Золотой Стряпчий
Шрифт:
— Да щаззз! — злобно оскалился я. — Буква договора соблюдена — «да». Отлично! Да здравствует гласность и свободный рынок! Мла-а-ад!
— Да господин?
— В полдень пожалует владеющая, рыжая, ты её видел. Лиса Рейнар. Подготовь перекус, наливки сладкие, кофе. И веди сразу ко мне.
3. Союз Фемиды и Клио
А сам присел с кофе и стал прикидывать. Строить модели было бессмысленно: понять, корифей это своё козлинство проявляет, или оскал бюрократии в деле, я не смогу, да и не важно это, по большому счёту. Важно вот что: выделяя земли с людишками за исполнения ряда Управа денежных дел полностью и во всех пунктах выполнила букву ряда. И сейчас у меня была бумаженция,
То есть, медные рудники истощены к чертям, плавильни и порт толком не используются и приходят в упадок. Самая семечка в том, что никакого сельского хозяйства в районе Крепи нет и быть не может: и без того каменистая и неплодородная почва изгажена последствиями добычи и переработки меди. То есть, награда по ряду, даже с ощутимым прибытком за «подвиги беспримерные», есть. А, по факту, его козлинство Корифей скинула на меня не просто нерентабельный актив, а актив, в который надо основательно вложиться деньгами: это просто прилично для владеющего, если не сделать — общественность заплюёт. Так ещё и прибыли после вложения не получишь: пейзан в Крепи нет, там сотни лет жили и самовоспроизводились шахтёры и плавильщики. Что-то типа рыбы приносит Золотая, это понятно, но это просто не даёт оставшемуся населению сдохнуть с голоду, а что-то пристойное река без полей не даст. А население, скорее всего, старики и совсем безрукие или глупые: молодые и с более чем с одной извилиной — давно свалили, на что динамика демографии однозначно указывает.
И, вроде как, козлиный корифей мне «отомстил». С его козлиной точки зрения то, что я под него не ложусь, булки не раздвигаю, отродью его в отродьиных планах не помог — жуткое оскорбление, которое заслуживает наказания. Собственно, почему я больше верю в то, что это сам козёл-Корифей устроил, а не чинуши, ну да чёрт бы с ними обоими. И, опять же, вроде как, бузить я… не могу. Начну орать на улицах Золотого что меня «ограбили-развели, я теперь Лицо, Обиженное Корифеем!» — так меня и из Золотого за клевету и напраслину можно выпнуть. Начну жаловаться всем владеющим подряд — посочувствуют напоказ, но и поржут, потому что тот момент что я «клятву не приносил», например, даже в Вестнике отражён (подстраховался, морда казлиная). То есть, как только я начинаю ныть, я репутацию корифею чуток подмочу, но при этом буду примером «показательной порки», заслужившим своеволием такой «кидок». И на общем вливании владеющих «под корифея» — это скажется… На благо казлу. В те же дружинники пойдут только те, кто и клятву даст, и в жопу корифею будет дуть — прецеденты «правильного награждения» многочисленны, один я выгляжу, как потерпевший.
Вот только бузить я не буду. Понятно, что простой статейкой в какой-нибудь Лисьей Правде я вопрос не решу. Зато могу сделать то, что я собирался сделать изначально: продать земли. И не просто, а устроить аукцион в том же Собрании, не называя что за «земли». Купить их, конечно, никто не купит, но при правильно организованной и ПРЕДЕЛЬНО честной подготовке Корифей получит смачнейшую плюху в козлиное рыло. Денег, конечно, жалко… Но не та я величина, чтоб бодаться с корифейством напрямую. А вот «укусить» в ответ — самое то. Да и если сделать грамотно, дать возможность «сдать назад» — то, возможно, корифей «передумает». Ну, я в любом случае или получу награду за ряд, или наглядно продемонстрирую владеющим Золотой Волости «цену» службы в дружине корифея. Как говорил Серпент «за награду немалую», ога-угу.
