которыми размахивали с такой легкостью, словно те совсем ничего не весили. Среди воинов-людей было также немало лучников и пращников, — но отнюдь не пехота составляла главную ударную силу этого небольшого и довольно пестрого воинства.
Ломая деревья, словно сухие ветки, и переваливаясь на ходу, из джунглей выбрались три здоровенных чудища. На спине у каждого сидело по несколько воинов-людей, вооруженных луками.
По своему виду, эти три чудовища, несомненно, были ящерами. Их тела покрывало некое подобие чешуи. Огромные пасти были полны острейших зубов, способных с легкостью перекусить не только человека, но и кого-нибудь покрупнее. На концах длинных хвостов у каждого ящера имелась большая шаровидная шишка, из которой торчало несколько острых колючек.
Передвигались они на могучих когтистых лапах, каждая толщиной с добрый ствол дерева. В холке каждое из чудищ было выше не только любого человека, но и мурга, самые маленькие из которых возвышались над людьми на целую голову.