Золотой поезд
Шрифт:
Особая комиссия, образованная по распоряжению командующего фронтом генерала Дитерихса для расследования обстоятельств, связанных с заключением императорской семьи в г. Екатеринбурге, настоящим сообщает:
Обследование дома инженера Ипатьева, в котором помещалась при большевиках фамилия Романовых, ощутительных результатов не дало. Извлечено несколько десятков предметов, принадлежащих царской семье, однако, присутствие семьи не обнаружено. Судьба царской семьи неизвестна. Поиски трупа якобы казненного большевиками
Комиссия обращается к гражданам, имеющим сообщить что-либо о царской семье или могущим указать на лиц, причастных к исчезновению ее, помочь комиссии в ее работе.
На вопрос нашего корреспондента о судьбе царской семьи начальник уголовного розыска г. Екатеринбурга сказал:
— Пока особая комиссия не закончила своей работы, по понятным причинам я не могу широко информировать печать о результатах следствия.
Тем не менее работа моей агентуры принесла известные плоды, и есть основание думать, что царская семья в настоящее время вне опасности.
Во всяком случае я хочу подчеркнуть тот факт, что свидетельскими показаниями точно установлено, что все члены царской Семьи, одетые в авиационную форму, были заблаговременно уведены из Ипатьевского дома.
— Врут? — спросила Валя Реброва, вспомнив сообщение Голованова.
На другой день, оставив Валю, Ребров пошел на явочную квартиру. Он долго искал номер дома на захолустной улице. Нашел его, прошел мимо до первого квартала, посмотрел в переулки, — нигде ничего подозрительного. У маленькой церковки старухи ждали выноса покойника. У ворот дома толпились мальчишки, радуясь похоронной процессии. Ребров остановился у калитки, из которой выглядывала баба в широкой юбке.
— Скажите, — обратился к ней Ребров, — как пройти в квартиру Волкова?
— Первая дверь — налево. А вам самого?
Ребров вошел в открытую дверь. Пожилой человек босиком, в рубашке без пояса встретил его у входа.
— Вам кого?
— Нина дома?
— Никакой Нины у нас нет.
— Как нет? Нина Буйволова из Екатеринодара, — настаивал Ребров. Слово «Екатеринодар» и было явочным паролем.
— Я вам говорю, такой здесь нет и никогда не было, — загораживая Реброву дорогу, сказал хозяин.
Ребров боялся настаивать, чтобы не вызвать подозрения.
— Простите, значит, я ошибся, — последний раз посмотрел он на человека в рубашке.
Тот ничего не ответил. Выйдя за ворота и, оглядевшись по сторонам, Ребров подозвал извозчика.
— Гони скорей! — крикнул он ему.
Пролетка заскакала по булыжникам мостовой, задребезжали рессоры, взвилось вслед за экипажем облако пыли. Ребров не переставал торопить возницу до самого дома.
— Мы отрезаны от своих, — шепотом сказал он Шатровой. — На
— Пойдем на станцию, — предложила Валя, — может быть, лучше уехать?
На вокзале была неразбериха. Комендант станции на расспросы о железнодорожном движении отвечал:
— В ближайшую неделю восстановят. Сейчас оно совершенно прервано из-за взорванных мостов…
— Да как же эти эшелоны очутились здесь? — не вытерпел один из посетителей, указывая на чешские составы. Чехи благополучно прибыли в Екатеринбург в новеньких и чистеньких классных вагонах.
— Прошу вас меня не перебивать! — внезапно побагровев, крикнул комендант. — Иначе вам придется последовать за мной в соседнюю комнату.
У дверей соседней комнаты стоял казак с винтовкой.
Неосторожный посетитель, низко раскланявшись, поспешил удалиться. Ребров и Шатрова пошли домой.
— Не выпускают никого из города, большевиков ловят.
— Что же нам теперь делать? — встревоженно спросила Валя.
— Пока подождем, а там — в Кизел, как только чехи его возьмут.
— Только бы выскочить из западни, — тихо сказала Шатрова, и они зашагали домой.
Дома Ребров и Шатрова, никем не замеченные, прошли в свою комнату. За стеной слышалось несколько громких голосов. Один из них — незнакомый.
— Чего это они там расшумелись? — прислушалась Валя.
— Наверное, спорят о пустяках. Лучше давай посчитаем, сколько денег осталось у нас.
— Постой, Ребров, это становится интересным, — снова остановила Валя Реброва и подошла ближе к стене.
— Вы мне ответите! — вдруг прокричал незнакомый голос. — Ваш сын обокрал мою дочь. Выманил у меня векселя, обещал жениться и до сих пор тянет со свадьбой. Я спрашиваю вас: будет свадьба или нет?
— Да тише вы, сумасшедший человек, — отвечал придушенным шепотом хозяин, — кругом все слышно. Ведь не я же обещал жениться на вашей Татьяне. Поговорите сами с моим сыном: он уже взрослый.
— Мне плевать! Пусть все слышат, как он обворовывал нас. Я ему припомню эту подлость и вам тоже, — снова прокричал резкий голос, и дверь с силой хлопнула о косяк.
— Вот еще заварилась каша, — недовольно пробормотал Ребров, — чего доброго, попадем в свидетели.
Но он ошибся, до самого вечера в квартире было тихо. Лишь около семи часов вечера в комнату постучал хозяйский сын:
— Валентина Николаевна, берите мужа, пойдемте в Харитоновский сад: там сегодня большое гулянье в пользу чехов.
— Отказаться неловко, — шепчет Реброву Валя и кричит за дверь: — Хорошо, идем!
В Харитоновском саду по аллеям гуляют дамы и офицеры. Пары идут бесконечной лентой по тенистым аллеям сада, и никто не сказал бы, глядя на них, что еще вчера они переживали грозную революцию. А там, около Верхне-Исетского завода, где высоко приподнят конец города, белеют стены екатеринбургской тюрьмы. В нее то и дело ведут арестованных. Из нее же уводят только на расстрел.
Хозяйский сын доволен сегодняшним днем. Он громко смеется и что-то говорит Вале, он не слышит вопроса Реброва: «Как ваши лесные операции, Кузьма Иванович?» — и продолжает что-то рассказывать своей спутнице.