Золотой век Испанской империи, Томас Хью

Золотой век Испанской империи

на обложку

Томас Хью

Шрифт:

В этой коллегии в XVI веке доминиканцы предоставляли семилетний курс обучения философии, логике, богословию и изучению Библии. Среди учившихся там были известные позднее теологи, отстаивавшие мнение, что у индейцев Нового Света есть душа (как фрай Франсиско де Витория и фрай Доминго де Сото), общественные деятели, управлявшие новой империей (например, фрай Гарсия де Лоайса, которому предстояло стать долгосрочным председателем учрежденного Карлом Совета Индий), а также первый епископ Лимы [9] фрай Висенте де Вальверде. Бывшим выпускником этого заведения был также и фрай Бартоломе де Карранса, архиепископ Толедский, чья интеллектуальная траектория доставила ему столько несчастий.

На самом деле Вальверде был епископом Куско; вероятно, автор ошибся из-за того, что Куско и Лима соперничали за звание столицы Перу. (Прим. перев.)

Находящаяся неподалеку коллегия Санта-Крус была

выстроена не менее изящно, чем Сан-Грегорио, но ее стиль являл собой характерный образчик Ренессанса – чего и следовало ожидать от здания, выстроенного «Третьим испанским монархом», Педро Гонсалесом де Мендосой, который был архиепископом Толедо вплоть до своей смерти в 1494 году. Однако здесь мы не видим никаких признаков стремления кардинала увековечить в памяти своих студентов достижения его протеже Колумба, успеху которого он сам столь много способствовал. А ведь именно Гонсалеса де Мендосу мы должны вспоминать, думая о втором королевстве Карла V в Новой Испании, поскольку родственники кардинала, один Мендоса за другим, будут в дальнейшем играть не менее важную роль в установлении там испанских порядков, чем они сыграли в расцвете Возрождения в своей родной стране {26} .

Sobaler, 136.

В 1522 году при дворе Карла был еще один человек, связанный с Новым Светом. Среди прибывших вместе с императором в Вальядолид находился некто Жан Глапион, его французский духовник и советник. Он родился в местечке Лафес-Бернар в графстве Мэн и провел много лет во францисканском монастыре в Брюгге. Это был человек просвещенный и аскетический, беззаботный и набожный, он находился на попечении тетки Карла, разносторонне образованной эрцгерцогини Маргариты. Став духовником Карла, он пытался убедить его, чтобы тот поручил распространение идей Лютера Эразму, которому сам был весьма предан.

Глапион сопровождал императора на заседаниях главных советов, управлявших его королевствами. Однако затем, в 1520 году, Глапион и его соратник по францисканскому братству фрай Франсиско де лос Анхелес, услышав об открытиях Кортеса, выразили желание отправиться в Новую Испанию, чтобы обращать индейцев. Папа Лев X в своей булле «Alias felicis recordationis» от апреля 1521 года одобрил это стремление. Однако затем фрай Франсиско был провозглашен генералом ордена францисканцев, а Глапион стал помимо императорского духовника еще и его советником. Продолжал ли он после этого думать о поездке в Новую Испанию, сказать невозможно.

Глапион играл важную роль в принятии имперских решений в период с 1520-го по 1522 год, включая и назначение должностных лиц. Увы, в сентябре 1522 года харизматичный францисканец умер, оставив свое место более традиционно мыслящему духовнику-советнику, Гарсии де Лоайсе {27} . Останься Глапион жить, история Испании, Европы и католической церкви могла бы быть более толерантной, открытой новым идеям – и разумеется, более проникнутой идеями Роттердамца.

Вальядолид в 1522 году уже был крупнейшим центром. Затем подобные ему города будут воздвигаться по всей территории обеих Америк. Вскорости Новый Свет будет представлять собой такое же смешение дворцов и церквей, монастырей и рынков, площадей и улиц, зачастую носящих те же самые имена, что и в Вальядолиде. Испания перенесла в Индии традиции градостроительства, развитые в Риме и Средиземноморье. Они существуют там и по сей день.

For Glapion, see Martinez Millan, La Corte, III, 178.

Глава 2

Карл – король и император

История есть «великая госпожа», наш вожатый «даже среди величайших учителей наших», и наш самый верный проводник к «честному и праведному житию».

Бюде, цит. по «Основаниям» Квентина Скиннера [10] .

Император Карл был выразителем городской традиции Испании и многих других земель. Несмотря на то что к 1522 году ему исполнилось всего лишь двадцать два года, он обладал значительным опытом. Его назвали по его прадеду, Карлу Смелому (le Tйmйraire), последнему герцогу Бургундскому – это христианское имя часто встречалось во Франции, но было почти неизвестно в Испании того времени {28} .

Очевидно, имеется в виду книга «The Foundations of Modern Political Thought» (1978). (Прим. перев.)

Единственными известными его тезками в Испании в XVI веке были Карлос, принц Виана, и Карлос де Валера, капитан Испании и Португалии в войне 1470 года, а также сын историка Диего де Валера, конверсо.