Кстати, уже спокойно рассуждал я, если подумать, то картина такова: корифей не столько хочет меня «кинуть» (хотя и последнее исключать глупо), сколько указать «борзому видому» его место. Как понятно, место это «моё» только в убогом и казлинском лидарском воображении, но. Если смотреть мой «служебный путь» в дружине, я — действительно «непокорный», это раз. В жопу не дул, а требовал исполнения обязательств, что начальствующим субъектам никогда не нравится. Кроме этого, я — видом, лицо частично жреческого сословия. А с богами у Лидари «тёрки», пусть и некритичные, так что так, своеобразно и мелко (в полном соотвествии козлинству) нагадить как бы богам через меня — вполне вариант. Это не говоря о том, что я УЖЕ являюсь некоторым фактором, негативным для Лидари — статья о «награде за подвиг» явно вызвала соответствующую реакцию.
В общем, если посмотреть на ситуацию с точки зрения казла-Корифея, то мне даются бросовые, убыточные земли. Либо я на них валю и мудохаюсь там десятилетиями, старась вывести дебит выше кредита — это и «наказание», и междурожие корифейское на мою тему не болит. Либо я, в силу «непокорного и склочного характера», требую аудиенцию. И мне её даже начислят, поиздевавшись и помариновав. И, если я поваляюсь в копытах у корифея, поною и поумоляю, ВОЗМОЖНО, этот козёл мне и отжалеет что-то другое, или денежки накинет. По крайней мере, если абстрагироваться от праведного гнева и проанализировать ситуацию — такой расклад выходит наиболее вероятен.
Так что к визиту Лисы (а заявилась, рыжая) я был не истерично злобен, а саркастично-ехиден. Что и как делать — понятно, а даже если Рейнары вообще и Лиса в частности воспримут мои пожелания не как возможность «тиснуть горячую статью», а как «услугу видому» — пойдут лесом. Я просто дам объявление, что пусть и не целиком удовлетворит потребности, то в общем — будет достаточно.
— Приветствую, уважаемая, — приподнял я зад на несколько сантиметров над креслом и приветливо отсалютовал кружкой с кофе. — Присаживайся, угощайся.
— Приветствую, почтенный, — уселась она. — Благодарствую.
Слопала пироженку, запила наливкой — этакий больше «ритуал преломления пожрать», чем перекус. И уставилась на меня, вопросительно и обвинительно. А я уставился на рыжую — оценивающе и с интересом. Пырились мы друг на друга минуты две в тишине, после чего Лиса не выдержала и стала… сюпать, звонко так, чаем. Ну и я в долгу не остался — присоединился к задорному хлюпанью с кофием. С минуту мы оглашали мой кабинет соответствующими звуками, после чего Лиса не выдержала первой, прыснув. Ну и я усмехнулся, естественно.
— Михайло Потапыч, и всё-таки, почему вы в общении со мной были столь… предосудительно скромны? — как ни в чём ни бывало, как бы продолжая разговор, озвучила репортёрша.
— Несколько факторов, уважаемая Лиса, главным из которых я назову службу Корифею. Ряд вещей не стоило озвучивать, находясь на службе — это было бы не вполне достойно, — ответил я.
— А с Ганом вы были на службе! — обвинительно уставилась на меня она.
— На Пряном Острове, куда я совершенно не стремился. Да и не говорил я ему ничего, только события на Гордости Лидари описал, кратко — а всё остальное он сам придумал, — сделал я морду непричёмистую. — Он — владелец гостевого дома, а что увидел что-то — так не моя вина.
— Недоговариваете и лукавите, Михайло Потапыч, — прищурилась на меня лиса.
— От Рейнар ли я это слышу? — честно захлопал я глазами, вызвав смешок.
— Ладно, почтеннейший. Вы мне про Пряный расскажите? Не как ваши прошлые рассказы, — на этом она состроила мордашку одухотворённую, преисполненную идиотии и паладинства.
— Могу и рассказать, да и не только про Пряный, — хмыкнул я. — Но, для начала, есть у меня к Лисьей Правде дело.
— И какое же? — аж пошевелила ушами от любопытства журналистка.