Золотой шанс
Шрифт:
– Он согласился встретиться с Филадельфией Фокс? – Хилари Лайтфут рассматривала небольшой кремовый цветок. «Он выглядит удивительно невинным, – подумала она, – совсем как Элеанор Каслтон».
– Да, дорогая, согласился. А почему бы и нет? – спросила женщина своим слегка удивленным и загадочным тоном, который всегда раздражал Хилари.
Элеанор Каслтон перевалило за шестьдесят, но Хилари была уверена, что эта милая, рассеянная, чарующе легкомысленная манера поведения была присуща ей с колыбели. Она прекрасно сочеталась с легким налетом аристократического
– Семейные дела уже некоторое время не интересуют Ника. Я немного удивлена, что сейчас ему захотелось в них вмешаться, – произнесла Хилари. В оранжерее было тепло и влажно, и она надеялась выбраться отсюда до того, как одежда начнет прилипать к телу. Она намеревалась отправиться на машине в деревню, после того как окончит эту раздражающую болтовню.
На ней была кремовая шелковая блузка и желтовато-коричневые брюки. На запястье негромко постукивали несколько узких деревянных браслетов. Темно-рыжие волосы были зачесаны назад и собраны на затылке в классический пучок, что прекрасно оттеняло ее аристократические черты лица.
Единственным кольцом на ее руке было обручальное – простая полоска золота. Женщине, которая на тридцать пять лет мбаоже своего мужа, приходится тщательно обдумывать свой внешний вид. Хилари всегда казалось, что в данных обстоятельствах огромный бриллиант выглядел бы безвкусным. Кроме того, ей никогда не нравились кричащие драгоценности.
– Ник – член нашей семьи, – промолвила Элеанор, ухватившись за маленький листик в форме кегли и отрывая его. – Возможно, он и ушел от нас три года назад, но это не значит, что его не волнует такой серьезный вопрос, как ситуация с Филадельфией Фокс.
– Сомневаюсь, что у Ника что-нибудь получится, – сказала Хилари. – Я пыталась ей звонить и ничего не-добилась. Дэррен тоже пытался. Она отказалась даже встретиться с ним. Не знаю, что, по-вашему, сможет сделать Ник. Откровенно говоря, если бы она поддавалась на мужское обаяние, ваш сын уже получил бы эти акции назад, Элеанор.
– Никогда не знаешь, что сработает, когда имеешь дело с такими женщинами.
Хилари улыбнулась. Никому не удавалось так хорошо, как Элеанор Каслтон, передать свое тайное презрение к низшим классам.
– Полагаю, что да. Но, вероятнее всего, нам лучше было бы разрешить ей присутствовать на годовом собрании и затем предложить продать акции.
Элеанор слегка пожала плечами.
– Не могу вынести мысли о том, что на собрании будет присутствовать кто-то посторонний. Лучше было бы решить этот вопрос заранее, тебе не кажется? Посмотрим, удастся ли Нику чего-нибудь добиться.
– Вы правда думаете, что Ник сможет сделать то, что не удалось нам с Дэрреном? – спросила Хилари, заставляя себя сохранять ровный и вежливый тон.
– У Никодемуса свои методы, – неопределенно ответила Элеанор. – Передай мне, пожалуйста, лейку, дорогая.
Хилари подняла металлический сосуд и отдала его пожилой.женщине. На мгновение их глаза встретились. Лайтфут взглянула в слегка загадочные бледно-голубые глаза Элеанор, и ей почудился в них отблеск стали. Она не первый раз видела подобное выражение, и это всегда внушало ей беспокойство. Но уже в следующую секунду все исчезло, сменившись обычным беспечно рассеянным видом.
– Спасибо, дорогая. – Элеанор направила струю из лейки на горшки. – Нельзя позволить, чтобы эти новые непентесы засохли. Они так хорошо начали расти. Видишь, как листья принимают форму маленьких кувшинчиков? А где сегодня Рид?
– Играет в гольф. – Хилари рассматривала странной формы листья растения. Они выглядели так же невинно, как и хрупкие цветы.
– Похоже, что последнее время он или играет в гольф, или стреляет на полигоне с Теком. Он даже не пожелал поговорить с Дэрреном по поводу этой Фокс.
– Мой муж наслаждается своей отставкой, – холодно сказала Хилари. – Он ее заслужил.
– Полагаю, что да, – мягко произнесла Элеа-нор. – Но знаешь, дорогая, я не могла подумать, что Рида до такой степени перестанут интересовать дела компании. Ведь «Каслтон и Лайтфут» так долго составляла весь смысл его жизни. Они с Бэрком вложили в нее все, что могли.
– Рид доверил мне следить за делами вместо него, – ровно проговорила Хилари.
– Конечно, дорогая. И очень правильно. Ты прекрасно выполняешь функции исполнительного директора. Правда, прекрасно. Передай мне, пожалуйста, этот маленький совок. Нет, не этот, другой. Ты едешь в город?
– Я договорилась о ленче с этой дамой – новым председателем Гильдии летних театров Порт-Клакстона.
– О, дорогая. Полагаю, что Гильдия в этом году захочет получить от «К и Л» еще больше денег.
– Несомненно.
– Мне, правда, кажется, что мы за эти годы дали им более чем достаточно, не так ли? Меня очень разочаровала эта их постановка прошлым летом.
– «Военные игрушки»?
– Да, где военные были изображены в довольно неприглядном свете, ты не находишь? Не говоря уже о компаниях, которые связаны с военным истеблишментом. Нам в Порт-Клакстоне не нужен такой театр.
«А добрые люди в Порт-Клакстоне в ближайшее время не увидят спектакля с такой сильной антивоенной направленностью», – угрюмо подумала Хилари. Каслтоны и Лайтфуты не скрывали своего отношения к «Военным игрушкам».
Собственно говоря, в прошлом году у тогдашнего председателя Гильдии, должно быть, временно помутился рассудок, когда он санкционировал постановку этой пьесы. «Хотя, – решила Хилари, – может быть, это было последним резким вызовом, утверждением артистической свободы со стороны уходящего в отставку».
Она надеялась, что бывший председатель получил удовольствие от того, как утер нос самому крупному спонсору гильдии, потому что теперь еще долгое время программе летних театров Порт-Клакстона придется за это платить. Новая председательша будет сегодня ползать на коленях, прося прощения за ошибки своего предшественника, поэтому Хилари совсем не прельщала мысль о предстоящем ленче.