Карл родился в 1500 году, 25 февраля – в этот день тогда отмечалась память святого Матфея, евангелиста, сыгравшего некоторую роль в его жизни; Карл часто искал покровительства у этого святого {29} . Город его рождения, Гент, некогда был столицей средневековых графств Фландрии, которая являлась центром изготовления тканей, а также бургундским

княжеством; именно будучи «Карлом Гентским», император в детстве и юности учился хорошим манерам, как подобает представителю бургундской знати. Однако сама Бургундия в те дни представляла собой довольно сложное многонациональное образование: это было бывшее французское герцогство с немецким монархом и фламандским сердцем. Первым языком Карла был фламандский.

День святого Матфея был изменен Трентским собором в конце XVI века.

Сам Карл был человеком многих национальностей, хотя среди его тридцати двух непосредственных предков имелся лишь один немец-Габсбург, противопоставленный длинной галерее кастильцев, арагонцев и португальцев. У него был даже английский предок в лице Джона Гонта (т. е. Гентского), герцога Ланкастерского – того самого «почтенного возрастом Ланкастера» из шекспировского «Генриха IV» [11] . Однако каким бы интернационалистом он ни выглядел, Карл провел свое детство во Фландрии. Его мать-испанка, Иоанна Безумная – Хуана ла Лока, – жила в далекой Кастилии, в Тордесильясе; отец, Филипп фон Габсбург – Филипп Красивый – был недосягаем, поскольку умер в 1506 году. Тем не менее, Карл нашел эффективную замену матери в даровитой сестре своего отца, Маргарите. Правительница Нидерландов, фактически королева, она была трижды вдовой, выйдя сперва за инфанта Хуана, сына и наследника испанских монархов, а затем за герцога Савойского, чью память вместе со своей собственной увековечила в изящной церкви в Бру, возле Бурк-ан-Бреса {30} . У нее был дворец в Мехелене, знаменитый своим первым в Нидерландах ренессансным фасадом: это здание, где переход от позднесредневековой готики к Ренессансу виден наиболее отчетливо, ибо здесь соотношение этих стилей друг с другом находится в почти абсолютном символическом равновесии.

На самом деле словами «Old John of Gaunt, time-honour’d Lancaster» («Джон Гонт, почтенный возрастом Ланкастер» – в перев. А.И. Курошевой) открывается драма Шекспира «Ричард II», а не «Генрих IV». (Прим. перев.)

В детстве она была в течение нескольких лет помолвлена с королем Франции Карлом VIII – пока он не сообщил, что из династических соображений предпочтет жениться на последней герцогине Бретонской. Этот отказ являлся причиной неприязни Маргарет к Франции.

Здесь, в тени прекрасного собора Святого Румольда, она содержала изысканный двор, окружив себя поэтами, музыкантами и художниками. Маргарита коллекционировала не только картины, но и любые необычные, прекрасные и экзотические объекты. Она сама рисовала, писала стихи, играла в шахматы и трик-трак, а ее библиотека пользовалась известностью как одно из первых величайших книжных собраний после недавнего изобретения книгопечатания. Ее библиотекарем был поэт. Она знала, что при дворе должны быть художники – и в ее случае это был великолепный Бернарт ван Орлей из Брюсселя и блестящий Альбрехт Дюрер из Нюрнберга, не говоря уже о короле шпалерного искусства Питере ван Альсте из Ангьена. Маргариту утвердил в ее полукоролевском звании ее племянник Карл, и в письмах к нему она подписывалась как «ваша смиреннейшая тетка». Ее влияние на него было огромным. Она с подозрением относилась к Франции – однако именно она научила своего племянника, кроме всего прочего, тому, что королевский двор может быть «салоном» {31} .

О Маргарет см. старую, но достойную книгу: Tremayne, The First Governess of the Netherlands.

На Карла оказывали влияние еще по меньшей мере два человека. Первым из них был наставник, которого нашла ему Маргарита – Адриан из Утрехта, декан церкви Святого Петра в Лувене, член Братства общей жизни – благочестивого аскетического сообщества, основанного на севере Нидерландов, в Девентере, в конце XIV столетия. Полагаю, этих людей можно назвать протогуманистами. Адриан, будучи сыном корабельного плотника, мог рассказать Карлу о том, как живут обыкновенные люди. От Адриана «Карл перенял легкую манеру поведения и простое обращение, которое завоевало ему такую любовь у его фламандских подданных» {32} . Братство общей жизни было одним из тех католических новообразований, стремящихся к упрощению церковной жизни, которые, если бы им удалось добиться большего успеха, могли бы сделать Реформацию ненужной. В ордене насаждался культ бедности, о каковой Адриан также не упускал случая напомнить своему прославленному ученику {33} . Многие из знаменитейших людей того времени принадлежали к этому обществу – среди них был Меркатор, изобретатель картографии {34} , и Фома Кемпийский с его книгой «О подражании Христу», столь близкой учению братства.

Ibid., 154.

Его основателем был Герт Гроте.

См. Crane, 29.